Итак, девушка была не опасна. Но интересна. В первую очередь тем, что Марк не понимал, какого черта молодая геодка ошивается в самом центре лондонского Сохо. Пожалуй, стоило это выяснить, прежде чем спустить Оле с цепи. Возможно, геодку станут искать. Или, возможно, как раз не станут – если девчонка сбежала от куратора и решила постранствовать инкогнито по старушке Земле.
Ноздри Марка дрогнули, втягивая смешанный аромат феромонов, пота и кожи, исходящий от толпы. Запах возбуждал. От незнакомки пахло озоном. Девушка была одета в просторную полотняную рубаху, белую, резко выделяющуюся на фоне облегающих нарядов и голокостюмов местных завсегдатаев. Она и плясала странно – ноги оставались неподвижными, а верхняя часть тела извивалась, словно девушка пыталась вывернуться из своего балахона.
Кажется, в таких рубахах новокрещеных окунали в жаркие речушки штата Луизиана и в морозные сибирские проруби.
Словно почувствовав взгляд Марка, юная геодка начала пробираться к выходу. Она скользила сквозь толпу, и в этом плотном месиве ей ни разу не пришлось замедлить движение. Даже одурманенные наркотическим танцем синкеры расступались, уклонялись – словно вокруг девушки на пол-локтя протянулась ничейная полоса. Марк включил голомаску – перед лицом завис беловатый овал, гладкий, похожий на идущую на ущерб луну, – и вышел следом за девушкой.
Примерно в это же время и примерно в трехстах парсеках от клуба синкеров Лукас Вигн сидел на бочке с ферментированной смолой дерева навхус и беседовал с Шеймасом Салливаном. Смола после ферментативной обработки худо-бедно исполняла функцию авиационного горючего. Когда на Терре вводили очередной декрет против использования земной техники, местные переходили на навхус. Лукас прикинул, каковы их шансы вовремя убраться на тяжелых, заправленных низкооктановым топливом вертушках, если вдогонку пустятся солдаты на военных катерах. Шансы получались неважные. Впрочем, эти мысли он держал при себе.
Бочка стояла на платформе, там же лежало несколько выкрашенных зеленой краской ящиков с гранатами. Шеймас сидел на ящике, а у стены пристроились лейтенант Грегори Николсон и сержант Абрахам Круг, оба в мешковатых камуфляжных комбинезонах. Выражение лица у соновцев было бессмысленное. Лейтенант тянул «Тикки-Туу» из жестяной банки с трубочкой. Сержант водил глазами, наблюдая за кружащейся над его повязками мухой. Муху привлекал запах запекшейся крови. Старину Абрахама уже выставляли на состязания и успели слегка повредить.
– Не понимаю я этой вашей забавы, – сердито пробурчал Шеймас, зарыв пятерню в рыжие вихры. – Ну там на кулачках подраться, ну бокс, ну пусть даже кикбоксинг. Или уж пляски с медведями. Но зомбаки? Какой дурак платит за то, чтобы посмотреть, как зомбаки друг друга мордуют?
– Платят, и очень неплохо, – лаконично ответил Лукас.
Каштановокудрого секретаря-викторианца он для атаки на базу брать не стал. Хотя и следовало бы. Даже после МР-лоботомии часть способностей у психиков сохранялась.
Шеймас устроил штаб в здании заброшенного завода по производству виски. Тяга ирландца к огромным и пустым помещениям не пропала. В бывшем цеху выдержки разило сивухой, тут и там попадались остатки бочек, а в соседнем зале свалены были перегонные кубы из нержавейки. С нержавеющих агрегатов осыпались сухие чешуйки ржавчины. На медь заводчики поскупились и, конечно, прогорели. По вкусу их виски сильно напоминал ферментированную навхусную смолу.
– За что платят? – изумился ирландец, который наивно полагал, что виски делают из солода, а поединок должен быть честным.
Лукас вздохнул:
– Смотри, Шеймас. Это целая культура. Считается, что в древней Ямато были настоящие икэсугиру…
– Которые делали что?
Остальная команда Шеймаса в дискуссии не участвовала. По большей части это были беглецы и уклонисты разных мастей, некоторые с армейским опытом, некоторые без всякого опыта. Стрелять, впрочем, умели все. На дюжину бойцов приходилось пять уКАЗок и десяток древних огнестрельных винтовок. Плюс гранаты, плюс станнеры, плюс небольшая базука с ящиком кумулятивных гранат и инфразвуковые «хлопушки». Две платформы и одна вертушка, раскорячившаяся сейчас на заводском дворе.
Вечерело. До начала операции оставалось часов пять. Лукас искренне полагал, что с таким снаряжением их шансы выжить близятся к нулю. Трусом Лукас не был, и только это да еще нежелание спасовать перед бешеным ирландцем мешало ему плюнуть и убраться восвояси.
– Которые сражались после смерти, – сухо ответил он. – Это были настолько неистовые и великие бойцы, что даже смерть не могла прервать их поединка.
– Ага. Это вроде петуха с отрубленной башкой, – кивнул Шеймас. – Бежит, крыльями хлопает, кровища из шеи хлещет. Полдвора пробежать может, прежде чем сообразит, что уже дохлый, и кверху лапами брякнется.
– Примерно.
– Не примерно, а точно тебе говорю. Так что никакие твои древние икэсугиру не мужественные, а просто тупые.
– Как тебе угодно.
– Это точно, – подтвердил ирландец.
– Скажи лучше, куда ты свою Фреду дел. Что-то я давненько вас вместе не видел.
Ирландец посмурнел. Среброволосая геодка здорово его зацепила.
Вигн и Шеймас познакомились благодаря Фреде, и обстоятельства знакомства были не из приятных. Полиция устроила очередную облаву на икэсугиру. Администрация СОН крайне не приветствовала этот своеобразный вид спорта, и Лукасу пришлось срочно спасаться. Как и много раз до того, он свинтил в городскую канализацию и выбрался в подвале небезызвестного заведения госпожи Белой Ласки. Помимо прочих услуг, госпожа Белая Ласка за умеренную плату предоставляла политическое убежище неугодным режиму. Временное, но весьма удобное. Дело в том, что госпожа Белая Ласка постигла то, что ее земные товарки постигли на несколько столетий раньше: лучшие откровения мужчины изрекают в постели. В заведении было полно тайных комнат, притаившихся за альковами, где чиновники СОН, викторианцы и военные из местного гарнизона проводили время с красотками. Подслушивающая аппаратура тоже наличествовала, но кое-какие разговоры госпожа Белая Ласка предпочитала не записывать. Так вот, в минуту нужды и опасности тайные комнатки для подслушивания превращались в отличные убежища. Вигна запихнули в одну из таких комнатенок. Стены украшали веселые обои в цветочек, правда, несколько запыленные. Нестерпимо воняло средством для вымаривания клопов. Из мебели имелись стул и стол, а из развлечений – глазок в соседнюю спальню.
Вигн уселся на стул и пригорюнился. Увести своих икэсугиру он не успел, что грозило финансовыми и прочими неурядицами. Добиться свидетельских показаний от зомби невозможно, заставь хоть две сотни психиков ордена их сканировать, зато можно было освидетельствовать причиненный ущерб и попытаться установить, каким оружием нанесены ранения, через оружие выйти на мастерские, через мастерские достать и самих синуси – «наездников», хозяев бойцов.
