— А я думаю — это были не пиявки, а британцы! — Рыкнул из угла лежащий на диване субъект, который, скорее всего, являлся полудемоном. — Кровососы бы на нас орду каких-нибудь призраков и голодных духов из царства смерти двинули, если бы не нашли в своих кладовых лишней армии ходячих трупов.
— Инсекты — едва ли не самая сложная для налаживания плодотворных контактов разновидность демонов. Хуже только моллюски, черви, какая-нибудь слизь и чисто магические формы жизни, принципиально не имеющие живой плоти. Уж мне ли не знать! — Важно провозгласил толстяк, уперев в сторону потолка похожий на сардельку указательный палец. — Чтобы нормально общаться с их разумными представителями, надо отвечать двум критериям: быть полностью несъедобным и иметь возможность повредить их улью. У вампиров проблем не будет ни с первым, ни со вторым, а вот кому-нибудь из британцев пришлось бы знатно поизвращаться, дабы наладить отношения не с выгнанной матерью молодой королевой или возжаждавшим самостоятельности одиночкой, а с полноценным владыкой домена. Пусть даже хиленьким в сравнении с большинством других архидемонов.
— Но ты же смог стать вот буквально насквозь ядовитым и телом, и духом, пусть даже заплатив за это немалой частью своей силы, — меланхолично пожал плечами старик, а после почесал заросший позавчерашней щетиной подбородок костяным пальцем. — Значит и в Англии почти гарантированно нашлись бы идиоты, которые тоже чего-нибудь в этом духе отчебучат.
— Пф, я знал, что делаю и вполне доволен полученными результатами, — хмыкнул толстяк, невероятно широко растягивая в стороны губы и обнажая несколько острых клыков, которые по какой-то причине заменяли ему коренные зубы. — Особого могущества мне никогда не светило, а потому неплохо и то, что никто меня не сожрет. Вообще никто и никогда не сожрет, ибо даже архидемон потратит на переваривание с последующим лечением своего желудка куда больше энергии, чем получит в итоге. Это ведь люди воспринимают реальность по большей части глазами, а для более развитых существ аура — вот основной источник информации о всех встречных-поперечных.
— Пустите! Я ничего не делала! Вы не имеете правааа… — Внезапно раздавшийся за дверью отчаянный женский крик перешел в натуральный скулеж, а потом резко оборвался. Скорее всего, даме чем-то заткнули рот и оставалось лишь надеяться, что это сделали кляпом или хотя бы кулаком, а не дубинкой. Вроде тех, которые висели на поясах плечистых высоких монахов, не столько охранявших собранных в этом помещении чародеев, сколько следивших, дабы они не начали сговариваться между собой. Олег мог бы поклясться, что каждый из этих служащих церкви мордоворотов убьет быка ударом кулака с первой попытки и без всякой магии. И поскольку они вдобавок обладали аурами одаренных первого-второго ранга, то степень их опасности в ближнем бою стоило умножить на десять. Ну а серебряные доспехи, надетые под черные рясы, и гарантированно зачарованные куда лучше выдающегося армейскими интендантами ширпотреба, церковники даже и не пытались скрывать. Странным в образе этих православных паладинов являлось разве только поголовное отсутствие шлемов, если не считать за таковые простые травяные венки, опоясывающие покатые лбы. Магия-магией, а на месте патриарха и прочих иерархов чародей бы обязательно продавил своим вооруженным силам такую деталь униформы, как прочная металлическая шапка. Как говорится: «На бога надейся, а сам не плошай». Впрочем, озвучивать свое мнение кому бы то ни было волшебник не собирался. Он вообще с удовольствием бы избежал общения с российским аналогом инквизиции, тем более после столь насыщенного событиями дня. Увы, к сожалению попы очень настаивали на встрече с ним. Хорошо хоть, что не только с ним одним, а вообще со всеми подозрительными элементами, замеченными за сношением с представителями нижних планов, которым случилось оказаться вблизи воздушной гавани во время нашествия демонов. За остальные районы Москвы, надо думать, отвечали обитатели других храмов.
