Белобрысов приземлился на единственный табурет, ухватил с места выбранную чашку и со спокойной душой стал ожидать, когда же начальство соизволит начать.
Балл маневр оценила, поняла его состояние и улыбнулась. Поведением своего штурмана она была довольна.
— Штурман, скажите, вы мне доверяете? — неожиданно спросила она.
— Как себе, капитан, — Сашка против воли насторожился. Ему почему-то потребовалось усилие произнести эти простые слова, хоть и шли они из самой глубины души. Как будто такое вслух не говорят.
«Интересное начало…»
— Помните, при приеме в экипаж я обещала, что вам не придется иметь дело с нашей спецификой?
Штурман кивнул.
— Признаться, тогда я не ожидала, что вы столь сильно проявите себя на поприще… попадания в различные ситуации, так сказать. Вам совершенно не удается дистанцировать свои обязанности и свои желания. Опыт Аль-Карима, Новой Оловати, — Сашка поежился, — и Тэты 5 тому свидетель.
Не намек, просто констатация факта. Спокойно так. Ну, ей-то чего. Для нее Сашкины метания и попытки вылезти вон из кожи, небось, видны как на ладони. Ей тоже было двадцать шесть, а сейчас она опытна и немерено крута. А он кто? Салага.
Княгиня же продолжала как ни в чем не бывало, и Сашке наконец стало ясно, что она не собирается его пропесочивать, а наоборот — почти что хвалит.
— Раз уж вы все равно… применяете свои способности к более тонким аспектам нашего маршрута, то логично хотя бы получать за риск деньги. Сейчас я предлагаю вам участие в настоящем деле. На сей раз исключительно в профессиональном качестве. За экспромты лично шкуру сдеру.
Последняя фраза для Балл прозвучала неожиданно экспрессивно. Сашка посмотрел на нее удивленными глазами — и тут же просиял.
— Запросто, — легкомысленно сказал он. — Как два… легко, в общем.
Княгиня приподняла одну бровь.
— А что, собственно, я вам предлагаю, вы узнать не хотите?
— А какая разница? Что бы вы ни затеяли, я все равно с вами.
— Ну-ну… — Княгиня покачала головой. — А если дело будет несовместимо с вашей честью? Или пойдет против убеждений?
— Вы такого не предложите.
Кажется, твердый тон, каким это было сказано, застал Княгиню немного врасплох.
— А вы не боитесь, что ваша верность может оказаться ошибочной? Вы меня знаете-то четыре месяца.
— Я знаю достаточно, — Сашка стоял на своем.
Если бы его начали систематически выспрашивать, на чем, собственно, зиждется его упрямство, он не смог бы сказать ничего осмысленного. А если бы этот загадочный «кто-то» продолжил бы настаивать, да еще знал Сашку достаточно хорошо, чтобы выуживать из него членораздельные ответы, он бы, пожалуй, докопался до фразы типа: «Она слишком прекрасна, чтобы отступиться от нее хоть в большом, хоть в малом».
— Ну что ж… — сказала будто бы самой себе Балл, для которой эти душевные метания, несмотря на подозрения Сашки, оставались по большей части черным ящиком. — С чего, собственно, я взяла, что благие порывы молодежи обязательно ошибочны?
— О чем вы? — не понял Сашка.
— О том, что в вашем возрасте, штурман, я была примерно такой же восторженной, — произнесла Княгиня с неожиданной для нее ласковой горечью. — И так же… готова была жизнь положить ради одной улыбки своего капитана.
— Он вас предал? — спросил Сашка после неловкой паузы.
— Нет, — Княгиня пожала плечами. — Нет. В том-то и дело.
Часа через два, лежа в постели, Сашка вдруг понял, что так не спросил, что, собственно, от него требуется.
* * *
У Завитка наблюдалось столпотворение. Рядом с огромной станцией — крупнейшим искусственным сооружением человечества, согласно «Путеводителю по галактике» Адамса — пара причаливших с дальнего краю транспортов класса «супер» и линейный баттлшип-заградитель смотрелись скромно. При этом саму станцию никто никогда не планировал и не сооружал. Она возникла стихийно: бесчисленные корпуса кораблей, превращенные в дебаркадеры, эфирные причалы (узлы стыковки), жилые и торговые зоны, общедоступные и открытые только для своих, соединенные переходами или состыкованные между собой — в общем, огромные эфирные трущобы для сотен тысяч человеческих существ. Место, где можно найти практически все: от невольничьего рынка до штаб-квартир крупнейших спецслужб.
Не свалиться в беззаконье Завитку помогала, пожалуй, только администрация — местное отделение Гильдии Магов-пустотников.
Сандра неожиданно вызвалась на портовую вахту, хотя до этого Завитка ждала как манны небесной. Объяснила неважным самочувствием, но Сашке от этого объяснения стало не по себе — как бы она во время стоянке не разобрала бригантину по дощечке.
Остальных направляющихся на станцию Людоедка у шлюза напутствовала такой речью:
— Значит так. Мы сюда по делу, и я не рекомендую задерживаться дольше, чем того требует выполнение этого дела. Срок — 12 часов. Кто задержит отправление корабля дольше без уважительной причины — получит вычет из доли прибыли, равный оплате стыковочного сайта на это время. Я предупредила.
Угроза была серьезной: стыковочных мест на Завитке вечно не хватало. Явно нарочно — и таможне удобно работать, и владельцам станции лишний доход от штрафов за просрочку старта. К слову сказать, просрочки случались чаще, чем хотелось бы: уж больно на Завитке много привлекательных мест — и рестораны с едой на любой вкус, и бары, и бордели. Самая большая плотность казино и игорных домов на единицу территории в обитаемом пространстве.
Поделились так: Суперкарго с Белкой отправились пристраивать остатки груза с Тэты — как понял Сашка, у них имелась на то специальная договоренность под заказ с кем-то, — а он сам и Княгиня с кожаным портфелем отправились заниматься необходимой бюрократией. Перед шлюзовыми воротами занял свое место домовой. Он весьма серьезно воспринял замечание капитана на счет «не допустить проникновения на борт ничего лишнего». По крайне мере, боковым зрением Сашка увидел, как в проеме раскрытых створок шлюза колышутся жарким маревом какие-то специфические чары.
* * *
Сказать, что Бэле на станции не понравилось, значило соврать. Но она не могла отделаться от ощущения, что все это — чьи-то недостоверные декорации. «Кем надо быть, чтобы годами находиться в тесных стенах, где за тонким слоем досок и чар — пустота и чужеродность эфира?» — так думала пилот, вглядываясь в лица людей, идущих во встречном потоке по одной из «диагоналей» — так тут назывались центральные… проклятье, уж не улицы точно. Места людских потоков? Самые длинные коридоры? Диагонали — и все, местные не задумывались.
