И правда, бой сразу перешел в новый ритм. Теперь человек стремительно атаковал, а тролль беспомощно отмахивался руками. Олаф использовал все то, что впитал в детстве – в безжалостных яростных схватках между бандами. Он не бил противника, он буквально выламывал его конечности. Конечно, тело тролля неизмеримо сильнее человеческого, но правильно нанесенный в болевую точку удар способен свести на нет все преимущества мощного, но неуклюжего противника.
Собственно, Бьорнсену таких ударов понадобилось всего три. Они обрушились на тролля так молниеносно, что большинство зрителей не успели их разглядеть, и долго потом слагали сказки о фантастическом боевом мастерстве пришельцев из далекого мира.
Первым ударом Олаф поразил правый локоть Клыкобоя, так что рука у того перестала действовать и безвольно повисла. Получив свободу для передвижения, Бьорнсен всю свою массу вложил в удар ногой по правой коленной чашечке. Тролль зашатался, от болевого шока подогнулось не только его правое, но и левое колено. Возможно, он так бы и упал, если бы Олаф не собирался произвести впечатление на одну из зрительниц. Решив закончить поединок эффектным приемом, он схватил тролля за руки, развел их в стороны, запрыгнул одной ногой на его колено, как на ступеньку, а коленом другой ноги нанес сокрушительный удар в подбородок. Такого не смог бы вынести ни один тролль. Голова Клыкобоя откинулась назад, глаза закатились, и он тяжело завалился на спину.
Олаф отпрыгнул назад и поднял руку, сам себя объявляя победителем. Он был чрезвычайно доволен собой. Этот прием бирманского боевого искусства «бандо» он изучил еще в далеком детстве. Но его рекомендовалось использовать против превосходящего по размерам и массе противника, а такого двухметровому Олафу до сих пор не встречалось. И вот теперь он не только с успехом провел прием, но и победил с его помощью в важном поединке на глазах у своей любимой феи. Что может быть лучше?
Наградой ему стал не только восхищенный рев зрителей, но и стремительно летящее прямо в лицо крылатое создание. За долю секунды оно выросло до человеческих размеров, и шею Олафа обвили тонкие нежные руки Тризелны, а к его губам приникли ее пахнущие цветами шиповника губы…
* * *
Лейтенант военно-космической разведки Максим Фрадов лежал в кровати и размышлял о своей странной судьбе. Диньзиль только что упорхнула по своим эльфийским делам.
Внезапно дверь широко распахнулась, и на пороге показался огромный тролль.
– Чего тебе здесь надо?!… – Возмутился Максим, но вдруг с удивлением понял, что это не тролль, а закутанный в меховую шкуру Олаф с огромной двухлезвийной секирой на плече. На его голове красовался огромный шлем-колпак из многослойной кожи, укрепленной металлическими полосами. Шлем был так велик, что голова Бьорнсена болталась в нем, как яйцо в кастрюльке.
– Привет! – Олаф с грохотом опустил на пол секиру и развел руки в стороны, демонстрируя свою новую одежду. – Похож я на Гамлета?
Максим подозрительно пригляделся к товарищу и на всякий случай произнес идентифицирующий код:
– Восемь миллионов девятьсот десять тысяч пятьсот тридцать семь.
– Омега шесть триста двенадцать восемь гамма.
Код был верен. Да, это действительно Бьорнсен в здравом уме и твердой памяти. Тогда как понимать его странный вопрос? Максим не видел Олафа с того момента, как ликующая толпа после поединка увлекла победителя и Фею Шипов обратно во дворец. Максим и Диньзиль еще немного побродили по праздничному Карливаллу, а потом вернулись в дом-казарму десантников, где и занимались любовью почти до настоящего момента. И вот, едва эльфинка отправилась в свою комнату, как заявился Бьорнсен, одетый словно на карнавал. Фрадов вздохнул, готовясь к долгому разговору. А ведь он так хотел выспаться!
– Ну, похож я на Гамлета? – Повторил с улыбкой Олаф. Его глаза сверкнули весельем.
Максим, наконец, догадался, что его товарищ затеял какую-то игру.
– Ты имеешь в виду Гамлета, принца Датского? Из драмы Шекспира?
– Не из драмы, а из трагедии.
– Какая разница… Хоть комедия… Кстати, что за комедию ты тут изображаешь? Что это за дурацкий шлем? Ты украл его у великана?
– Этот шлем мне вручил старшина Клыкобой. И секиру. И парадную форму. – Олаф несколько раз прошелся взад-вперед перед кроватью Максима, гордо демонстрируя свой новый костюм. Потом он уселся в кресло и закинул ногу на ногу. – Меня выбрали почетным старшиной лесных троллей.
– Надо так понимать, что с Клыкобоем ты помирился?
– А мы и не ссорились! Мы просто устроили небольшую дружескую потасовку. Зато теперь я считаюсь полноправным членом клана лесных троллей. Я стал частью Лесного Народа!
– И как к этому отнеслась Тризелна?
– Она ОЧЕНЬ счастлива. – Глаза Олафа затуманили воспоминания о совсем недавнем прошлом, и Максим понял, почему его товарищ так долго отсутствовал.
– Поздравляю. Значит, ты не только подружился с Клыкобоем, но и наконец-то переспал с Феей Шипов?
– Что за пошлое слово – «переспал»? – Добродушно фыркнул Бьорнсен. – Мы любим друг друга.
– Ах да, извини, ты же теперь – принц Датский. – Усмехнулся Максим.
– Нечего смеяться. Гамлет – это мой кумир детских лет.
– Да-а-а?! – Протянул Максим. Он увидел, что Олаф поудобнее устраивается в кресле и приготовился выслушать длинное повествование.
– Я родился в Новом Копенгагене. Ты, конечно, знаешь, что это означает. После того, как Старая Дания ушла под воду, мой народ вынужден был переселиться на юг. Впрочем, и это ты знаешь. Я не умел ни читать, ни писать до пятнадцати лет, но уже в десятилетнем возрасте убил своего первого человека. Этот парень был на три года старше меня и он шел на меня с прутом арматуры. Я же тогда весил едва ли тридцать килограммов. Поэтому всегда носил с собой стилет, выточенный из напильника… Извини, я отвлекся. Так вот, однажды я забрался в центр города, на чужую территорию. Я шел по ярко освещенным улицам, глазел на хорошо одетых людей, разглядывал витрины. Возле магазина, торгующего инфо-аппаратурой, были выставлены экраны, на которых демонстрировались старые фильмы. Я уже почти прошел мимо, когда меня буквально резанула по душе случайно услышанная фраза: «Гамлет – лучший в Дании боец». Я бросился назад, но продавец занялся каким-то клиентом и переключил инфо-экран на новости. Я попросил его вновь включить фильм. Он презрительно смерил взглядом тощего оборванного мальчишку и пригрозил, что если я не исчезну, он позовет охрану. Мне пришлось отступить, но слова: «Гамлет – лучший в Дании боец» не забылись. В своем воображении я нарисовал непобедимого героя в ярко сверкающем боевом скафандре военно-космических сил, с новейшим штурмовым пулеметом в руках. Потом кто-то из старших ребят мне объяснил, что Гамлет жил очень-очень давно, во времена викингов. Так его образ трансформировался в бородатого гиганта с огромным топором, в рогатом шлеме, в медвежьей шкуре. И я решил, что стану таким же, как Гамлет – самым лучшим бойцом.
