В ответ мужу раздалось дружное:
— Да пребудет! — оглушив силой целого хора голосов Кисси с подносом и моим стаканом лимонада на нем, который я попросила её принести минуту назад. Стакан благополучно разбился, видно тогда был подходящий день для битья посуды по лунному календарю, и пока я неуклюже выбиралась из-за стола с целью не дать домовику расшибить себе голову окончательно, кто-то мне помог, отодвинув стул и поддержав меня за руку. Я заметила только удаляющуюся широкую спину и капюшон…
— Что Рудольфусу от тебя нужно? — муж опоздал в своем проявлении заботы. Но хоть подошел! Забини по левую руку и здоровяк Руквуд по правую, с головой ушли в план особняка Ноттов, не замечая ничего вокруг, в том числе и меня.
— Он стул отодвинул!
— Будь с ним осторожна, Гермиона, в его голове неправильные мысли зреют. Не наши мысли, понимаешь? — Люциус выглядел встревоженным, и я прониклась, но расспрашивать было некогда. Хотя несложно было догадаться, что «не наши мысли» — это те мысли, которые еще год назад я бы приветствовала стоя.
Совещание перешло в практическую плоскость, а я пошла наверх, готовиться к приему, на который муж брать меня категорически не желал, но отказать, глядя в мои жалостливые глазки, так и не смог.
* * *
Вот уж не подумала бы, что буду так бояться за жизнь и здоровье лорда Люциуса Малфоя! Схватившись за его руку чуть выше локтя, я висела на ней уже примерно второй час, и если бы не достоинство истинного аристократа, супруг запросто отогнал бы меня тростью и сказал: «Брысь!». Пока же это у меня получалось отгонять свирепым взглядом даже тех официантов и домовиков, которые были сто раз перепроверены и засланы Кэрроу на прием специально, но страх остаться одной и никому не нужной не отпускал, а наоборот, въедался своими мерзкими щупальцами в самую глубь моего сознания.
— Гермиона, я ничего не пью! Иди погуляй! — надежда от меня избавиться хоть на время и глотнуть воды Люциуса не покидала. Но я вцепилась в него с удвоенной силой, только лишь представив, что он что-нибудь подносит ко рту. — Ты красивая! — я непонимающе уставилась на супруга. Да, в открытом атласном платье небесного цвета, с белыми кружевами и игривым бантиком на кромке декольте, отодрать который у меня не вышло ни одним способом, выглядела я роскошно, но комплимент был с подвохом.
— И? — протянула я сердито.
— Иди покажи всем, какая ты красивая!
— Люциус, я никуда не…
— Гермиона, малышка, — к нам подкралась миссис Забини, накрашенная до степени полной неузнаваемости и слегка навеселе, — позволь мне украсть твоего милого мужа на минутку!
Я наплевала на правила приличия.
— Не позволю!
На её лице, несмотря на толстый слой грима, проступила растерянность.
— Но его министр зовет, на минутку всего…
Люциус не выдержал, кивком отослал женщину обратно, а наклонившись ко мне, тихо сказал:
— В том конце зала, как раз там, куда ты упорно не хочешь идти и даже смотреть, в самом углу стоит Гарри Поттер. Позирует, для фотографов. Туда же я сейчас пришлю Беллу, если не её, то кого-нибудь еще, так что можешь пойти и поговорить с ним, если хочешь. Минут пятнадцать, пока я не побеседую с министром, — расцепила руки я не от большого желания встретиться с Гарри, а от пронзившей меня жалости. Да, я еще его жалела, представляла, каково ему играть роль обезьянки на поводке, возле которой все толпятся и показывают пальцем, и жалела. То, что Гарри частенько приглашают на подобные мероприятия в качестве занятного трофея, я знала, но мы еще никогда не пересекались, а вот теперь я шла к нему, по пути раскланиваясь с чиновниками и Пожирателями, и не знала, что же буду говорить…
В нескольких шагах от цели я остановилась и рассмотрела своего уже бывшего лучшего друга. Да все тот же Гарри, только вот смотрит в пол. Прийти то его заставили, но приодеться — ни за какие коврижки! Парень был одет в коричневую толстовку с капюшоном, серые джинсы и светлые кеды. Будто и не было никакого проигранного сражения, не было никаких бед, не было моего замужества, да ничего плохого не было! Но обо всем выше описанном напомнило резкое и болезненное шевеление внутри моего организма, и я еле слышно ойкнула. Гарри поднял на меня свои грустные зеленые глаза, по старой привычке поправил очки и поздоровался, несмело улыбнувшись.
— Здравствуй, Гермиона, давно не виделись! Уизли говорили, что ты приходила, но что-то там не заладилось…— на последних словах он слегка отвел взгляд.
— Не заладилось, — я вздохнула. — Ну да ладно, Гарри, давай о другом!
— Герми, если ты хочешь говорить о чем-то веселом или о погоде, то это не ко мне. Теперь не ко мне! Расскажи лучше, как живешь, что-ли…
Я замялась и принялась расправлять платье. Странная и ненужная встреча, ведь рассказать по-настоящему, как я живу, невозможно. И зачем ему еще и этот камень на шею — моя жизнь? По легкой полуулыбке и тщательно скрываемому торжествующему блеску в глазах, легко мной узнаваемому, я понимала, что Поттер знает и о задуманном на сегодня, и еще не потерял надежды на то, что я открою ворота, не зря мы с Беллой днем секретные штампы проставляли, да и вообще… Я любила того прежнего Гарри — открытого, честного и доброго. Этот был отголоском моего прошлого, а не другом. Он мне не нравился, просто не нравился…
К нам никто не осмеливался приближаться и парня это задело.
— Они что, боятся тебя? Пока ты не подошла, тут толпа кружила!
— Эээ… ну я беременная, может не хотят… — люди просто старались вести себя сдержанно, по разным причинам, а многие из них были еще и в курсе происходящего, потому опасались выдать себя взглядами и жестами.
— Я вижу, Гермиона, что ты беременная…
— У меня двойня! — я хваталась за любую тему разговора, пусть и такую ненадежную.
Гарри повернулся и пристально изучил меня с головы до ног, но того, что хотел сказать, явно не сказал.
— Это хорошо, я так думаю, когда в семье много детей. Или вообще, когда она есть.
— Кто есть?
— Семья!
Провалиться сквозь пол или остаться стоять? А может, стоит завопить: «Белла, где же ты, разве не видишь, с кем я тут стою! Забери меня отсюда!» Но откуда ни возьмись, меня переполнила решимость и злость, настоящая крепкая злость, и оставалось только надеяться, что я её надежно скрыла.
