Дождь шепчет твоё имя… Будто хочет напомнить, как мне тебя не хватает… Дождь плачет... И его слёзы текут по моим щекам… Я так люблю тебя… Мне так тебя не хватает…
Он шел по улице к кафе, где они с другом пили пунш и ждали подругу, застрявшую в магазине. В голове опять звучал голос, утверждающий, что промокшие ноги лучше всего согреет горячий кофе… Он грустно улыбнулся. Ему так хотелось вернуться к родным, к маме и папе, к брату и сестре… Вот кто были эти люди! Это его брат и сестра! А если он, Великий Мастер из другого Мира, бывает здесь с братом и сестрой, то где-то должен быть переход! Иначе как бы они попадали сюда. Однако, возникал и другой вопрос: зачем им, людям из другого Мира, приходить сюда? Но, если они приходили в этот Мир, значит, они могут искать его здесь! И все что ему надо — пойти им на встречу! Туда, куда приведет хищная птица!
Было около десяти вечера, когда он, продрогший до костей, спустился в метро. Телефон он выключил специально: не хотелось объяснять Мальцевым, что сейчас ему надо побыть одному, подумать, решить, как быть с Анечкой, что делать с ориентиром.
Анечка… Анюта… Милая замечательная девочка. Что же ты наделала? Зачем так жестоко поступила со мной? В чем моя вина? Сейчас мы бы шли с тобой по этим улицам вместе, держась за руки, и болтали, болтали, болтали! Твой звонкий голос, твоя улыбка, твое прикосновение все это так важно для меня, так необходимо! Глупышка, почему ты мне не доверяешь? Зачем делаешь больно, когда мне и так плохо и одиноко…
Он не заметил, как проехал несколько кругов по кольцевой линии.
На душе скреблись кошки. Он и не предполагал, что ему может быть так больно от поступков взбалмошной девчонки. Он вспоминал ее улыбку, такую милую, такую дерзкую. Ее глаза — голубые, словно Средиземное море. Мятые и взлохмаченные волосы по утрам. Желтую пижаму в смешных сиреневых утятах. Перед глазами стояло ее растерявшееся лицо, когда в больнице он повел себя не так, как она ожидала. Анюта…
Их высадили из поезда на станции «Павелецкая». Он перешел на другую линию, заскочил в вагон и вновь сжался на сидении, погрузившись в собственные мысли, не замечая мелькающих за окном станций.
А тот поцелуй… Он и не думал ни о чем таком. Сейчас, конечно, он может признаться себе, что боялся думать о чем-то большем, чем дружба. Ее губы. Мягкие губы. От них всегда пахло карамелькой, и на вкус они были сладкие. Их хотелось целовать и целовать. Каждую минуту, каждое мгновение ему хотелось прикасаться к этим сладким губкам.
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Белорусская». Поезд следует до станции «Сокол».
Почему он не позволял себе любить? Почему боялся и страшился этого чувства?
Аня, ты же всегда помогала мне, поддерживала, выручала. Ты была другом, настоящим, другом, которым я так гордился, которому доверял. В лесу, маленькая и беззащитная, ты вдруг стала сильной и смелой, бросившись на взрослого мужика, защищая меня, перепуганного до полуобморока. Если бы не ты, я обязательно бы погиб. И это легкое касание моей щеки в Можайской больнице. В мире нет ничего слаще и волнительней того поцелуя. Первого поцелуя…
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Динамо». Поезд следует до станции «Сокол». До «Сокола» поезд.
А потом в больнице, когда она гладила его по лицу, едва касаясь холодным пальчиком горячей разбитой кожи, он понял, что нет никого лучше этой родной девочки. И он готов был отдать все на свете, лишь бы эти пальчики и дальше гладили его по лицу, снимая боль, залечивая душевные раны.
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Аэропорт». Будьте внимательны, поезд следует до станции «Сокол». До «Сокола» поезд.
А с каким упоением они целовались в больнице после второго сотрясения мозга. Сначала маленькими поцелуями осыпали губы друг друга. Робко, несмело. Словно прислушиваясь к себе. Потом смелее, пробуя… Он заставил замолчать поток мыслей. Сознание было возбуждено до предела. Он так явно чувствовал сейчас ее вкус, что не мог совладать с собой. Сердце в груди колотилось быстро-быстро. Поясницу и живот дергало.
— «Сокол». Просьба освободить вагоны, поезд отправляется в депо.
Он вышел на платформу и огляделся, пытаясь понять, куда его привезли. На стене красивыми буквами написано «Сокол». Он удивленно уставился на надпись. Сокол!!!
Хищная птица поможет тебе!
Он, бессмысленно шатаясь по городу и катаясь в метро, полностью доверив свое тело ногам, нашел ключ! Совершенно случайно!
Он рванул вверх, в город.
Все здесь казалось знакомым! Грохочущие трамваи, гул Ленинградского проспекта. Продуктовый магазин на углу большого дома, где они с братом всегда покупали пирожные для сестры. В этой палатке они брали миндаль в шоколаде! А в этом ларьке сестренка приобретала любимые журналы! Если перейти на другую сторону проспекта, то будет книжный магазин, где он сам проводил многие часы, выискивая интересные книги! Он схватился за голову и заставил себя успокоиться. Надо отключить сейчас любые мысли по поводу этого района. Надо довериться ногам. Они здесь были. Они найдут то, что надо. Будет ли это место переходом в его мир или это будет что-то иное, но в любом случае, там он найдет себя, своих родных и сможет вернуться домой. Мальчик сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть на глубину, и пошел вперед, куда глаза глядят.
Ноги долго наматывали круги между домами, уходя в глубь района. Некоторые двери подъездов казались ему знакомыми, но ни одна не вызывала доверия. Он рассматривал окна: глаза всегда с первого раза останавливаются на знакомых окнах. Но сердце не трепетало ни от одного окна. Ни тебе знакомых деревьев, ни площадок… Он расстроился. Неужели ошибся? Что делать? Как найти родных?
Он шел сквозь большой парк. Ровные вычищенные дорожки блестели серебром в свете фонарей. Черные ветки деревьев под тяжестью снега склонялись над ним, полностью закрывая темное грязное московское небо без манящих звезд. Его сопровождал хруст снега под ногами. Парню не было страшно в этом безмолвном черном лесу, каким-то чудом сохранившемся в огромном мегаполисе. Он был уверен, что никто не посмеет тронуть Мастера великой Силы, чье имя означает Созданный Миром.
Странное сияние между деревьев привлекло его внимание. Словно кто-то подкинул горсть пушистых снежинок и их осветил яркий солнечный луч. Он остановился, наблюдая как над небольшой поляной, которую летом, скорее всего, использовали в качестве клумбы, возникает полупрозрачный блестящий кокон. Все произошло так быстро, что он не сразу понял, откуда на полянке появились люди. Он замер, боясь спугнуть наваждение. Два человека… Два подростка… Мальчик и девочка! С трудом преодолевая сугробы, ребята шли туда, где стоял он, скрываемый тенями огромных лип. Они о чем-то возбужденно переговаривались на странном мелодичном языке. От счастья его пригвоздило к земле. Он не знал, как их окликнуть, он боялся их спугнуть, опасался, что они исчезнут так же внезапно, как появились.
