Тирриниэль, выслушав колкий монолог, неожиданно нахмурился.
- Ты ставишь под сомнения мои слова, Иттираэль? Считаешь, я намеренно ввожу тебя в заблуждение? Может, полагаешь, что я опустился до прямого вранья? - в голосе Владыки эльфов прорезались прежние стальные ноты, а в глубине глаз мрачно зажглось знакомое пламя, способное за долю мгновения спалить половину Лиары. - Значит, ты обвиняешь меня во лжи, Иттираэль?
- Нет, мой лорд, - опомнился эльф и коротко поклонился. - Просто я не ожидал...
- Чего? Что я еще смогу встать?
- Нет, сир. Того, что у ваших... гостей найдется средство, способное вам помочь.
- То есть такое, которое не сумел найти ты? - холодно уточнил Владыка, и Старший Хранитель внутренне подобрался: он очень хорошо знал этот тон и совсем не желал испытать на себе знаменитую ярость истинного потомка Изиара. А то, что повелитель сердится, нетрудно угадать - у него снова полыхнули ярой зеленью глаза, и это означало только одно: его сила значительно возросла. Причем, возросла настолько, что он непроизвольно потянулся к дремлющему Огню Жизни, позабыв про недавнюю немощь и то, что ему строго настрого запрещено это делать. Он явно ожил за эти несколько минут наедине со своими детками. А еще - с этого самого момента целиком и полностью встал на сторону внука и его смазливой подружки. И больше никому, ни под каким предлогом не позволит к ним приблизиться. Уж тем более, не позволит пристально изучать, а это (к'саш!) было очень плохо. Потому что, кажется, с приближением смерти повелитель изменился слишком сильно и далеко не в лучшую сторону. Он стал чересчур зависим от эмоций, проявляет недостойную бессмертного привязанность, завел ненужные связи, поглупел и размяк. Оказался заложником собственных чувств. А, значит, больше не мог быть бесстрастным мерилом справедливости для своего народа. И все - из-за двух сопливых малолеток, обладающих редким умением портить чужие, тщательно продуманные и далеко идущие планы!
Иттираэль сжал зубы и снова поклонился, пряча гневный блеск в глазах.
- Простите за вторжение, мой лорд. Я просто почувствовал, что здесь происходит что-то необычное, потому и поспешил на помощь, боясь опоздать. Но я рад, что моя помощь не требуется и с вами все в порядке.
- В порядке, - властно кивнул Тирриниэль, накидывая на плечи расшитую золотом тунику. - Настолько в порядке, что я даже изволю прогуляться в Рощу. Немедленно.
Старший Хранитель вздрогнул, следя за молниеносным преображением высокого лорда, а тот коротко встряхнулся, будто стряхивая с себя груз прожитых лет, гордо выпрямился, как положено повелителю, поощрительно улыбнулся детям, смотрящих на него с радостным нетерпением и затаенной надеждой. Затем тряхнул поседевшей, но все еще густой гривой и, вежливо подав руку Мелиссе, направился к выходу.
- Мой лорд!
- В чем дело, Иттираэль? - насмешливо обернулся Владыка. - Боишься, что меня увидят с седой головой? Брось, большая половина Леса уже в курсе, что я ослаб. Скрывать дальше не имеет смысла, так что пусть лучше видят, что я все еще жив и способен огрызаться, чем строят догадки и предположения у себя в кулуарах, считая за меня оставшиеся дни до Ухода. Пусть знают, что я, хоть и изменился, пока могу призывать Огонь. И горе тем, кто вздумает в этом усомниться. Я не стану прятаться по углам, как загнанная крыса, и не стану цедить оставшиеся силы по каплям. Хватит, надоело это крохоборство. Если же какому-нибудь дураку взбредет в голову мысль проверить мои силы, я буду ждать в Священной Роще. Вместе с внуком и его спутницей. Пусть только попытаются нас потревожить - хоть Совет, хоть Хранители, хоть сам Торк. Ты понял? А теперь ступай, я хочу побыть один.
- Как пожелаете, сир, - вынужденно поклонился Хранитель.
- Уже пожелал. Ступай.
Иттираэль поджал губы, чтобы не выдать своего недовольства, и со всем почтением отступил в разгромленный зал, не смея перечить там, где был заведомо слабее. Он ловко попятился, покидая опочивальню и до последнего пытаясь рассмотреть внутренним взором ауры наследного лорда и его пассии. Ничего необычного снова не нашел. Мысленно скривился, ни на грош не поверив в историю волшебного амулета, способного поднять на ноги мертвого. После чего стремительно развернулся и максимально быстрым шагом, который допускали приличия, покинул Чертоги.
Тир неслышно вздохнул и опустил, наконец, плечи.
- Фу, я уж думал, он заупрямится.
- Почему ты его так не любишь? - полюбопытствовал Тирриниэль, исподтишка поглядывая на успокоено усевшуюся на краешек постели Милле.
- Можно подумать, ты его обожаешь!
- Нет, - хмыкнул Владыка, надевая поверх туники широкий пояс и подхватывая свои родовые клинки. - Но без Хранителя мне пришлось бы тяжко - Иттираэль единственный, кто способен меня заменить без ущерба для Темного Леса. Он прекрасно знает о положении дел здесь и в остальном мире, отлично разбирается в политических дрязгах, способен на равных говорить с Подгорными, Светлыми и всеми остальными. Он держит весь Совет в ежовых рукавицах и, признаться, без него будет гораздо сложнее с этим управляться. Зря ты сердишься, Тир.
Юноша угрюмо насупился.
- Я ему не доверяю. И Милле он тоже не нравится.
- О! Ну, раз Милле не нравится...
- Не смешно, - спокойно оборвал родича Тир. - Ей я доверяю больше, чем кому бы то ни было - ее чутье нас еще ни разу не подводило. Поверь, если ей что-то не нравится, значит, на то есть основания. И я предпочитаю держаться подальше от твоего драгоценного Хранителя, чем рисковать получить от него ядовитую колючку в спину.
- Перестань, - нахмурился Тирриниэль, коротким жестком заставляя живые стены сомкнуться на месте выбитых дверей и, одновременно, открывая новый проход в противоположной стене. - Иттираэль поддерживал меня последние годы, не позволяя слабости развиваться слишком быстро. Он отдавал мне свои силы, чтобы Совет как можно дольше не узнал правды. И именно ему я обязан тем, что дождался вашего прихода. Поэтому перестань смотреть на него волком и постарайся не задевать.
Дети странно переглянулись и дружно поджали губы.
"Я ему не верю", - тихонько подумала Мелисса.
"Знаю, маленькая. Я тоже. Но лучше нам с тобой его действительно не злить: он опасен и очень злопамятен".
"Не могу. Как только его вижу, сразу вспоминаю..."
"Не нужно, - осторожно обнял ее Тир и погладил хрупкие плечи. - Жаль, что так вышло. Я отдал бы все на свете, чтобы ты этого не узнала".
"Поздно, - вздохнула девушка. - В нашей семье очень сложно сохранить какие-то секреты. Особенно от мамы: эти узы... знаешь, в такие минуты я даже начинаю думать, что без них было бы гораздо лучше. По крайней мере, мы бы тогда не подсмотрели случайно то, что не должны были".
