Через десять минут она досконально разобралась, кто с кем в компании встречается, кто кого "кинул" или "продинамил", и как именно кинул, не исключая сугубо личных подробностей. Рыжеволосую болтунью, выяснилось, зовут Алена (для своих просто Рыжая), живет она на Таврическом, учится на втором курсе в "кульке" — училище культуры — по специальности "современные танцы". (Янка мимолетно позавидовала, стараясь не подавать виду: ничего себе специальность, сама б от такой не отказалась! И фигура у Рыжей классная, женственная и одновременно с тем спортивная — говорят, "танцоров" в училище культуры ежедневно гоняют до седьмого пота, пока те с ног не свалятся.)
И еще возникло стойкое ощущение, что Алена считает себя подругой Эдика, но тот, судя по всему, до сих пор ни сном-ни духом… (Крайне недогадливый молодой человек!) Эта разворотливая девица, похожая на вертлявого хулиганистого чертенка, у них здесь вроде Гальки — всегда в курсе, что где интересного и по чем:
— Вы слышали? Сегодня в "Юбилейном" концерт "Силы тяги"!
"Еще бы не слышали, весь город обклеен афишами по периметру!" — не преминула мысленно заметить Янка. (Без всякой вредности, просто чтоб не выходить из формы.) "Сила тяги" — популярная молодежная рок-группа, половина лицея от нее без ума. (Причем как девчонки, так и ребята, никаких ограничений.) Сама Яна, впрочем, относится к этой раскрученной "Силе тяги" без фанатизма — слишком тяжело, как на ее вкус, уши вянут. Хотя здорово было бы хотя б разок попасть на концерт, чтоб потом при случае выкинуть так небрежно козырь из рукава: "Знаете, где я вчера была?.."
— Так там вся милиция соберется… — многозначительно протянул кто-то из ребят постарше — тех, что в черных байкерских куртках, увешенных гремучими металлическими цепочками. Они держались на отшибе.
— Так значит…
— Само собой!
— Витёк, ты с нами?
Яна никак не могла сообразить, о чем речь, крутила головой во все стороны, но из гордости не захотела расспрашивать — не слишком-то улыбалась перспектива попасть пальцем в небо. И вообще, это Сережкино дело — держать ее в курсе всего, что здесь происходит! Хотя бы просто как человек, который притащил сюда и оставил на произвол судьбы: разбирайся, мол, Яночка, сама!.. Как будто бы уловив внутренним радаром Янкин праведный гнев, Сергей бесшумно подкрался в своих индейских мокасинах и обнял вдруг сзади:
— Хочешь на "Силу тяги"?
— А у тебя есть билеты? — по-наивному удивилась Яна, задирая голову, чтоб разглядеть его лицо. И прикусила язык: вечно себя с ним ведет, как восторженная дурочка!
— У меня есть всё, — со смешной мальчишеской гордостью объявил Сергей. Мягко, но решительно развернул с себе, с непроницаемым лицом осмотрел с ног до головы и внезапно прильнул к ее губам. Янка от неожиданности попятилась, но он еще крепче прижал ее к себе. Такого долгого поцелуя, нежного и вместе с тем обжигающе-страстного, чтоб земля уплывала из-под ног, у них еще не было…
"Про этот его… уход в подполье потом поговорим, — успела подумать Яна, а там стало не до того. — Какие у него глаза: вроде и самые обычные, светло-карие, а что-то в них притягивающее…"
— Я смотрю, уже освоилась? — Сергей прижался щекой к ее волосам, Янка вместо ответ издала какой-то слабый жалостливый звук, потихоньку приходя в себя от поцелуя. А Сережка принялся подробно разъяснять, уж не оправдывается ли?.. — Я специально тебя оставил одну, чтоб ты сама со всеми раззнакомилась. Ну, если б было совсем никак, тогда б, конечно, подошел… — И хитро улыбнулся, поддразнивая: — Не подводить же к каждому по отдельности за ручку: здрасьте, вот вам Яна!
"Ну вот, опять он всё испортил! — она вспыхнула от возмущения и обиженно закусила губу. — И что, скажите на милость, при этом имелось в виду — "за ручку"? Тонкий намек, что малолетка? Типа, мелочь пузатая!" — ликующего и парящего восторга как ни бывало, на смену ему пришло беспросветное уныние. Да, все-таки не зря Мартын любит рассуждать про "эмоциональные качели" или принцип маятника, другими словами. О том, что настроение обычного среднестатистического человека в течение дня скачет от самой высокой поднебесной отметки "я счастлива!" до самой низкой — "это катастрофа, хуже и быть не может"… Иными словами, чем выше взлетишь в приступе эйфории, тем ниже придется падать в тоску и разочарование — нехитрый механизм человеческой психики. (Особенно женской, вот ведь несправедливость!.. Сергею-то подобные страдания наверняка и в страшном сне не снились — ляпнул первое, что на ум пришло, и тут же благополучно забыл.)
"Ну что ж, маятник качнулся в обратную сторону, — со вздохом сообразила Янка. Веселей от этого понимания не стало, но появилась некоторая ясность в голове, просветление, так сказать. — Другой вопрос, почему я на каждое слово ерепенюсь и начинаю страдать: ах, унизили, ах, оскорбили!.. Сама себе усложняю жизнь. Вот бы научиться ни на что не обижаться, пропускать мимо ушей! Мечты, мечты, где ваша сладость…"
Лишь когда ей с огромным трудом раздобыли шлем и половина собрания с гамом и специфическими шутками принялась рассаживаться на припаркованные неподалеку байки, до Янки наконец-то дошло, что это значит: "Вся милиция у "Юбилейного", так что…" Но страха не было и в помине, внутри всё оставалось спокойным и философски отстраненным, точно она наблюдает за кем-то со стороны: "Если бы что-то было не так, я бы сразу почувствовала, меня бы предупредили. Что-нибудь серьезное, может, и будет, но только не сегодня, не сейчас…"
Жаль, не успела додумать эту мысль про "не сегодня", отвлеклась на Эдика с Аленкой (те азартно переругивались, кто сядет за руль). А то как-то мрачновато прозвучало.
Никогда не робей перед противником,
ибо помни: лютейший враг человека — он сам!
(Козьма Прутков)
Каждый шаг давался всё труднее и труднее, словно она шла сквозь плотную тягучую толщу воды. Ноги с пугающей скоростью наливались чем-то свинцовым, вроде магнитных сапог в научно-фантастических книгах — ну откуда здесь могло взяться столько ступенек?.. Яна никогда их раньше не замечала, перескакивала автоматически, а сейчас бредет и чуть не носом пересчитывает, будто немощная старушка. "Слабая, как апрельская муха", влепила бы новую характеристику мама, Яна вдруг ясно увидела перед собой это ее характерное выражение лица…
Хорошо еще, матушка про концерт не разведала, а то б влетело по-крупному, такой тарарам бы поднялся! Ведь знала же Янка, чувствовала, что не следует туда идти, что-то внутри предупреждало мгновенным замиранием в груди, как бывает перед прыжком с вышки. Она прекрасно понимала, что это такое: значит, от чего-то ее предостерегают, не пускают… Но в тот момент беспечно отмахнулась от всех невнятных предчувствий, как от ерунды, решила лишний раз не заморачиваться.
