— Кто это сделал!?
— Не знаю, — батыр опустил голову. — Часть вождей на ромеев кивают, видели их недавно рядом с нашими кочевьями. Часть на русских указывает, а некоторые про тебя плохие слова говорят.
— И что про меня говорят?
— Что ты колдун и давно против хана злоумышлял.
— И что теперь происходит в орде?
— Вожди нового хана выбирать станут. У Бачмана шесть сыновей и трое уже стали воинами. А еще многие хотят, чтобы Боняк вернулся. Про все плохое, что при его власти было, про поражения, потери, разорение и бегство от русских дружин, уже забыли. Сейчас только хорошее помнят, славные победы и богатую добычу.
— Человека, который Бачману чашу подавал, нашли?
— Да. Его тело обнаружили в ближайшем овраге, с проломленной головой.
— Благодарю, батыр, что предупредил меня.
— Я помню твои слова, хан. Ты сказал, что наши враги хотят стравить степняков и надо быть начеку. Потому я к тебе и примчался.
Кивнув, я подошел к большому сундуку, который стоял в комнате, открыл его и достал арабскую саблю в усыпанных драгоценными камнями ножнах, взятый при налете на заорельских Токсобичей трофей. Вынул клинок из ножен, посмотрел на сталь, и вогнал его обратно. После чего приблизился к Алмасу и протянул ему саблю.
— Прими батыр этот клинок, как подарок и знак моего расположения.
Алмас взял оружие, слегка поклонился и спросил:
— Что теперь, хан Вадим?
— Отдыхай. Утром я скажу, что нужно делать.
Батыр, который уже выбрал сторону, на которую он встанет в борьбе за титул хана приднепровских степняков, кивнул и покинул комнату, а я посмотрел на старейшин:
— Что скажете, уважаемые?
Первым отозвался Аслан — бильге:
— Бачмана убили ромеи — это понятно. Как всегда, они хотят воевать чужими руками. Не получилось купить Бачмана или не сговорились о цене, потому его и убили. Раз они снова с Киевом враждуют, кинуть половцев на Русь проверенный путь.
— Верно, — Торэмен поддержал Аслана. — Ромеи среди половцев кружатся и к Боняку не зря поехали. Наверняка, послы императора уже сговорились с некоторыми вождями и предложат Боняку снова стать ханом, поднять орду и как встарь напасть на Русь. Только прошли времена Шарукановы и Боняковы. Сила у Буревичей еще есть, воины они отменные. Но Русь сильнее. Даже если к приднепровцам присоединятся лукоморские всадники, все равно русских не одолеть.
— А еще, — снова заговорил Аслан, — Боняк и ромеи знают, что воины Вадима Сокола встанет плечом к плечу с русскими дружинниками и черными клобуками. Поэтому нужно остеречься. Как бы Боняк сначала по нам не ударил.
Опять Торэмен:
— Когда вернется наше войско, нужно самим на кочевья Боняка налететь или перехватить его на пути к приднепровским аилам. А пока следует поднять всех воинов, кто находится в орде, и выслать дальние дозоры.
Они замолчали, и я с ними согласился:
— Вы правы, старейшины. Разошлите гонцов во все наши кочевья и вызовите Кул — Иби.
Спустя четверть часа у меня собрались сотники черных клобуков, и примчался Девлет, который только вчера добрался в ставку. Я объяснил им, что нужно делать и чего ждать. После чего орда зашевелилась. Воинов у меня сейчас немного, тысяча степных конников и несколько сотен юношей, а так же двести пятьдесят черных клобуков в крепости под командованием Данко Белогуза и Твердяты Болдыря. Но все равно в степь, несмотря на ночь и холодный дождь, выдвинулись дозорные десятки, а боевые сотни стали собираться в ставке возле крепости, между кочевьями капаганов и гэрэев, которые в орде на привилегированном положении. Ну, это и понятно. Род Гэрэй первым дал мне клятву на верность, а род Капаган родственники по жене.
Все было сделано вовремя, и мы среагировали очень правильно, ибо утром появились вести от дозорных. К нам приближались воины Буревичей. Они шли под знаменем Боняка, воины ясно различили на синем полотнище золотого волка и семь белых лошадиных хвостов на древке. Врагов много, больше четырех тысяч, и они нацелились на нас. Сомнений в этом не было, и я поступил так, как подобает хану, который не желает разорения своих аилов. Отдал приказ родам, бросая стада и шатры, срочно стягиваться к ставке или затаиться в урочищах и балках, а сам выступил навстречу опасности.
Возможно, кто‑то скажет, что это безрассудство и нужно бежать, ведь войск у Боняка, опытнейшего полководца о котором в степи складывают легенды, минимум, в три раза больше. Но я не мог бросить орду и оставить ее на растерзание. Если стойбища разметают, о большом походе против католиков можно забыть. Боняк пройдет дальше, приведет своих волков к шатрам Бачмана и легко станет ханом приднепровцев. Его силы возрастут, и даже мое победоносное войско не сможет его одолеть. Наверняка, половина воинов уйдет и переметнется на сторону половецкого хана — ведуна, поскольку их семьи окажутся у него в заложниках. Следовательно, выхода нет. Нужно разбить Боняка и точка. Тем более что его всадники в пути не один день, они промокли и устали, а их кони еле переставляют ноги. Так что шансы на победу у нас были весьма неслабые.
Моя конница выступила через час. Всего тринадцать сотен воинов и это все, на что я мог рассчитывать. В крепости осталось три десятка черных клобуков, сотня молодых воинов из привилегированных родов и беременная Айсылу. Рядом со мной Алмас, который решил драться за нас, заместитель Хорояра Вепря варяг Войтех, Девлет Кул — Иби, Данко Белогуз и Твердята Болдырь, а впереди битва. На лицо падали холодные дождевые капли, а небо было хмурым и не сулило ничего хорошего. Однако я не сомневался. Поздно уже. Все решено, отступать некуда и надо сражаться.
Буревичи торопились. Они шли по кратчайшему пути, и мы смогли выбрать место предстоящего сражения. Два древних высоких кургана в шести километрах от крепости. Назывались они Два брата и среди степняков ходила легенда, что в незапамятные времена здесь сошлись два огромных войска. Кто и с кем бился, неизвестно. То ли саки с персами, то ли массагеты с дандариями и роксоланами, то ли готы с сарматами, то ли арабы с хазарами. В итоге полегли все и остались два брата, которые над телами главных вождей, не только своих, но и вражеских, насыпали курганы. Я в это не верил, не может быть такого, чтобы не осталось раненых, и не появились обозники или мародеры, которые стали обирать мертвецов. Но степнякам история о благородных братьях нравилась.
Однако оставим легенды археологам, которые через несколько столетий начнут разрывать курганы. А в текущей реальности они являлись стратегической высотой и перед ними поле, вокруг которого много оврагов. Противник обязательно пойдет мимо высот, окажется на поле, и вот тут мы его атакуем. Этот план нельзя назвать гениальным, но против половцев он должен был сыграть. В теснине численный перевес Буревичей роли не играл, а тут еще и дождь продолжается, из лука не постреляешь, и все решат клинки.
