Это несправедливо! Я стольких исцелил, стольких спас, а своему близкому человеку помочь не могу. Господи, как же я отвык от беспомощности!
– Саш, потерпи, - подбадривал я его. - Тебя подлечат, и все будет отлично, - не знаю, может, я пытался больше подбодрить себя.
– Ты не виноват, - прохрипел он, пытаясь открыть заплывшие от побоев глаза, - я сам… полез… Понял, Ветер? Ты… не виноват…
И его увезли в операционную.
Не виноват… Виноват я был целиком и полностью. Это он умирает, а меня пытается успокоить! Нелепица.
Меня душили слезы.
Мне показалось, что операция продолжалась вечность. Хотя, может, так оно и было.
Посидев минут двадцать, уставившись в пространство, будучи не в силах поймать ни одну проползающую в мозгу мысль, я, наконец, начал соображать элементарные вещи. Я нашел внизу телефон и позвонил Сашкиной матери. Его семья должна быть здесь.
А потом, сам не знаю почему, я позвонил Писаревой. Рука просто сама набрала номер. Она была мне нужна. Единственная девушка во Вселенной, которая была по-настоящему мне нужна.
– Да? - раздался в трубке ее взволнованный голос.
– Это я.
– Ты его нашел?!
– Он в больнице, - слова давались тяжело. В горле пересохло. - Это черные маги, они…
– В больнице? - растерялась Лена. - Почему ты его не вылечил?
– Не… не могу, - мне удалось выговорить только со второй попытки. - Я ни черта не могу…
– В какой вы больнице?
– В краевой.
Я повесил трубку, пошел и плюхнулся на лавку. Рубин на моей руке пылал: меня вызывал Захар. Но я не собирался ему отвечать.
Я пробовал молиться. Но, увы, я не знал ни одной молитвы; я все собирался, да так и не покрестился, а некрещеных, говорят, Бог не слышит. Да что же это? Полная голова бесполезных заклинаний и ни одной молитвы…
Неужели Бог меня не слышал? Если он есть, он должен услышать, я был в этом уверен.
"Господи, если ты есть, помоги ему. Он же еще ничего не видел в жизни. Господи, не дай ему умереть. Это несправедливо".
Где-то через полчаса после моего звонка примчались Сашкины родители.
– Что с ним? - казалось, Сашкин отец готов разорвать меня на части.
А что я мог сказать? "Простите, ваш сын на границе между жизнью и смерти из-за черных магов"? Да нет, по сути, не из-за черных магов. Из-за меня. Из-за меня одного.
Но, в любом случае, правду сказать я не мог.
Мозги отказывались работать, но я был вынужден состряпать наиболее правдоподобную ложь.
– Я пошел в Покровский парк и увидел его за скамьей. Его кто-то избил.
– Насколько сильно? - голос его матери дрожал, и я почувствовал себя полным ничтожеством.
– Очень, - коротко ответил я. - Операция длится уже час. Все зависит от нее.
Меня больше не донимали, а может, донимали, но я не слышал. Кольцо на руке погасло. Очевидно, Захар понял, что мне не до него.
А операция все не заканчивалась…
"Пусть она длится долго, - думал я, - очень долго, только пусть она будет успешной".
Примчалась Писарева, а я даже не поднял головы. Мне не хотелось смотреть людям в глаза. Вот Сашка выпишется, я тогда не просто на всех глядеть буду, я их расцелую.
Наверное, вид у меня был соответствующий, потому что Лена не произнесла ни слова, а просто села рядом и взяла за руку.
И мне еще оказывается поддержка! Мне - виновнику всего!
– Он выкарабкается, - прошептала Лена.
– Пусть только попробует не выкарабкаться.
– Все так страшно?
Я крепче сжал ее руку.
– Ужасно.
Больше мы не произнесли ни слова. Мимо сновали врачи, медсестры, пациенты, по коридору вышагивал Сашкин отец… Больных проходило море. Но я не шелохнулся, не вылечил ни одного, даже не знаю почему, просто в тот момент на благородства меня не тянуло.
Наконец операция завершилась. Все вскочили, когда хирург вышел из операционной. Все в это мгновение молились, ждали обнадеживающих новостей, а я… Не знаю как, но едва доктор вышел в коридор, я сразу понял, что это конец.
– Мне очень жаль, - произнес врач, на его лбу блестели капельки пота. - Мне очень жаль, - повторил он, - но мы ничего не смогли сделать. Все внутренности всмятку…
Сашкина мать зарыдала в голос, отец мертвенно побледнел, Ленка зажала рот ладошкой, видимо, боясь в ужасе закричать. Я стоял посреди коридора, и мне казалось, что небо рухнуло мне на голову.
Он умер… Умер! И все из-за меня! Он пытался разузнать обо мне! "Магия - это смерть". Будь проклят тот час, когда я не послушал волшебницу Воды. Водуница знала, о чем говорила. Она сама потеряла дорогих людей и предупреждала меня. Но я - наивный! - думал, что меня это не коснется. Сопляк, щенок - верно, это все про меня, только для такой сволочи, как я, это слишком уж ласково. Впрочем, я даже не заслуживаю ругательств, я заслуживаю смерти. Все из-за меня. Это я допустил… Это я убил своего лучшего друга. Это я его уничтожил…
Я бережно отстранил Ленкину руку. Меня переполняла буря эмоций, не хватало еще, чтобы мой ветер разнес больницу в щепки.
– Ты куда? - испугалась она, поняв, что я собираюсь уходить.
– К черту, - я говорил шепотом, мне почему-то казалось, что громким голосом мы потревожим умершего.
– Денис, ты что?! - она попыталась схватить меня за рукав и удержать, но я резко отступил на шаг.
Нет, щемящая пустота появляется в сердце и без всяких заклинаний. Она берется из ниоткуда и жрет тебя изнутри.
"Магия - это смерть".
Я быстро пошел по коридору, пока Лена не успела меня догнать, завернул за угол и произнес заклинание Короткого пути.
Облачная… Я раскинул руки, выпуская ветер. Здесь он мог бушевать, сколько хотел, здесь начинался мой дар, дар, не принесший ничего, кроме боли.
"Магий - это смерть"!
Я так и стоял на вершине, раскинув руки. Ветер трепал мою одежду и волосы, а по моим щекам катились горячие, обжигающие слезы.
Я не плакал с самого детства. С тех пор, как погибли родители, я не плакал. Но тогда я был слишком мал. Тринадцать лет прошло, и я забыл, каково это - боль утраты. Дедушка умер пять лет назад, но я его никогда не знал, по сути, он был мне чужим человеком. Эта смерть была первой моей потерей в сознательном возрасте. И, господи, как же тяжела оказалась эта потеря! Ну почему же Бог не помог? Ведь он один мог помочь. Один. Только он.
Но он не помог.
Значит, его нет?
"Не знаю, я ничего уже не знаю…"
Усилием воли я увеличил ветер еще. Я хотел затеряться в нем, хотел, чтобы он унес с собой мои слезы, которые все бежали и бежали, обжигая.
– Магия - это смерть!!! - на этот раз я прокричал эти слова, что было сил.
Но ветер заглушил звук моего голоса.