— Жаль, что у нас тут сугубо мужская компания, — тяжело вздохнул полудемон, который видимо раздумал засыпать, а после сел, отбрасывая тяжелый плед в сторону. Хвост у него действительно был. А также пехотный офицерский мундир и несколько висящих на нем орденов. — Были бы ведьмочки всего через стенку, проковыряли бы дырку, но ведь их аж в другое крыло отводят… Эй, парень, а ты суккуб призывать умеешь?
— Я вообще официально целитель и техномаг, который заодно частями от сибирских монстров торгует. Для хороших людей — даже по оптовым ценам. — Не то, чтобы Олег хорошо разбирался в предпринимательской деятельности, обычно оставляя финансовые вопросы на куда более подкованным в этом плане Полозьевых, но почему бы и не использовать подвернувшимся шансом на заключение выгодной сделки? Уж кому как не темными магами заниматься ритуалами, для которых требуются разного рода расходные материалы животного происхождения. — Остальное же — сугубо для форс-мажорных обстоятельств, которые могут потребовать экстренных мер. Вот вроде наградной магической печати Союза Орденов, дающих возможность отдать один приказ высшему демону, заклятому профессионалами своего дела. Ни у кого пары-тройки таких в закромах случайно не завалялось? А то я бы купил.
— Да тут никто б не отказался, но только где найдешь подобный раритет? Их же еще во время Второй Мировой делали. Да и то, не сказать, чтобы сильно много, — тяжело вздохнул старик. — Но у меня есть…
— Олег Коробейников? — В распахнувшие двери заглянула еще одна монашеская физиономия, прикрытая капюшоном. — Пройдемте, в вашем деле вскрылись новые обстоятельства!
Уже знакомый чародею монах встретил его с весьма задумчивым выражением лица, и тоненькой папкой, в которой лежали свежие листы, еще пахнущие чернилами. И кровью. Маленькое красное пятнышко в уголке бумаг посчитали недостаточно серьезным поводом для переписывания текста заново, и оно точно было свежим.
— Что вы можете мне сказать о Павле Коробейникове?! — Сходу огорошил церковник, буравя чародея взглядом своих глаз.
— Эээ… Так даже сразу и не вспомню, — вряд ли его бы вызвали из-за однофамильца, а потом Олег предположил, что речь идет о ком-то из родственников его тела со стороны отца. — А что он натворил?
— Вступил в общество имени… А, неважно уже. Все равно они будут распущены и заклеймены как темный культ. — Ожидаемой реакции монах видимо не увидел, а потому чуть успокоился и сбавил свой тон. — Впрочем, я вполне понимаю, что вы не питаете дружеских чувств к своему кузену после того, что сделал Пахом Коробейников. И даже не видели ни его самого, ни его мать со времени поступления в Североспасское магическое училище.
— Отлично, и какие тогда ко мне вопросы? — Олег догадался, что речь видимо идет о сыне «дядюшки», который чуть не забил его когда-то кнутом. К этому человеку он никаких приятных чувств не питал, да и вообще покойный был виновен в убийстве родителей нового тела чародея. — Или этот урод натворил чего-то такое, за что отвечать должны и не самые близкие родственники?
— Нет, к нашему счастью, загубить он не успел даже свою собственную душу, — успокоил его священник. — Его и несколько других таких же молодых людей с минимальным даром старшие демонопоклонники взяли с собой на место проведения одного из их ритуалов как своеобразный запас на тот случай, если приготовленных ими рабов вдруг не хватит. И держали связанными. Но, тем не менее, ваш кузен силам тьмы все-таки искренне поклонялся до того, как чуть не оказался использован как живая консерва. И это первое преступление, которое за ним числится. В милосердии своем церковь может смягчить приговор сей юной заблудшей душе и ограничиться ссылкой куда-нибудь в Сибирь… Можно даже в Восточную, в окрестности Владивостока. Однако, ничего в нашем мире не дается даром.
— Из чисто любопытства, спрошу у вас: «Сколько»? — Хмыкнул Олег, который уж точно платить за подобного «родственника» не собирался. Он вообще имел такое серьезное подозрение, что тот его ненавидит от всейдуши и при случае может попробовать убить, поскольку дом Коробейниковых по указанию боевого мага был пущен с молотка после казни братоубийцы, приходящегося отцом неудачливому культисту.
