— Умрут?
— Смотря, чего поели, — ответил лекарь.
У двухэтажного терема собрались добрые люди с ближних домов. Вот только вздыхали, но ничего не делали.
— Всех отравленных на двор! — скомандовал Иггельд, — Воду, кружки, молока, льняного масла! Меда, соли…
— Смотри, Игг, как зубы сжаты! — Младояр прекрасно знал, что первое, чем следует заняться при отравлении — это промыть желудок. А как влить воду или молоко, если больной бьется в судороге, а рот не раскрыть?
— Держи покрепче! — велел лекарь двум мужикам, — Хрена, редьки под нос! А ты, Млад, найди рвотного камня…
Двое девочек были еще в сознании. Им насильно влили в рот, с трудом разжав челюсти, смесь молока и масла. Малюток тут же вырвало — грибами. Удалось напоить еще троих, теперь к смеси добавили меда и соли. Остальным щекотали во рту пером, заставили выпить малость рвотного камня. Из терема принесли кипятку, делали горячие припарки на живот. Не прошло и пары часов, как всю семью, одного за другим, начало поносить.
Нашли пару «боровичков», так и застрявших в лукошке. Мужики рассматривали, качали головами, этим бабам глупым — руки бы поотрывать. Перепутать только что народившихся мухоморов с боровичками? Чего только на свете не бывает…
— Повезло им, — заключил лекарь, — живы будут!
Уходя, Иггельд наказал не кормить больных, но давать побольше молока с медом.
— Знаешь, что самое интересное? — спросил Иггельд воспитанника, умывая руки.
— Что? — Младояр уже вытирался.
— Все стояли, да смотрели, руки опустимши. От нас чего требовалось? Просто приказ отдать…
* * *
— Ну, а ты что скажешь, Млад?
Старики вдоволь наспорились меж собой, видать захотелось услышать «глас младенца, истину глаголящий».
— Не верю я ему, — угрюмо сообщил юноша, — ничему не верю. И ведет себя странно…
— В чем же странность? — заинтересовался Веяма.
— Не знаю… — протянул Младояр, — Ну… Попал в руки неизвестно кого, может — злодеев, о пощаде не молит, нет, не то… Ну, не обещает, мол — вы меня пощадите, а я службу сослужу!
— Значит, не особо боится смерти, — заявил старик, — прожил немало, мудрость обрел, смерть ему не страшна!
— Не видел я еще старика, который бы смерти не боялся, — возразил Иггельд, — уж поверь мне, Веяма, тысячи пред моими глазами прошли, никто пожить побольше не отказался бы. Разве что — боли когда нестерпимые. Но у Свагешта ничего не болит, выглядит истощенным, но — здоровеньким!
— Может, и так, — неожиданно согласился мудрец. Младояр уже не раз наблюдал, самые мудрые не пускаются в пустые споры, когда чуют, что не правы, — вот еще в пользу твоих слов: Свагешт ни разу не потребовал с князем встретиться.
— Ага, видел сам, — зачастил княжич, — иной пленник перво-наперво, мол, ведите к воеводе, иль прямо до князя, я такое, мол, знаю!
— Свагешт смерти не боится, вот только — почему? Знает секрет возрождения? Может вселиться в любого младенца? — рассуждал Веяма, — А если он к ней стремится, то почему не добивается? Мог бы как-нибудь нас обидеть, испугать, попытаться убить… На копья броситься?
— Может, так и сделает, но пока — не готов еще, может, чего-то не хватает, — предположил Иггельд.
— Ему нужен анк и теплый сосуд, — сразу продолжил мысль наставника княжич.
— Отчего же именно они? — усмехнулся Веяма.
— Во первых, он их в руках держал, пока спал…
— Ну, может, он из того теплого сосуда подпитывался, им согревался? — старик посмотрел на княжича — мол, давай твое «во вторых».
— А больше у него ничего нет! — привел основной аргумент Младояр.
— Ошибаешься, — покачал головой Веяма, — у него нет под рукой, как раз, основного!
— Чего же? — заинтересовался Иггельд.
— Ну, сам подумай, друже, — улыбнулся старик, — он знает секрет переселения духа. Но ведь тебе известно, что не во всякое тело можно поселиться. Годятся лишь…
— … младенчики! — догадался Младояр.
— А поскольку самый юный из нас, — мудрец кивнул на княжича, — уже вырос настолько, что в него дух вселиться не в силах, ему нужно убедиться, находится ли подходящее дитя поблизости…
— А почему поблизости? — не понял Иггельд, — Ведь он сам говорил — летал свободно по мирам.
— Во-первых, он слаб. А во-вторых, мы же не будем проводить таинство по его рекомендациям, придавать дополнительную силу его душе… Может, и реликвии те ему необходимы.
— Надо сказать отцу, чтоб матерей с детьми малыми близко к пещере не подпускали, — неожиданно для самого себя выложил вполне практическое соображение Младояр.
— Ты прав, отрок, — кивнул Веяма, — и еще… Надо рассказать все это волхвам да жрецам, пусть каждый скажет слово!
— А я уже знаю, какое слово молвит князь, — сказал Младояр.
— Какое же, Млад?
— Велит зарыть обратно!
* * *
Младояр впервые сидел лицом к лицу с пришельцем из прошлого. Юноша разглядывал старика, многое в облике Свагешта дивило княжича, кое-что оказывалось непонятным. Вот, скажем, лицо почти серое, пепельное. Губы синеватые, и, опять же — с сероватым оттенком. Что может означать эта серость? У больных — указывает на слабость сердца, предвестник смерти. Дышит незаметно — грудь почти не двигается. Оттого и говорит с присвистом, дыханье бережет. Странный нос у Свагешта, такое впечатление, что продолжается вверх, даже меж бровей бугорок. Да полно — человек ли это вообще?
— Что ты так пристально разглядываешь мое лицо, юноша? — просвистел древний.
— Те черепа, что сложены пирамидой, принадлежат к другому народу, — заявил Младояр, — у них нос до бровей, а у тебя — выше!
— Это совсем чуть-чуть…
— Я не слышал о людях с такими носами, — подростку стало даже немного страшно — с кем он играет сейчас словами?
— В самом деле, Свагешт, ты не все нам поведал, определенно — что-то не рассказал, — согласился с княжичем Веяма, — отчего те черепа — человечьи, а ты выглядишь, как пришелец со звезд?
— Последний раз я вселился не в обычного младенца, — объяснил древний, — к нам прилетел в крылатой колеснице странный человек, Коча, говоривший кощунственные речи. Моим людям понравилось то, что он говорил, они не сознавали, сколь лживы его посулы. Этот Коча убеждал людей изменить обычаям предков. Он, конечно, много знал, научил людей… Но Великие Духи Предков, оставшись без еды, разгневались на мой народ!
— Коча запретил человеческие жертвы? — предположил Веяма.
— Значит, вы слышали о нем? — в свою очередь, спросил Свагешт.
— О нем — нет, но такие истории обыкновенны, ко всем народам прилетали на небесных колесницах великие наствники, первым делом запрещавшие человеческие требы, — пожал плечами мудрый старец, — так что, этот Коча полюбил женщину твоего народа?
