— Не рискуешь, рассказывая нам? — как бы между прочим спросил Варнава, катая по столу невесть как случившуюся тут старую-старую банку из-под джин-тоника.
— Вам можно, — важно сказала Ангелина. — Я всегда чувствую, кому можно… Кстати, наши зовут меня Гела.
— Я — Аслан, а это — Варнава. Отец Варнава
Варнава на это только покачал головой.
— А что я вам рассказывала на исповеди? — в лоб спросила Гела. Очевидно, вопрос давно вертелся у нее на языке.
— Тайна исповеди существует в обе стороны, ты разве не знала? — ровно проговорил Варнава. — И в любом случае я сразу после отпущения забываю, что мне рассказывают исповедуемые…
— А-а-а, — с уважением, но и с долей разочарования протянула она, и тут же сменила тему. — Вы кушать не хотите?
— Хотим, — с чувством ответил Аслан за обоих.
Варнава тут же вспомнил, что последний раз, когда ему предлагали поесть, он этого не сделал — когда Луна устроила в Шамбале роскошный фуршет. Пустой желудок сказывался — Продленные не могут умереть от истощения, но неприятные ощущения от голода у них те же, что и у Кратких.
— Да без бэ!.. — весело вскричала Гела, вскочила и принялась сновать по комнате.
Извлекла из шкафа старый электрический чайник, который сразу наполнила водой из-под крана. Появились также несколько пакетиков концентрированного супа, большой мешок сухарей, банка тушенки, которую Аслан тут же умело вскрыл острием своего меча. Сервировку дополнили несколько погнутых алюминиевых вилок и кружки, в изобилии стоящие на подоконнике вперемешку со старомодными стеклянными стопками.
Потребляли сиротский супчик с тушенкой, в основном, молча, только Гела непрерывно порывалась что-то рассказывать, сбивалась на другую тему и замолкала. Было видно, что сильно взволнована, но изо всех сил старается этого не показать. Варнава отказался от тушенки и мрачно макал сухарь в кружку с супом. После еды Аслан с хрустом потянулся и вытащил, было, трубку, потом, вспомнив что-то, спросил:
— Гела, а папирос тут не найдется?
— Ты что, косяк забить хочешь? Нам на передовой не положено…
— Так я и знал, папиросы есть, — засмеялся Аслан. — Гела, прелесть моя, папиросы предназначены для того, чтобы курить табак, а отнюдь не анашу.
— Первый раз вижу такого старпера, — насмешливо пожала плечами девушка, извлекая из ящика тумбы пачку с грубым подобием географической карты. — Папиросы с табаком курит, надо же…
Аслан, вовсе не обидевшийся на «старпера», хитрым образом смял картонный мундштук, зажег папиросу и затянулся с ликующим хрипом:
— Сколько Ветвей назад!.. — проговорил он невнятно из клуба дыма.
Другой рукой извлек из кармана куртки книгу, прихваченную из кабинета редактора, и вслух прочитал заглавие:
— «Политическая география построссийского пространства»… Мерзавец! — рявкнул злобно и несколько минут сосредоточенно курил. — Давно я так не злился, — произнес наконец. — Озверел, как крокодил, помноженный на осьминога.
— Не поминай этих тварей! — резко сказала Гела.
— Откуда они тут вообще? — спросил Варнава.
— Кто их знает… Жрецы Князя Коркодела были и до оккупации, все думали, просто идиоты. А когда пришли пиндосы, сперва в лесах находили растерзанных грибников, потом эти твари начали нападать на села, так, что некоторые вообще обезлюдели. А потом и в городе проходу от них не стало. Выяснилось, у них целая религия, говорят, древняя. Жертвы ему приносят… Людей. Правительство в их руках полностью. Пиндосы терпят, но даже им не очень нравится. Вместо Коркодела сманивают молодежь в растафари, музей на площади им отдали под храм. Так ведь он храмом и был когда-то. Истинной веры, — она набожно перекрестилась. — Другие храмы наши тоже или порушены, или какой-нибудь гадости отданы, на окраинах города несколько избушек осталось, так они под круглосуточным наблюдением, кто входит, кто выходит — всех на камеры. Боятся, гады, знают, что в подполье многие правильно веруют… Батюшки в катакомбах служат, как сто лет назад.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— В общем, как они добились разрешения установить это покрытие, не знаю. Такие вопросы в оккупационном штабе решаются, вообще-то. Может, на лапу дали — половину музеев уже ведь пиндосы растащили, а это х… фигово правительство наше остальное им раздает, — Гела передернулась от гнева. — Короче, установили, пока на нескольких площадях только в центре, но, похоже, весь город покрыть собираются. И как стали оттуда ящеры появляться, все поняли, что под бесовскую власть мы попали… Тогда и война пошла настоящая, до этого только так, отдельные мужики на свой страх и риск, воевали, в основном, офицеры бывшие. А после явления Коркодела многие в герилью ушли. Он сам, говорят, в реке одной живет, бывший князь, только злой очень был, вот и стал крокодилом поганым. А эти… — не удержавшись, она вновь вставила крепкое словцо, хотя теперь, похоже, старалась не ругаться при батюшке, — ему поклоняются, с его изображениями по городу ходят…
— Гела, скажи, пожалуйста, вот эта Русская городская герилья, это — все подполье? — поинтересовался Аслан.
— Да что ты! — Гела перевела на Аслана невинный светло-голубой взгляд.
Варнава со скрытой усмешкой отметил, что она пытается кокетничать с его приятелем.
— У комуняк свое, — продолжала она, — мы с ними почти не контачим. Свое у нациков, но среди этих полно сексотов. Есть даже ингерманландские группы, которые за независимость Ингрии от всех, в том числе и от пиндосов. С этими играем иногда — не очень вредные, даже забавные. Еретики, правда, но лучше это, чем Коркодел… Вообще, РГГ — самая известная группа, мы — активные, — она гордо вскинула голову. — Убиваем больше всех их, вместе взятых.
— А вы за что? — спросил Аслан.
— Мы — за Империю! — торжественно ответила Гела, как на уроке патриотизма.
— Молодцы, — кивнул Аслан и вновь взялся за книгу.
Почитав несколько минут, злобно заговорил:
— Нет, ты послушай только: «Скоропостижная смерть от сердечного приступа первого президента страны стала событием, запустившим механизмы распада. Власть принял вице-президент Луцкой…Законодательным актом парламент перенес столицу в сибирский город Энск… Луцкой, опираясь на армию, в одну ночь арестовал и расстрелял большую часть депутатов, и объявил личную диктатуру. Однако регионы отказали ему в лояльности. Местные полукриминальные элиты стали лихорадочно строить независимые образования. Был реализован проект «Сетевого государства»». Во дает! Самое бредовое развитие, какое можно было представить!
