***
Олеонте очень редко улыбался и часто хмурился, что сильно раздражало его отца. Алрефе узнал об этом, когда в очередной раз спросил о свежих синяках на лице. Тогда Олеонте нехотя рассказал о семейных порядках, из-за которых он вынужден скрывать своё увлечение растениями и без вариантов станет в будущем убийцей, о том, как часто попрекают дома за змеиную сущность, которую он не выбирал, но из-за которой не может быть «как все» среди тех, кому особенно не доверяет, об отце, с которым никогда не знаешь, от чего он придёт в ярость на этот раз, и о матери, которая уже девять лет скрывает, что настоящий отец Олеонте — демон-змей с севера.
Не такая уж страшная история, для демонов даже обычная, но Алрефе всё равно стало больно и обидно за друга, ведь он тоже хорошо знал, что такое быть непохожим, огребать за то, в чём не виноват, не иметь права выбора и голоса, контроля даже над собственной судьбой. И вот однажды Олеонте пришёл со шрамом-улыбкой на щеках. Демоническая регенерация такова, что от обычных ран крайне редко остаются следы, для такого необходимо использовать сильно замедляющий её яд.
— Кто... Сделал это с тобой? — спросил Алрефе, тяжело сглотнув.
— Отец, — тихо пробурчал Олеонте. — Сказал, что если не хочу улыбаться, он сделает так, чтобы я улыбался всегда.
— Но разве так можно?!
— Всё можно, если ты сильнее. — Он пожал плечами. — Надеюсь, отец не доживёт до выпуска. Потому что иначе я вернусь, чтобы разорвать ему рот. И залью раны таким ядом, что они никогда не срастутся.
Алрефе вздрогнул. В голосе друга впервые прозвучал гнев, смешанный с непоколебимой решимостью, но страшнее всего было то, что любой бы назвал ход мыслей Олеонте правильным, а будущий поступок — законным.
— На твоём месте я бы вырезал всю твою семью, — заявил неожиданно, посмотрев почти с сочувствием.
— Я никогда так не сделаю, — резко, с ужасом заявил Алрефе.
— Знаю. Потому что ты дурак, каких не найти. Но только поэтому я могу тебе верить. А вот ты никогда не должен верить мне.
***
Даже в демонический мир иногда наведывались самые безбашенные творцы — странствующие музыканты. Во время одной из прогулок Алрефе внезапно замер, уловив доносившиеся со стороны площади звуки. Искрящаяся мелодия, задорные голоса... Что-то невероятно красивое, чарующее звучание, совсем не похожее на творчество демонов.
— Ал, ты чего завис? — спросил Олеонте, легонько толкнув в бок.
— Ты ведь тоже это слышишь?
— Ну да. До меня доходили слухи, что в город заглянули бродячие музыканты из другого мира. Похоже, это они.
— Я хочу посмотреть на них! — неожиданно оживлённо воскликнул Алрефе.
Из другого мира... Неужели он наконец воочию увидит не демонов? Прям вот кого-то не серого, без рогов — как в книжках пишут! Ах, вот бы не только послушать, но и суметь поговорить! Так много хотелось спросить: о доброте, о дружбе, о голубом небе... Хотя бы просто убедится, что всё это существует на самом деле, а не глупые сказки для самых маленьких и наивных.
— Ну, пошли, — ответил Олеонте, пожав плечами.
Выступающих было пятеро. Трое играли, ещё один одновременно с этим пел, а перед ними кружила танцовщица в платье столь ярком и воздушном, словно ветер обнял её облаком цветочных лепестков. Уже почти не вслушиваясь в слова песни, Алрефе зачарованно следил за женщиной. Бусины в её волосах блестели, как капли воды на боках спелого персика. Слегка тронутая загаром кожа с зеленоватым оттенком, тонкая, гибкая, словно ива фигура... Нимфа.
— Слишком пёстро, — недовольно пробурчал Олеонте.
Алрефе невнятно кивнул, продолжая наблюдать за представлением. Музыканты смотрелись так чужеродно, неуместно среди демонов, но какой же от них веяло лёгкостью и свободой! Сколько света было в их улыбках, взглядах. Если бы только он мог... Алрефе хотел бы также странствовать, петь и играть. Как только появится возможность, он обязательно обзаведётся лютней, чтобы отводить душу за творчеством, даже если мечта выбраться из этого мира так и не осуществится. И обязательно будет хвататься за каждую возможность пообщаться с иномирцами.
