Ему неудобно было возвращаться к Геласу, ничего не сделав для этого старика.
— Ничего, — подтвердил тот. — Я имел многое, но отказался от всего. Люди утомили меня, и я решил уйти от них, но они находят меня и здесь. Сначала это меня сердило, но с годами я смирился — если им от этого становится хоть немного лучше, пусть ходят. В мире мало радости, еще меньше — утешения. Пусть ходят.
— Как же ты живешь здесь, добрый человек? — подивился Маг. — Что ешь, во что одеваешься? — Его взгляд перескочил с нищенской одежды отшельника на его скудный обед.
— Вот в это и одеваюсь. — Старик приподнял пальцами край своего рубища. — Одеяло есть. Ем сухари, когда люди приносят, но чаще питаюсь кореньями и акридами. Коренья, правда, жесткие, зато акриды вкусные — вот, попробуй.
Он протянул Магу одного из сушеных кузнечиков, лежавших перед ним на тряпке. Маг отломил длинную заднюю ножку насекомого и прожевал ее утолщенное основание. На большее его не хватило.
— Кореньев здесь всегда много, — продолжил старик, надкусив другого кузнечика, — а акриды не каждый год появляются. Бывает много, бывает и мало. Все равно еды хватает, раз я с голода пока не помер. Ничего мне не надо, владыка. Ступай с миром.
Маг вернул недоеденную акриду на тряпицу и попрощался с отшельником. Отправив плотное тело в небытие, он полетел к Воину.
— Ты все сделал? — спросил тот, когда он вернулся.
— И да и нет, — ответил Маг.
— Ты говоришь загадками, — недовольно глянул на него Гелас. — Да — это да, а нет — это нет. Одно исключает другое.
— Не всегда.
— Почему я вечно должен у тебя допытываться? — вспылил тот. — Отвечай, как ты наказал тирана? Какую наихудшую кару ты выбрал для него?
— Я оставил его жить.
Некоторое время Воин изучал лицо Мага, не говоря ни слова. Наконец он все-таки решил, что тот не шутит.
— Что ж, — согласился он, — возможно, ты прав. А как ты наградил святого?
— Я спросил, что ему нужно, но отшельник отказался от награды, и я не стал настаивать. Кому нужна награда, которой не хочется? — Маг взглянул на Воина, невеселое его лицо посветлело. — Старик сказал — лучшая награда для него, что его стремление к вышнему не осталось незамеченным богами.
Их глаза встретились, и они оба улыбнулись.
— Все-таки не зря мы здесь работаем, — сказал довольный Гелас. — Может быть, что-нибудь еще получится.
— Может быть, — согласился с ним Маг. — Знаешь, но, проследи, чтобы у пещеры этого отшельника никогда ее переводились акриды.
Закончив с отчетом, Маг расспросил Воина о состоянии развития плотного мира, а затем полетел по этому миру, чтобы увидеть все собственными глазами. Людей становилось все больше — их поселения множились и разрастались, превращаясь в крупные города, сеть дорог прорезала леса и равнины. По дорогам двигались обозы и одиночные повозки, брели путники и вышагивали военные отряды. Реки и моря колыхали весельные и парусные суда, несущие смельчаков в дальние города и страны. Вокруг мелких селений простирались поля и паслись стада, в городах процветали торговля и ремесла.
Взгляду творца открывалась гармоничная карта людской жизни, где все звенья были взаимосвязаны, отлажены и притерты друг к другу, составляя единую цепь. Гелас похвалился Магу, что наконец-то здесь наладилось и приобрело относительную стабильность. Однако, если приглядеться, внизу свирепствовали болезни и пороки, а над человеческими жилищами вились тучи грязеедов.
Маг разглядывал искры людей, пытаясь определить уровень их развития. Его высшему зрению людские поселки казались созвездиями, а города — огромными звездными скоплениями. Слово «звезды» пришло к Магу из человеческой речи, хотя для него это были плотные миры, различавшиеся по составу, размеру и температуре. Искры людей различались точно так же. Большинство из них были мелкими и тусклыми, многие выглядели затухающими, но, в отличие от звезд, им было не суждено погаснуть до конца этого пробуждения.
Он разыскивал искры поярче, но как же их было мало! Не больше, чем звезд соответствующего размера. Тем не менее они были — преимущественно в больших поселениях, хотя встречались и одиноко светившие посреди пустыни, как тот отшельник. Маг вспомнил, что совсем недавно, всего лишь несколько веков назад, таких ярких искр здесь не было. Они росли и развивались, а значит, была надежда, что когда-нибудь они вырастут в творцов.
Составив представление о развитии людей, Маг отправился к работающим в этом мире творцам. Почти все Силы Аалана слетелись сюда. Они работали группами, в зависимости от сродства и симпатий выбрав одного из лидеров. Таких лидеров было несколько, двое из них были немногим слабее самого Императора, но колодец предназначения выбирал во Власти только одного, а здесь они, наконец, нашли применение своему могуществу. Вокруг них собрались большие и пестрые компании, от самых высокоразвитых творцов до самых примитивных, вроде завсегдатаев Тартара.
Власти тоже были здесь. Как и Гелас, они не примыкали ни к одной из групп, а предпочитали свободно бродить по всему миру и вмешиваться в деятельность Сил, когда находили это нужным. Императрица по-прежнему занималась растительностью. Правда, теперь она уделяла основное внимание сельскохозяйственным видам. Судья наводила порядок, но не среди людей, а среди творцов, следя за строгим соблюдением законов высших миров. У нее было много работы — любителей нарушить их оказалось гораздо больше, чем можно было предположить. Творцы нередко управляли людьми на свое усмотрение, считая, что ради успеха дела можно поступиться и божественными законами. Когда она пожаловалась на них Магу, тот только смущенно пожал плечами — он и сам относился к злостным нарушителям законов Единого.
Вслед за ней Магу встретился Крон, хмурый и неразговорчивый, как всегда. Он дисциплинированно выполнял приказ Императора, но заметно тяготился поручением. Ему, привыкшему создавать миры, повелевать их временем и пространством, такая работа казалась слишком мелкой и скучной. Наверное, подумалось Магу, точно так же к ней отнеслась бы и Геката. Эти двое были слишком велики для работы в каком-то одном из миров.
Жрица, напротив, приняла свою работу близко к сердцу. Она все еще переживала ошибку, допущенную в законах этого мира, и теперь прикладывала все усилия, чтобы исправить ее. Во время пребывания в плотном теле Маг узнал, как эти законы звучат у людей — «человек человеку — волк», «око за око, зуб за зуб» и тому подобное. Сами люди называли их звериными, но это был поклеп на зверей. Звери не знали, что такое жестокость, звери не умели мстить, не умели творить зло ради зла.
