Я очень хотела хотя бы этим отличиться от матери. Но, похоже, перемена полярности на результате не отражается, и в любом случае женщине приходится брать инициативу на меня.
Ненавижу этот мир. Зато мой баланс практически идеален... Пси большое, Дэвил.
Нет, сначала я все-таки расскажу ему все.
Решить легко, решиться сложно...
То, что мне снилось, было достойно занесения на жесткий диск, но я была абсолютно уверена, что где-то это уже читала. На истории, вероятнее всего. Беспокойство, которое я испытывала, с пробуждением вернулось в очень ослабленной форме, поэтому я решила прибегнуть к испытанной временем методике. Давным-давно один умный синтегист сказал мне, что ничто так не поднимает настроения, как духовные искания.
Методика была проверена временем, но меня на проверку не приглашали. Я в принципе не очень любила наши синтегийские дискуссии. У них все равно была одна цель – высказать вслух все имеющиеся мнения и остаться каждый при своем. Соответственно, я никогда к ним не готовилась и просто слушала, сберегая в памяти все противоречивые версии. Простая логика могла подсказать происхождение девяноста процентов оных. Как-никак, база священных источников информации – это нечто похуже моей памяти. Ощутимо меньше объемом, а мусора, таковым в реале не являющегося, не меньше.
Мне нужно было чем-то загрузить мозги. Чем-то синтегийским. И расчет внутреннего строения источенной части моей синтегии вполне подходил для этого. Им можно было обойтись.
Как выяснилось, среди непредельщиков все же были представители первой линии – правда, темной стороны, но источники у всех одни и те же. Поэтому нужную для успокаивающего духовного труда развернутую хронологическую таблицу я получила очень быстро.
Спустя четыре минуты я уже увлеченно рисовала раскладку событий на две реальности (можно и на одну вжать, но это высший пилотаж и требует большего умения впихивать невпихуемое и натягивать неэластичное). Конечно, это уже почти каждый синтегист делал не один раз. Но у каждого есть шанс найти связь, которой раньше не замечали. Или хотя бы построить гипотезу, достойную проверки. Причем полевой[ 23 ] проверки... Написать апокриф без погружения не так уж и сложно, конечно. И где-то он непременно окажется правдой от первого до последнего слова. Такова уж природа реальностей, что все вероятности равны. Канон и альтернативы – это лишь названия, избираемые почти произвольно. То есть, принцип-то есть... Но он используется лишь один раз.
Закончив один этап, я посмотрела на исчерканный лист и довольно улыбнулась. Далеко не все учитывают священный книжный канон и расхождения, вызванные разными переводами канона серий. А ведь разночтения между ними достаточно серьезны... Если текст строен ввиду искусственного приглаживания фактов и включения пропущенных сцен, то достраивать базовый канон каждому дано согласно с собственными представлениями.
У меня представлений не было. Я осознала это именно сейчас. Мне не требовалось подстраивать мою веру под мою жизнь. Тот, кому нечего оправдывать синтегией, может пользоваться чистой логикой.
Жирной чертой я обвела финальный результат. Да, эти события прекрасно помещались в две реальности, если не искажать канон... Я прислушалась к себе, но не обнаружила ничего похожего на беспокойство. Сжимавшая сердце ладонь куда-то определенно исчезла. Возможно, взяла отпуск...
Зато появилось ощущение, которое у меня было почему-то плотно связано с покоем. Давление на запястьях, как от туго затянутых браслетов – или же очень сильных пальцев. Я посмотрела на украшающие правую руку шрамы – ощущение гнездилось ниже их, захватывая низ ладони. Я подумала, что эту причинно-следственную связь не грех использовать – повязать ленту, надеть напульсник или часы, чтобы это чувство не проходило...
Для проверки я использовала то, что оказалось под рукой – я спала в коротком синем халате из чего-то идентичного шелку, и у халата был пояс. Тонкая двойная лента... Я намотала на правую руку несколько тугих витков, затем решительно завязала узел. Затянула, пробуждая боль где-то между лучами кости.
Да! Это маленький ключик ко мне самой, но он работает. Осталось придумать рабочую методику реализации, и можно включать режим максимальной уверенности по желанию.
Я подумала – «уверенности»? А ведь и правда, именно уверенность во мне сейчас и проснулась. Ходит с дурной головой, ни Контера не соображая, но больше не спит в шапку. Я могу действовать...
Я решительно перечеркнула ошибочную связь и передвинула два события из одной начерченной последовательности в другую. После чего развернула таблицу на второй части.
Я сделаю это, потому что эта работа сейчас угодна мне самой. А если у меня будут веские причины делать что-то еще – я это сделаю, не теряя времени на пререкания с собой.
Если мне пришлось взять в плен собственную сущность, то значит – это было нужно. Острое ощущение правильности – словно чертящие на коже узоры когти...
Я отодвинула стул и пошла к стене – в моей комнате они были белыми, но не крашеными и не плиточными, кто-то решил в качестве элемента дизайна обтянуть все тканью. И на этой ткани моя перетянутая рука сейчас рисовала – так профессионально, как я никогда не могла сама. Рисунок изображал какую-то сцену из разряда тех, что украшали во множестве стены нашего административного корпуса – эпической силы событие на вечную тему борьбы сил добра с силами разума. Или наоборот... Причем в качестве представителей двух сил сразу оказалась я. И в роли отличника некромансерской подготовки, бодро заканчивающего некий качественно описанный в учебной литературе ритуал, и в роли рвущего цепи неизлечимого героя, явно настроенного против всего, чему может научить леди Аданель, наш невыразимый препод по всякой мерзости. Над сценой красиво горела звезда, вокруг которой я обвела спираль, и на этом полет вдохновения оборвался.
Ну вот, стенки я пачкать все-таки умею, причем не хуже всяких Рингилов. Чтоб ему там, где он сейчас с Ангмарской, икнулось поприятнее. Теперь вот этот шедевр стоит хотя бы рамой окружить, для голой видимости... Раму я по наитию тоже сделала темно-синей. Композиция обрела законченность, но смысл приходить не торопился. Пентаграмма в спирали... восьмерки на боку не хватает. Символы непредельщиков, а в целом – беспредельности силы и познания. А сама сцена...
Ну, если учесть, что сильнее некромантии я ненавижу только систему Лайтина, то аллегория получается прозрачная. Ибо я четко знаю, что с линейкой сражаться не то чтобы нельзя, но определенно рано...
