Пацан, что с него взять… Как все пацаны, думает, что крут немерено.
— Как же на тебя такого грозного наручники надели? — не удержался от небольшого вразумления агент Кангрем. Намек ничуть не смутил малолетнего героя.
— Маг, лишенный Силы, — легкая добыча, — совершенно серьезно объяснил он. — Но сейчас моя Сила при мне. И я очень зол кое на кого.
— Ага, так ты маг? — Собственно, Витька в этом и не сомневался, только не был уверен, с какого возраста эльфы умеют пользоваться своим даром осознанно и квалифицированно. — А что ты умеешь? Например, сам себе чем-то помочь можешь? А то нашими обезболивающими средствами здорового в гроб уложить раз плюнуть…
— Я заметил, — вздохнул мальчишка. — Что это было? На опиаты не похоже…
— Хрен его знает, что-то синтетическое. Так как?
— Ну, я умею снимать боль, ты же сам только что видел. Теоретически знаю, как регенерировать. Раньше пробовать не доводилось, вот сейчас и попрактикуюсь. Вообще много чего лечить могу, только больше на других, не на себе. Кстати, — он опять с ехидцей усмехнулся, — умею снимать похмелье.
— Да тебе просто цены нет! А тараканов вывести можешь?
— Сжечь или утопить, — предложил на выбор добрый волшебник.
— А чтобы они сами передохли?
— Не та школа, — с честным сожалением признался эльф. — В основном я работаю с водой, воздухом и пятой стихией.
Кангрем поскреб затылок.
— Я так понимаю, отрихтовать мою машину ты тоже не сможешь… Придется по-дедовски, руками. А между мирами ходить можешь? Ну там позвать кого-то из своих на помощь или хоть лекарств нормальных достать? Да и потом, когда поправишься, надо же тебе как-то будет вернуться?
— Не пробовал, — с сожалением вздохнул мальчишка. — Будь у меня все конечности целы, я бы рискнул на знакомые ориентиры, но в таком виде… Знаешь у меня один знакомый вот так потерялся между мирами и несколько дней прыгал, пока до своего добрался. А уж в какие переделки он при этом попадал… странно, что вообще жив остался. Нет, пожалуй, сначала руку сращу, потом попробую. Надо же было так неудачно выпасть… Время-то идет…
Он явно собирался сказать что-то еще, но вдруг умолк, словно спохватившись — а не лишним ли будет это «что-то»? Не торопится пацан доверять всяким малознакомым дядькам. Осторожничает.
— Ладно, — заключил Кангрем, поднимаясь. — Ты тут лежи, отдыхай, а мне пора лавку открывать. Что понадобится — зови. Как тебя звать, кстати?
— Как хочешь, так и зови. То есть… меня на самом деле Мафеем зовут, но ты назови как-нибудь по-местному, чтобы внимания не привлекать. А тебя?
— Вик. — По возможности имена агентам старались сохранять, а в Витькином случае легенда о дикарском происхождении допускала любые вольности. — Люди еще Морковкой кличут.
Разумеется, мальчишка не удержал усмешку.
— Добрые люди, — хихикнул он. — Великодушные. Могли ведь и Апельсинкой прозвать…
Вопреки прогнозам специалистов новопосвященный брат Шеллар провалялся без памяти около полутора суток. Харган, которому не терпелось взглянуть своими глазами на результат стараний мастера Ступеней, справлялся о состоянии бывшего короля дважды в день, утром и вечером. Третье подряд «без изменений» уже начало вызывать опасения и сомнения, однако поздним вечером второго дня посланный с очередным вопросом дух по возвращении доложил (с непозволительно довольной и злорадной мордой!), что брат Шеллар проснулся еще в три часа пополудни, имел долгий разговор с главой ордена, а в настоящий момент приступил к послушанию: драит щеткой с мылом полы в зале церемоний.
От такой наглости наместник осатанел. У них, значит, полы там помыть некому, а что у божьего посланника который день плавятся мозги от дел державных, дальнейшая стратегия до сих пор не проработана и два стола завалены доносами, потому что верных людей не хватает, — на это им начхать?
Не позаботившись даже о переодевании, он вломился в храм, клацая зубами, хлопая крыльями и дергая уцелевшей половинкой хвоста. Проорал брату Джарефу прямо в глаза свое мнение о его избранности и заслуженности, а заодно об умственных способностях и сомнительном понимании, что есть благо ордена. Брату Шеллару велел отправляться домой, привести себя в порядок и завтра утром явиться во дворец в распоряжение наместника.
Абсолютно бесстрастный брат Шеллар (пожалуй, единственный, кто не испытал трепета перед разгневанным начальством) флегматично отжал тряпку, сложил вчетверо уголок к уголку и аккуратно повесил на край ведра.
— В котором часу мне надлежит явиться?
Наместник тихонько закрыл пасть и опустил крылья. Мало того, что сам вопрос поставил его в тупик, ибо Харган еще не знал, что будет делать завтра утром. Голос, каким это было произнесено — неживой, лишенный каких бы то ни было интонаций, — потрясал и озадачивал. Голос и еще глаза — пустые, бесцветные, как у старой выгоревшей куклы.
— Э-э… В семь тридцать, — наобум бросил наместник, чтобы не выглядеть глупо перед подданными. Брат Джареф, похоже, только этого и ждет, что-то подозрительно довольная у него усмешка, как бы ни старался он придать ей вид доброжелательной улыбки. А если со временем что-то не получится, Шеллар подождет, не переломится.
— Еще вопрос.
— Слушаю.
— Где находится место, которое отныне будет мне домом?
А чтоб тебе! Надо было заранее подумать, куда девать бывшего короля, выселенного из своих покоев! Где же он ночевал в последний раз? Где-то во дворце, оттуда его и забрали… Он еще говорил: «Переночую в комнате…» — у кого? «А потом перееду…» — куда? Ох и память у вас, божий посланник… Неудивительно, что Джареф так ухмыляется.
— Пойдем, — решительно приказал Харган, не в силах вспомнить и не желая опять позориться перед подданными. — Во дворце объясню.
Брат Шеллар молча шагнул в телепорт, вытянув руки по швам и глядя строго перед собой.
Избавившись от лишних свидетелей, наместник сложил крылья и, уже не таясь, спросил:
— А где ты собирался жить? Мы с тобой, кажется, это обсуждали?
— Да, — так же холодно и бесстрастно кивнул Шеллар. — Предполагалось, что я перееду в дом моего кузена, который уехал на север и вряд ли вернется.
— Так чего ты дурацкие вопросы задаешь? — рассердился Харган.
— Обсуждая этот вариант, мы не пришли к точному решению. Если вы уже выяснили, насколько это целесообразно…
До наместника дошло, наконец, почему так ухмылялся первосвященник. Он пообщался с новым «братом» и принял его патологическое занудство за умственную неполноценность или нарушение психики, весьма вероятные последствия посвящения. Вот почему он послал Шеллара мыть полы и вот почему так ухмылялся! Предвкушал, как глупо будет выглядеть божий посланник, когда разберется, в чем дело, и сам приведет идиота обратно, полы скрести. Что ж, наместнику тоже приятно будет видеть лицо брата Джарефа, когда тот узнает о своей ошибке. Как бы ни вел себя брат Шеллар, мозги у него на месте. По крайней мере, память не изменяет.
