– Заткнись, Сэми,– процедил сквозь зубы Кресс.– Пусть стажер работает. Значит так, пани,– ваше дело поручается моему молодому помощнику Наоко. Паренек он молодой, поэтому может от чрезмерного энтузиазма наворотить делов. Начнет таскать на ваш огород всех подозрительных мужчин, например, чтобы приложить их ноги к этому отпечатку. Или устроит засаду под вашим сараем. Потому что, насколько я помню из теории преступлений, преступник обязательно возвращается на место своего преступления. Я прав, Наоко?
– Правы! Спасибо, пан инспектор! – обрадовался Наоко.– Клянусь, я оправдаю ваше доверие! Я уже договорился в одной алхимической лаборатории, они будут брать наши вещественные доказательства на исследование! Причем совершенно бесплатно, представляете?
– Рад до смерти,– кисло сказал Кресс и повернулся к помощнику.
– Сэми, запиши в деле: расследование ведет стажер Наоко.
– Так я могу действовать? – не веря своему счастью, уточнил стажер.
– А как еще от тебя избавишься? Действуй.
На пятом ярусе Башни было пусто.
Не зажигая свечи, Хендрик и Филипп осторожными шажками двигались по коридору в сторону лестницы. Было слышно, как потрескивают кожаные подметки сапог Хендрика, как капает вода в самом низу лестничного пролета, как шумно дышит Филипп, как храпит за дверью своей комнаты Наставник по заклинаниям; как каркают вороны двумя ярусами выше, как кашляет комендант в подсобке столовой, как шуршат в норе сбежавшие мыши; как снаружи воет ветер, как шуршит под этим ветром сухой плющ на стенах и как тоненько звенит комар, нацелившийся на щеку слуги.
Словом, если не привязываться к мелочам, стояла почти гробовая тишина.
Хендрик прислушался и…
– Филька! Прекрати шмыгать носом!
– Я не шмыгаю.
– Шмыгаешь, я же слышу! Прямо над моим ухом!
– Вам показалось, сэр Хендрик. Все тихо.
– Тихо? Проще было сразу подкинуть на стол Ректору записку: «Сегодня ночью два ваших курсиста собираются совершить побег». И меловыми стрелками нарисовать наш маршрут. Направо, прямо, налево, вверх по лестнице.
– Сэр Хендрик, я ничего не слышу.
– А-а-а! Филька, скотина, ты наступил мне на ногу! Филька? Филька, где ты?
– Здесь,– откликнулся слуга впереди.
– Гм. А на ногу мне кто тогда наступил?
– Не знаю, пан Хендрик. Может быть, мышь?
– Ага, вот такая упитанная мышка, пуда на четыре! Филька, зараза! Признавайся, кого ты потащил с нами?
– Никого…
– А почему голос дрожит? Филька! Ты не умеешь врать! Ты проболтался! Признавайся, кто идет следом!
– Не ругай его, Хендр,– сказали сзади.– О том, что вы готовите побег, уже и так все догадались. Фузик за вами с первого дня следил.
– Это ты, Казик?
– Я. Только я не один.
– Правда? – усмехнулся Хендрик.– А кто с тобой? Наставник по ВП, Ректор и компания? Что же – вяжите нас.
– Напрасно обижаешь, я не предатель. Пошел за вами исключительно из любопытства, и тут на тебе: какой-то настырный курсист на повороте привязался– не могу отогнать. Уже и орал на него (шепотом, конечно), и ботинками кидался. Все равно ползет следом, как хвост. Не из нашей группы, это точно. Может, староучащийся?
– Та-ак,– протянул Хендрик.– Кажется, приключение становится все более интересным. У кого свеча под рукой – зажигайте.
Тусклые огоньки осветили коридор. За спиной Хендрика жался к стене перепуганный Филипп, за ним, приветливо улыбаясь, стоял Казимир.
– Ну и где твой хвост?
– Видно, отстал,– развел руками Казимир, обляпав при этом восковыми брызгами щеку Филиппа.
– Ты поосторожней с огнем! – отшатнулся Филипп.– Размахался тут своими граблями!
– Прости.
– Слушайте меня все,– прямолинейно высказался Хендрик.– Брать клятвы о молчании до гроба нет времени, вести душеспасительные беседы тем более. Если кто-нибудь из преподавателей сейчас выглянет на шум и увидит нас – мы идем на воронятню. За почтовыми пакетами. Подолы мантий приподнять! Ноги отрываем от пола, не шаркаем!
– Дышим тихо, но размеренно! – согласился с ним кто-то насмешливо из угла.– Все понятно?
– А здорово нас натаскал Наставник по ВП,– восхитился Казик.– Прямо слышу его голос!
– Это не его голос! – обиженно сказали сверху.– Это мой!
– Та-а-ак… Кто там еще? – устало осведомился Хендрик.
– Я.
– Кто я? У тебя есть имя?
– Нет,– облачком тумана сверху опустился вздох.
Хендрик поднял свечу. Под потолком, наполовину застряв в стене, висела знакомая мутная фигура, опутанная расплывчатыми цепями. От виденного ранее призрака она отличалась тем, что была в два раза прозрачнее.
Казик хихикнул, а закаленный в последних передрягах Филипп только молча сглотнул.
– Призрак Башни? – удивился Хендрик.– Ты же умер!
– Призрак Призрака Башни! – гордо ответило тело.– Как говорят у нас, у привидений: призрак умер, да здравствует призрак! Я только вчера родился. Вы не хотите меня поздравить?
– Послушай, ты… как там тебя…
– Вот и я о том! Сначала дайте мне имя, а то общаться неудобно.
– С нами говорит настоящий призрак! – наполовину испуганно, наполовину восторженно закатил глаза Филипп и загорелся: – Давайте назовем его Кошмар Волшебной Башни!
– Ага,– буркнул Хендрик.– Или «Ужас, летящий на крыльях ночи». Или «Урод, поедающий лепешки в столовой». Сразу видно, что у тебя никогда не было домашних животных. Я прав?
– Нет. То есть да, не было. Но откуда вы…
– Скажи спасибо, что появился на свет в цивилизованной стране, где имена выбирают из традиционного списка. Назовем призрака Пушок, и дело с концом.
– Но почему не Кошмар Волшеб…
– Потому! Имя должно быть коротким и внятным, ясно?
– Пуш-ш-ш-шок! – медленно смакуя новое имя, произнес призрак.– А что? Мне нравится.
– Все готовы? В углах никто не прячется? Ну, если кто и спрятался, мы не виноваты. Значит так. Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Сделайте магические выражения лиц, коллеги, поставьте ноги в пятую магическую позицию. Пушок! Прекрати звенеть цепями, ты нас выдашь! Сейчас мы поднимемся по лестнице…
Пока трое беглецов и один призрак извилистой цепочкой пробирались по коридорам внутри Башни, с обратной стороны той же самой Башни ползла по стене черная тень.
Это была самая трудная работа в жизни Шухера.
Оскар прекрасно понимал, что просто денежное вознаграждение вряд ли заставит самого известного в городе вора лезть в неприступную постройку, к тому же охраняемую. Он сыграл на тщеславии. «Тот, кто покорил Черную Башню» звучит намного солидней, чем «тот, кто украл кошелек у уличного ротозея».
Но Шухер не предполагал, что эта самая Башня окажется настолько крепким орешком!
