Зарыть от греха подальше в землю? Жалко. Вдруг за нее запретные гильдии хорошие деньги заплатят. Да и на гномах, ежели что, неплохо заработаю. Им же только новый металл или сплав покажи – все сделают, лишь бы такую редкость заполучить. А я никак не могла понять, из чего сделан браслет. Для серебряного слишком твердый, для изделия из звездного металла – не жжет кожу.
За рассуждениями я не заметила, как надела странную находку себе на лапу. Надела – и только тогда осознала, что натворила. Замерла от испуга, ожидая, что меня сейчас разорвет на месте неизвестной магией. Или я превращусь в жуткое чудовище, которое пойдет убивать налево и направо. Но ничего не произошло. Браслет приятно холодил кожу, каким-то незаметным образом уменьшившись в обхвате и не думая сваливаться с лапы. Еще лучше – неужели его будет невозможно снять? Я икнула от ужаса и изо всех сил дернула злосчастную находку зубами. К величайшему удивлению, она сразу же свалилась на землю, не сделав ни малейшей попытки навредить мне. Например, шкуру подпалить или лапу оторвать. И что теперь делать? Прятать – жалко, вдруг потом не найду.
Неожиданно я разозлилась на себя за глупые сомнения и решительно сунула лапу в браслет. Чего мне бояться, если до возможной смерти меньше суток осталось? Когда лежишь на дне пропасти, дальше падать просто некуда. Так и сейчас – ничего более плохого со мной случиться уже не может.
Металлическая полоса плотно прилегла к телу, доставив этим неожиданно приятное ощущение. Захотелось еще раз провести когтем по непонятной надписи, наслаждаясь шероховатостями и неровностями загадочных знаков. Но времени на это не оставалось. Пылающий шар солнца уже коснулся линии горизонта. Через час-другой стемнеет. Поторопимся. Я еще раз пристально оглядела странное место, пытаясь запомнить его расположение, и неторопливо потрусила дальше. В любом случае если память подведет, то по запаху обнаружу.
Следовало признать, Марий абсолютно не нуждался в помощи проводника для того, чтобы найти круг мертвых. Седовласый храмовник и сам прекрасно знал, где находится конечный пункт его путешествия. Поэтому он остановился в какой-то миле от запретных камней. Умно: с одной стороны, идти далеко не надо, а с другой – ночью хоть немного поспать удастся. Усопшие если и будут бесноваться, то на таком расстоянии вряд ли сильно побеспокоят путников.
Моя задача немного облегчалась тем, что храмовники выбрали для привала небольшую низину, по краям которой росли пышные кусты пачкульника, увитого дымьян-травой. Идеальное убежище. Происходящее в лагере противника видно как на ладони, а вот мою шкурку в зеленом буреломе даже Дория с ее хваленым эльфийским зрением не заметит. От магического же обнаружения надежно прикрывала зеркальная защита.
Было скучно. За прошедший день я немного свыклась с мыслью о скорой смерти. Даже не так – долгий выматывающий бег и сильнейшее чувство голода вытеснили из головы все опасения и тревоги. Охотиться в здешних краях представлялось мне совершенно бесполезным занятием: крупная дичь слишком умна, чтобы жить рядом с кругом мертвых, а мелкую смысла нет бить. На ее добычу в конечном счете больше энергии уйдет. Да и попробуй ее достань, если мыши по норам сидят, испуганно ждут чего-то. Поэтому я призвала на помощь ночное зрение и сосредоточила все внимание на храмовниках, стараясь хоть так отвлечься от грустных дум и бурчания в животе.
Служители бога-сына занимались на первый взгляд странным и бесполезным делом: тщательно снимали травяной покров с пятачка земли. Потом вбили четыре колышка, которые образовали почти правильный квадрат. Неужто опять Рикки привяжут? Но зачем?
Мои предположения оправдались буквально через пару минут. Марий щелкнул пальцами, и к нему подвели сына Шерьяна. Юноша передвигался очень медленно, словно каждое движение давалось ему с величайшим трудом.
– Ничего, мой маленький, – ласково потрепал его по плечу седовласый храмовник. – Завтра все твои мучения закончатся. И ты станешь могучим и великолепным созданием, сотворенным лишь для убийства неугодных мне.
Рикки всхлипнул и дернулся всем телом, будто пытаясь разорвать цепи, которые сковывали его руки и ноги.
– Не сопротивляйся, – заботливо посоветовал ему Марий. – Иначе будет лишь хуже и больнее. Сейчас мы привяжем тебя, и ты немного успокоишься. Демон, сидящий в твоем чреве, принадлежит к земной стихии. Поэтому перед ритуалом пробуждения ты должен как можно больше времени провести именно так – в объятиях своей второй колыбели.
– Пошел ты, – неожиданно четко и внятно произнес Рикки, с презрением глядя на храмовника.
– Какой невежливый мальчик, – расплылся тот в радостной улыбке. – Однако завтра ты заговоришь совсем по-другому. А сейчас иди и подумай над тем, что очень скоро ты убьешь своего отца. Без этого ритуал не начнется. Впрочем… – Марий подошел к Рикки вплотную, провел тыльной стороной ладони по его щеке и негромко произнес: – Впрочем, тебе ведь не привыкать, не так ли? Свою мать ты уже упокоил некогда.
Юноша скривился, будто от сильной боли, изо всех сил рванулся к храмовнику и тут же обмяк в руках державших его мужчин.
– Увести, – сухо приказал Марий. – И привяжите покрепче. Так, на всякий случай. Все равно ему никуда не деться от меня.
Я с неодобрением покачала головой. Терпеть не могу таких типов. Готова поклясться хвостом, что один на один с тем же Рикки без помощи своего черного колдовства предводитель храмовников и минуты бы не выстоял. Да я и сама ему с огромным удовольствием накостыляла бы от души.
Шерьяна с Гворием даже не стали связывать. Полуэльф сидел неподвижно около невысокого раскидистого дерева, безучастно глядя перед собой. Зеленые нити ловчей сети опутывали его фигуру словно паучий кокон. Было понятно, что о попытке бегства при таком положении дел не может быть и речи. Полагаю, Гворию даже вздохнуть полной грудью лишний раз было больно. Это могло объяснить тот факт, что он не сделал ни малейшей попытки помочь Шерьяну. Даже не поинтересовался, что же сотворили с храмовником его собратья по профессии. Шерьян лежал в нескольких шагах от Гвория, запрокинув белое, безжизненное лицо к далеким небесам. За все время наблюдения он ни разу не пошевелился. Сдается мне, у моего работодателя дела обстоят хуже всех. Как бы не упокоился прямо на моих глазах.
По всей видимости, эти же опасения испытывал и Марий, поскольку он подошел и присел на корточки перед Шерьяном. Затем пробежался пальцами по его шее, явно пытаясь отыскать пульс.
– Жив, – наконец с удовлетворением констатировал он. Встал, с некоторой долей презрения вытер руки о штаны и повернулся к полуэльфу. – Что-то ты притих. Неужто смирился со своей участью?
