— Проэмперадор, и далеко не первый.
— Тогда зачем вы здесь?
— Возможно, ни за чем. Вы поправились.
— Горный воздух и безделье. Зато вы похудели.
— Горный воздух и война.
— Последнее, что я про вас знаю, — что вы разбили каданцев.
— Бергеры неразговорчивы.
— Молчаливые тюремщики предпочтительней болтливых. Поверьте на слово. Могу я узнать, с кем вы воюете?
— Сейчас ни с кем. Я подписал перемирие с Гаунау.
— Хайнрих вторгся в Надор?
— Нет, я в Гаунау.
— Но... это же невозможно!
— Отчего же? — С подобным воображением лучше сидеть в подвале и считать деньги. — Рискнули же дриксы и гаунау вторгнуться в Надор через Кадану.
— Вы хотите сказать, что разбили объединенную армию?
— Пришлось. — В подробности Ли вдаваться не стал.
— От вас быстрых побед не ожидали. — Скорее седой, чем рыжий, человек не дерзил, он в самом деле не ожидал. — Вы казались слишком... блестящим придворным.
— Не все капитаны королевской охраны одинаково бездарны в военном деле. — Лионель в любом случае собирался навести разговор на Леонарда, а тут такая оказия.
Манрик пару раз моргнул. Проглотит или нет? Если проглотит, придется ткнуть снова.
— Каким бы генералом ни был мой сын, он погиб за Талиг.
— Что с того Талигу? — А вот внезапная злость была хоть и фамильной, но лишней. — Смерть командующего не искупает проигранной кампании, только ваш сын не командовал ничем и никогда... Вы его отправили в Эпинэ сверкать перевязью в расчете на предателя и еще одну бездарь.
— Я не рассчитывал на Сабве, — не стал финтить Манрик, — но Люра казался разумным и надежным...
— Еще бы! Вы имели все основания доверять Люра, а он вам.
— Рокслею я не доверял, а главное сделал он.
Бывший тессорий не представлял, насколько он прав. Не устрой Рокслей переворота, Рокэ бы успел в Олларию, и Ракан отправился бы к кошкам еще осенью. Пешком.
— Главное сделал сам Фердинанд, когда послушался вас.
— Имелись все основания подозревать Приддов, Гогенлоэ, Феншо, Рокслеев, — все-таки кинулся прятать пни в лесу Манрик. — Если б Фердинанд выехал с нами...
— Он не выехал. Кстати, с маршалом Генри все просто. Паркетный болван вообразил, что получит все, и не устоял. Не он первый... Вы тоже не устояли, но ваш Люра куда примечательней. Он был толков. Он собирался жениться на девице Маран, одним махом получив титул и владения. У Эпинэ шансов против королевской армии, даже самой паршивой, не было никаких, и все-таки Люра предал. Надеюсь, вы думали, почему.
— Ракан...
— Не более чем еще одна шпага, и, как мне говорили, не из лучших. Люра должен был приволочь Эпинэ с Раканом в одном мешке к Фердинанду и обменять на жену со всем причитающимся.
— Вы забываете, что я не знаю, чем все закончилось.
— Люра, Рокслей и Альдо мертвы. Фердинанд и Катарина тоже. Карл — король, Алва — регент, Эпинэ — Проэмперадор Олларии и скоро станет хозяином Сабве. Иногда быть приличным человеком еще и выгодно, что возвращает нас к моему вопросу. Почему Люра предал?
— Откуда мне знать?! Сошел с ума, был подкуплен, попал в плен... Пеллот вон попал.
— Пеллот был в другом положении, но что-то общее в самом деле есть. Люра вынудили, и отнюдь не деньгами. Больше, чем вы, ему платить не стал бы никто.
— Вы ошибаетесь. — Собеседник не то чтоб стал напоминать себя годом раньше, но уже не казался таким... ощипанным. — Люра до похода в Эпинэ был безупречен. Я обратил на него внимание сразу после мятежа Борна...
— Вы обратили внимание не на Люра, — поправил Савиньяк, — а на Надор. Кстати, что вы собирались делать с этим убожеством? Разводить плесень?
Манрик ожидаемо вскинулся, как вскидывался на Тайном совете, когда ему предлагали поднять налог на его любимые мануфактуры. Речь вышла не только страстной, но и длинной — бывший тессорий, как бы он ни хвалил бергерских тюремщиков, намолчался. Лионель с удовольствием выслушал про безголовых болванов, лен, лес, пеньку, три границы, стекло и хрусталь, которые, если за дело взяться как следует, не уступят алатским. Когда Манрик заговорил о каменоломнях, Савиньяк поднялся.
— О камне забудьте. В Надорах не прекращаются землетрясения, а вместо замка Окделлов натекло что-то вроде озера. Вы пытались прибрать к рукам могильник, так что вам опять повезло.
— Мне? — Лицо бывшего тессория пошло красными пятнами. Пусть рыжина канула в прошлое, кожа у него осталась прежней. Как и мозги. — Мне?! Потерять все и сына?!
— Простите, — признал Савиньяк, — о Леонарде я не подумал, но здесь свои тонкости. Я собирался перед отъездом его убить, но вмешался Сильвестр, и Леонарда убили вы. Протащив в маршалы и отправив с ним Люра.
— Граф, вы...
— Проясняю наши отношения. Вам некого винить, кроме себя, но у вас имеются другие дети и внуки. Вы изрядно испортили им жизнь, я предлагаю кое-что подправить. Прежнего положения вам не вернуть, но цивильным наместником Надора вы станете. Провинция в отвратительном состоянии, а мне нужно кормить армию, что-то делать с беженцами, не злить людей чрезмерными поборами и помогать регенту вести войну. Если вы согласитесь вытащить Надор из ямы, я вытащу вас из Бергмарк. Вайспферта вы знаете, он проследит, чтобы вы не пытались... найти себе второго Люра, но во всем остальном вы будете свободны и займетесь делом. Своим делом, в отличие от ваших кансилльерских похождений.
— Вы... Кто вам такое разрешит?
— Регент, к которому я выезжаю завтра. Колиньяр графу Бертраму, а Проэмперадор Юга именно он, без надобности. Это у меня нет времени думать о солонине и дорогах. У меня вообще нет времени. Вы согласны или нет?
— Я... — Для разнообразия Манрик стал бледным. — Хорошо, я возьмусь.
Талиг. Оллария
Дриксен. Эйнрехт
Дриксен. Метхенберг
400 год К.С. 15-й — 19-й день Летних Ветров
1
Арно написал. Разумеется, всего несколько строчек и, еще более разумеется, не без окрика Жермона, но праздник от этого быть праздником не перестал. Арлетта читала и перечитывала про хорошую погоду, непременную победу и уйму дел, пока не выучила послание детища наизусть. У генерала дел было явно меньше, чем у теньента. Принявший под свое крыло виконта Сэ Жермон нашел время сообщить, что из случившейся во время броска к Мариенбургу схватки сынок вернулся слегка помятым, но весьма воодушевленным. В бою, как следует из доклада полковника Придда, теньент Савиньяк показал себя достойно. В свою очередь, исполняющий обязанности порученца Арно сообщил, что достойно вел себя Придд. К бывшему однокорытнику Арно относился предвзято и пользовался взаимностью, но теперь положение начинает меняться. Сам же бой вышел во всех отношениях примечательным и показал, что «гуси», хоть и обнаглели, остаются гусями, чье место в кастрюле, а не в Южной Марагоне. Успех ощутимо поднял настроение не только вверенному Жермону корпусу, но и всей Западной армии, чему немало поспособствовал приключившийся с Дубовым Хорстом конфуз.
