– Врата Смерти! – тихо повторил Клейтус, внимательно взглянув на Эпло. – Стойте!
Кадавр, которого приказ короля застал как раз в тот момент, когда он собирался метнуть копье, попросту выпустил оружие из рук. Со стуком и звоном копье ударилось об пол – единственный звук в мертвой тишине залы.
– Что, – спросил наконец король, – ты знаешь о Вратах Смерти?
– Что вам никогда не пройти через них, если вы убьете меня, – ответил Эпло.
Глава 24. НЕКРОПОЛИС, АБАРРАХ
– Конечно, заговорив о Вратах Смерти, Эпло рисковал. В конце концов, это могло ничего не дать. Король мог оправиться от изумления, пожать плечами и отдать приказ – и кадавр, подняв копье, довершил бы начатое.
Эпло вовсе не рисковал своей жизнью. Магия защитила бы его от смертоносного острия – в отличие от бедняги принца, который был распростерт на каменном полу у ног патрина. Эпло пытался только избежать демонстрации своей магической мощи – именно поэтому он и прикинулся потерявшим сознание там, на дороге, когда на него напал кадавр.
К несчастью, он не рассчитывал на то, что Альфред бросится ему на помощь. Бездна его забери! Единственный раз, когда ему действительно стоило свалиться в обморок, проклятый сартан творит какое-то невероятно сложное и могущественное заклятие, от которого у всех волосы встают дыбом. Эпло всегда считал, что лучше будет, если враг недооценит твою силу, чем если он переоценит ее. Так его легче застать врасплох.
Но, по крайней мере, в этот раз ему повезло. Клейтус не стал пожимать плечами. Он знал о Вратах Смерти – и странно было бы, если бы было иначе. Чрезвычайно умный человек, могущественный некромант, он и должен был искать – и, несомненно, нашел – древние записи сартанов.
Эпло обдумал стратегию своего первого хода, пока кровь принца, забрызгавшая его кожу, еще не успела остыть.
Король уже успел взять себя в руки и придать лицу выражение полнейшего безразличия:
– Твое тело предоставит мне всю информацию, какая только может мне понадобиться, включая и то, что касается так называемых Врат Смерти.
– Может быть, – возразил Эпло. – А может быть, и нет. Моя магия сродни вашей, это верно, и все же отличается от нее. Сильно отличается. Мой народ никогда не применял некромантию – и, возможно, тому есть причина. Едва только мозг, управляющий этими знаками, – он поднял руку, – умирает, с ним умирает и магия. В отличие от вашей моя магия неразрывно связана с моим бытием. Отделите одно от другого, и вы получите кадавра, который не может даже вспомнить свое имя, не говоря уж обо всем прочем.
– А почему ты полагаешь, что нам есть до этого дело? До того, что ты будешь помнить?
– Корабли, чтобы найти Врата Смерти. Вы сказали эти слова – едва ли не последние слова, которые услышал этот несчастный глупец. – Эпло кивнул на тело Эдмунда. – Ваш мир умирает. Но вы знаете, что это еще не конец. Вы знаете о существовании других миров. И вы правы. Они существуют. Я бывал в них. И я могу взять вас с собой.
Кадавр поднял упавшее копье и держал его наготове – наконечник был направлен прямо в сердце Эпло. Король резко махнул ему рукой, и мертвый страж опустил копье, уперев его древком в пол, и замер так, ожидая дальнейших приказаний.
– Не причинять ему вреда. Отвести его в подземелье, – приказал Клейтус. – Понс, отправь их обоих в подземелье. Мы должны обдумать это дело.
– Тело принца, сир, нужно предать его забвению?
– Ты что, совсем разум утратил? – раздраженно спросил король. – Разумеется, нет! Его народ объявит нам войну. Но тело расскажет нам все, что нужно, чтобы мы сумели защититься. Кэйрн Телест, разумеется, будет окончательно уничтожен. Потом ты сможешь предать этого попрошайку забвению вместе с его кланом. Никто не должен знать о его смерти еще несколько дней – столько, сколько потребуется, чтобы снова вернуть его к жизни. Мы вовсе не хотим, чтобы эти бродяги напали на нас, пока мы еще не готовы к этому.
– Сколько же нужно ждать до воскрешения, сир? Клейтус оценивающе взглянул на тело: – Человек его лет, молодой и сильный, крепко держащийся за жизнь… три дня нужно для того, чтобы его призрак покорился. Разумеется, мы совершим ритуал сами. Похоже, он будет на этот раз несколько сложнее.
Кто-нибудь из некромантов подземелья может сделать все необходимое, чтобы сохранить тело.
Король покинул залу и стремительно зашагал по коридору – по каменным плитам зашуршали черные одежды, украшенные пурпурными и золотыми рунами.
Должно быть, внутренне усмехнувшись, подумал Эпло, в библиотеку спешит – или где он там держит старинные рукописи…
По команде Понса к ним поспешили кадавры-охранники. Двое вырвали копье из тела принца, подняли труп и унесли его из залы. Мертвые слуги принесли воду и мыло, принялись отмывать от крови пол и стены. Эпло терпеливо стоял в стороне: наблюдал. Как он заметил, канцлер избегал смотреть на него. Понс суетливо бегал по комнате, возмущенно вскрикивал, замечая кровавые пятна на старинных гобеленах, кричал на слуг, посылая их за порошком травы-кэйрн, чтобы отчистить пятна, – словом, всячески проявлял расторопность.
– Что ж, полагаю, больше ничего здесь сделать нельзя, – наконец вздохнул он. – Даже и не знаю, что мне сказать Ее Величеству, когда она это увидит!
– Вы могли бы предложить ее супругу менее кровавый способ убийства, – заметил Эпло.
Канцлер замер и боязливо оглянулся на патрина.
– О, это вы! – В его голосе звучало облегчение. – Я не понял… прошу простить меня. У нас так мало живых пленников. Я совершенно забыл, что вы не кадавр. Я сам отведу вас вниз. Стража!
Понс подал знак. Двое мертвецов поспешили к нему, и все они – канцлер и Эпло впереди, стражи позади, – покинули залу.
– Вы кажетесь мне человеком действия, – проговорил канцлер, глядя на Эпло. – Вы ни мгновения не колебались, когда напали на солдата, убившего вашу собаку. Смерть принца вас оскорбила?
Оскорбила? Один сартан, спокойно и хладнокровно убивающий другого, – такое может позабавить. Но – оскорбить?.. Эпло говорил себе, что именно так он и должен думать и чувствовать. Но он с отвращением смотрел на пятнавшую его одежду кровь и даже попытался стереть ее тыльной стороной руки.
– Принц делал то, что, по его представлениям, должен был сделать. Он не заслужил смерти.
– Это не было убийством, – резковато возразил Понс. – Жизнь принца Эдмунда принадлежала Наследному Государю, как и жизни всех подданных Его Величества. Король решил, что этот молодой человек будет ему нужнее мертвым, чем живым.
– Он мог бы позволить молодому человеку высказать свою точку зрения по этому вопросу, – сухо заметил Эпло.
