Ярослав в неуверенности опешил. Он стеснялся опытного человека и боялся показаться неумехой, но Конесо решительно подошел, и вложил прямо в руку жезл.
— Всегда держи артефакт левой рукой, — наставлял уверенный в себе волшебник, — правая должна быть свободна и готова к бою. Представь себе, что ты хочешь получить. Установи связь с жезлом, войди в резонанс с внутренним я.
Предмет привычно вошел в руку Ярослава, своим теплом, создавая впечатление обыденности, связь наладилась мгновенно, разум с легкостью представил сгусток пламени, но вот внутреннее я куда‑то исчезло. Нет, оно не пропало бесследно, оно присутствовало, сердце бешено колотилось, энергия в жезле и вокруг накапливалась стабильно, Ярослав уверенно удерживал, балансируя вытянутыми руками, но чего‑то не хватало.
Конесо вскрикнул, побуждая к действию:
— Давай! Толчок! Энергии в достатке, отталкивай ее от себя!
— Пытаюсь! — неуверенно промямлил Ярослав, действительно пытаясь поймать то чувство связи с явлением, о котором Конесо говорил, как о резонансе, но безуспешно, оно проскальзывало мимо, не задерживаясь, как кусок мыла в руках. И чувство было похожим, как будто Ярослав ловит скользкий неприятный обмылок. Наконец, вроде поймал.
— Действуй, не жди! — уже кричит волшебник, пытаясь ментально поддержать и направить Ярослава.
И он воздействовал!
— О боги! — взмолился маг, увидев результат.
Клубы черноты вырвались из места сосредоточения энергий. Преобразование произошло, но совершенно в другом ключе. Чистая, не замутненная энергия превращалась в нечто темное, непроницаемое для света.
— Хватит, Ярослав, — кричал Конесо, — прерви связь, передай ее мне, ты угробишь нас всех.
Но Ярослав уже не мог остановиться, клубы тьмы понеслись вниз по склону, накрывая собою зелень альпийского луга и оставляя проплешины уничтожаемого живого. Опытный маг сумел предотвратить разрастание прорыва, вырвавшегося в наш мир. Через минуту все было кончено. Клубы тьмы исчезли, оставив глубокий след на склоне горы.
Конесо ничего не сказал и не возразил на произошедшее, лишь изобразил грустную физиономию и безнадежно вздохнул.
— Теперь проверим ребенка, — решительно заявил он, давая понять, что Ярослав пока свободен.
Неудача дяди не вызвала у Анюты страха, скорее наоборот, провал забавлял. Она весело направилась к месту испытаний и включилась в работу. На этот раз волшебник не занимался эффектами. Они, встав на колени, склонились к траве, с усердием что‑то рассматривая.
Ярослав отошел в сторону, стараясь не мешать.
* * *Конесо долго возился с Анной, и это было более похоже на детскую забаву, чем на волшебство. Они рассматривали цветочки, освещая маленькими лучиками света. По всему лугу гонялись за кузнечиками и ящерками. Никаких внешних проявлений, просто два человека играют. Во всяком случае, со стороны занятие выглядело совершенно невинно. Потратив на Анюту на порядки больше времени, чем на Ярослава, Конесо закончил игры с ребенком. Пройдя к терпеливо ожидающим мужчинам, высказал свое мнение:
— Я напишу вам рекомендательное письмо к ректору академии Риналя, вашу племянницу настоятельно требуется учить магии, у нее редкий талант, уже сейчас она находиться на уровне мага первого архона. Резонанс ребенка ровный, стабильный. В связь вступает легко, хотя ее энергии малы, но она еще малышка, когда вырастет и при должном обучении и подходе из нее получиться, я уверен, прекрасный маг.
— Ясно! — твердо ответил Ярослав, — мои шансы?
Конесо грустно опустил голову.
— Вы дхоу, прекрасно владеете мечом, это ваша стезя! Конечно, при соответствующем обучении возможен прогресс, но, во–первых, нужен опытный учитель, уровня десятого архона, я не гожусь для этого. У меня нет опыта в работе с выправлением подобных изменений:
— Но почему? — удивился Ярослав.
Конесо постарался объяснить:
— Чувствуется, что у вас большой потенциал, энергия накапливается неимоверно быстро и в большом количестве, но занятия магией в прошлом были сосредоточены именно на этом, при получении мизерных результатов. Это доморощенное шарлатанство!!! Кто‑то усердно над вами поработал, но, не привил необходимые навыки, слепив совершенные, особенные свойства связи с потусторонним миром. Не удивлюсь, если вы с легкостью общаетесь с душами предков.
Ярослав не согласился:
— Нет, такого не водится. Честно говоря, я сам не понимаю, что происходит! — он изо всех сил старался уклониться от нежелательной темы разговора.
— В таком случае, — задумался Конесо, — кто‑то поработал над вами со стороны, не заметно, но чувствуются приложенные усилия. Во всяком случае, я не рекомендую вам заниматься магией самостоятельно без страхующего опытного мага, и держите жезл подальше.
— Кстати, как с ценой? — увел в сторону разговор Ярослав.
— Он бесценен, — слегка восхищенно отозвался Конесо. — Подобные артефакты, виденные мною ранее стоили очень дорого, и у меня нет таких денег. Можно просить сколько угодно, ни одна цена не будет слишком большой или малой, но я рекомендую сохранить жезл для вашей племянницы и не продавать.
— И все же? — настаивал Ярослав. И Конесо уступил:
— Когда наследники Ходоро продавали его имущество академии Риналя, то спросили тридцать фунтов золота за навершие посоха, думаю этот стоит не дешевле!
Закончив занятия, они спустились с частично полысевшего склона и через полчаса были в лагере. Караван намеревался сниматься, и Ярославу пришлось отстать от переселенцев, дожидаясь пока Конесо напишет письма. Причем волшебник воспользовался приборами письма, купленными Ярославом в Агероне, потому как не имел своих. Подобное отношение образованного человека удивляло и многое объясняло. Аборигены еще не понимали значение письменности и образования, в той мере как земляне. Получив письма, Ярослав простился с волшебником, путь которого теперь пролегал на восток в долины Бурути, а караван переселенцев шел на юг к горным перевалам.
Глава 53. Ледяные перевалы
Горы встретили людей недружелюбно! Перевал «Змеиный» взметнулся на недосягаемую высоту к самому подножию ледников вершины «Коренной Клык». Тяжелогруженые повозки приходилось буквально на руках поднимать на изредка встречающиеся относительно ровные площадки. При этом ледник нависал над самым краем ущелья «Провал змеи». Здесь на дне начинала свой бег река Онора, струились ручьи из‑под упавших обломков льда. Многокилометровый подъем выматывал людей и животных, не смотря на пробитую в скалах дорогу, без которой переселенцам пришлось бы намного тяжелее. На пути иногда попадались куски льда, мешавшие движению и завалы ледяной крошки, рассыпавшейся в результате дробления упавших глыб, но людям удавалось пробиваться сквозь препятствия, расчищая дорогу. Самым страшным было слышать над головой треск свисающего с края льда, готового в любую минуту обрушиться на дно ущелья и многотонной громадой раздавить людей, но такие подвижки ледника случались крайне редко, а за весь подъем в течение дня не произошло ни одного обрушения. Как бы то ни было, слышать характерные звуки было жутко, и не раз по спине пробегал холодок предчувствия близкой смерти. Только тонкие струи леденящей воды скатывались со склонов ущелья, превращаясь на дне в юркие ручьи, извивающиеся меж камней, а иногда и самой дороги.