На мгновение на месте танцовщицы ему показалась сиреневая девушка. Что?.. Алрефе неосознанно сделал шаг вперёд, протягивая руку, но застыл. Такого не было в реальности... Да, точно, ведь это всё ещё петля. Он слабо улыбнулся, обратив взгляд куда-то наверх. О жизни в Тельмон-шер осталось очень мало хороших воспоминаний, и раз уж Сильена точно стала невольным свидетелем происходящего в петле, хорошо, что перед ней предстали не только ужасы демонических методов воспитания.
Радоваться рано. Учитывая условия, в которых активировалась петля, воспоминания должны ограничиться связанными с демоническим миром событиями. А значит... Самые неприятные события только ждут своего часа. В конце. Когда от былой личности остались только обломки.
Глава 30. Жизнь из несбывшихся надежд
Алрефе не смог уловить тот момент, в который жизнь словно бы наладилась. Относительно детских лет. Уже не шпыняли все кому не лень в школе, ведь он больше не стеснялся давать сдачи, обойдясь двумя предупреждениями. Да, всё равно старался сильно не вредить, но рот с лёгкостью затыкал любому. Более спокойное время на переменах и после занятий позволяло лучше сосредоточиться на учёбе, в том числе на изучении не демонической магии, хотя этим всё равно заниматься приходилось втайне от семьи. Ещё у Алрефе теперь имелся друг, который, конечно, находился рядом из соображений личной выгоды, но какая разница, если всё равно можно хорошо провести вместе время и просто поболтать о всяком? С которым можно научиться быть увереннее в себе.
Однажды Олеонте сказал очень простую вещь, которая стала для Алрефе настоящим открытием: «Если ты не можешь быть как все, хотя бы научись притворяться. Однажды ты окажешься среди тех, кто ещё не знает о твоей странной сущности. Они будут ждать от тебя того же, что и от других. Так что научись производить впечатление того, к кому не стоит лезть. В мире взрослых это сильно поможет».
Он очень дорожил дружбой с Олеонте, ведь тот был первым, кто принял столь безнадёжно неправильного демона. Первым, кто заступился за Алрефе. Они тогда столкнулись на улице с Вильхеном, он начал орать на сына, подумав, что тот прогуливает, не желая слушать о том, что последний урок отменили. Олеонте тогда очень кстати вспомнил слова: «Моя семья из нас двоих выберет поверить тебе», — и, воспользовавшись змеиной способностью заговаривать зубы, донёс нужную мысль до буйного родителя.
Да, с семьёй всё ещё не ладилось, но, к счастью, брат и сестра уехали учиться вскоре после совершеннолетия, так что появлялись дома только на каникулах, а родители признали, что по части магии он хотя бы не позорище... И больше не позволит избивать себя до потери сознания. Несмотря на это, мелкие вспышки гнева Алрефе всё равно предпочитал перетерпеть.
Жизнь стала спокойнее и не такой болезненной, однако неумолимо приближалось совершеннолетие, а вместе с ним и посвящение в Шерре-эн-Охан, от одной мысли о котором тело сковывал страх. Алрефе боялся, что среди первородной тьмы снова услышит давно знакомый голос, который с возрастом удалось заглушить. По мере того, как рос контроль над магией, как он принимал свою сущность — пусть даже неправильную, но всё равно демоническую, тьма затихала, исчезала не только из реальности — даже из снов. Но получится ли остаться собой, если она вернётся? Не окажется ли, что на самом деле на просто затаилась, выжидая более удобную возможность захватить предавшую часть своих принципов жертву?
«У меня в любом случае нет права выбора», — смиренно подумал Алрефе.
Ведь пройти посвящение он обязан, даже если собирается заниматься не тёмной магией. Причина банальна — демонов, особенно из родного мира, неохотно принимали в учебные заведения других миров, так как это сопряжено с рисками для персонала и других обучающихся. Мирные демоны слишком редки, чтобы в подобное заявление так просто поверили, а вот хороший потенциал — весомое заявление, чтобы кандидатуру рассмотрели.
