Дым выедал глаза и забивался в ноздри. Но это была ерунда — по сравнению с жаром, подымавшимся от языков пламени, выраставших все выше и выше… Привязан он был на совесть. Веревка, несмотря на нечеловеческие усилия, не отпускала запястий. Из-за дыма Конан не мог больше видеть незнакомца на крыше, но, судя по удаляющимся воинственным крикам и проклятиям солдат, он убегал, уводя за собой добрую половину охраны.
Вопли Фердруго возымели свое действие: оставшиеся солдаты сгрудились вокруг эшафота, угрожающе подняв копья. Самые ретивые приблизили острия их к его груди, невзирая на жар пламени. Палач, оттащив за ноги труп Кайсса в сторону, поворошил огонь, отчего тот взвился выше.
Порывы ветра, ставшего очень резким, то и дело относили столб дыма в сторону, пригибая его к земле. В один из таких моментов, когда едкая серая завеса отхлынула в сторону, Конан разглядел, как побледневшая Илоис прижала к себе головы детей. Он увидел также, как мальчик мягко вывернулся из-под ее руки и, пригнувшись, проскользнул куда-то вперед, в направлении эшафота.
Неожиданно что-то громко и раскатисто загрохотало в небе. В первый момент Конан даже не понял, что это гром. Он решил было, что друзья для его спасения придумали что-то совсем фантастическое и невероятное. Почти сразу за грохотом сверху обрушились безудержные потоки воды. Огонь зашипел, как клубок рассерженных змей, не желая сдаваться, но его сопротивление было сломлено хлесткими, как бичи из гиппопотамовых хвостов, струями за несколько бурных мгновений…
Конан с утроенной силой принялся высвобождать руки. Внезапно он ощутил на запястьях чье-то теплое дыхание. Он чувствовал, как острые зубы теребят веревку, перегрызая ее… Оглянувшись, киммериец разглядел за штриховкой дождя что-то серое и тощее, с прилизанной водой шерстью, с торчком стоящими острыми ушами…
Король Фердруго, заливаемый потоками ливня, потерявший корону и парик, смытые с головы, дергаясь в облепившей тело мантии, продолжал кричать. От ужаса, что опасному чернокнижнику удастся скрыться в этой стихийной и людской суматохе, гордо его перехватывало, и приказаний, отчаянных и визгливых, было не разобрать. Но голос его заглушили и перекрыли вопли Ее Величества. Столь же растрепанная и обезображенная водой, похожая на старую куклу, выброшенную ребенком в лужу, королева хватала своего сиятельного супруга за руки, закрывала ему пальчиками рот и истошно кричала:
— Знак! Знак! Знак!!!
Гроза не только затоптала огонь и посеяла панику. Изливаемая с небес влага божьего негодования была так обильна, струи так тесно примыкали друг к другу, что все вокруг подернулось плотно-серой пеленой. Ткань ее то и дело вспарывали лезвия молний. Каждая вспышка сопровождалась воплями и стонами ужаса.
Охранники, лишь только погас огонь, придвинулись к пленнику еще ближе, чтобы заколоть его копьями при первой попытке побега. Но дождь мешал им видеть, порывы ветра сбивали с ног, а частое сверкание молний наполняло суеверным страхом. Киммериец, освободившийся от своих пут с помощью смышленого и верного малыша, без труда выхватил копье у ближайшего к нему солдата, сшиб его с ног сильным толчком в грудь и спрыгнул с эшафота.
Раскаты грома, всплески молний, неистовство ливня, пронзительные вопли короля и королевы, визги женщин, ржанье перепуганных коней… Казалось, весь мир вот-вот рухнет и превратится в обломки хаоса, со свистом носящиеся в пустоте. Но Конану была по сердцу эта музыка. Потрясая своим оружием, он несся вперед, сквозь разбегающуюся в панике толпу. Оглядываясь назад, он заметил, что на пути охранников, рванувшихся за ним в погоню, вырастают мужские фигуры в надвинутых на лица капюшонах, с обнаженными шпагами и мечами в руках…
Достигнув края площади, Конан приостановился на миг, раздумывая, в какую сторону ему лучше всего уносить ноги. Его колебания прервал грохот копыт вороного жеребца, вынырнувшего из-за поворота улицы. Его держал в поводу скачущий рядом всадник. За его спиной виднелось еще двое или трое верховых. Лицо всадника, резко натянувшего поводья в шаге от Конана, не позволял рассмотреть ливень, но голос его, голос!..
Уже через миг Конан, вросший в седло своего жеребца, уносился вскачь по улице, ведущей к порту. Позади него, прикрывая беглецу спину и то и дело оглядываясь, скакали трое мужчин, промокших до нитки и хохочущих, словно охмелевшие демоны.
* * *
Илоис, лишь только хлынул дождь и началась паника, отступила в сторону и прижалась к стене одного из домов, заслоняя собой дочь. Она очень тревожилась за сына, неизвестно куда подевавшегося, да так быстро, что она даже не успела его окликнуть. В такой суматохе маленького мальчика запросто могли сбить с ног, затоптать, покалечить… Она напряженно вглядывалась в мельтешение людей, но ливень не давал возможности рассмотреть хоть что-либо.
Перепуганные люди метались из стороны в сторону, словно ошалелые овцы. Носилки с бароном Ричендо были брошены наземь, и несчастный парализованный старик выкатился из них на булыжники мостовой… Королевская чета вместе с вымокшей до костей свитой спешно рассаживалась по каретам. Кучера еле сдерживали готовых понести лошадей…
Рыжик успокоительно поглаживала ладонь матери и что-то кричала, запрокинув голову, но что именно, за шумом и гамом было не разобрать…
Наконец ливень пошел на убыль, и ярость грома поутихла. Народ постепенно разбежался по домам, рассеялся, и площадь опустела. О недавнем зрелище напоминал лишь столб, но уже не белый, а потемневший и обугленный, так как в него вонзилась одна из молний, во множестве вспыхивающих тут и там.
— Хвала Митре, он ушел! — воскликнула Илоис и обняла щуплое тельце дочери. — Теперь они уже не догонят его… Но куда подевался малыш? Давай обойдем с тобой всю площадь. Быть может, он ушибся. Быть может, сидит где-то и плачет…
— Волчок никогда не плачет! — возразила девочка. Неожиданно она крепко сжала ладонь матери и спросила со страхом: — Что это?!
— Где?
Рыжик показала рукой на ярко-желтый светящийся шар величиной с большое яблоко или маленькую дыню. Шар плыл в пяти локтях над землей, плавно покачиваясь и издавая тихое жужжание.
— О, пресветлый Митра! — выдохнула Илоис, испуганная не меньше дочери. — Это… это Оса Нергала!
— Оса Нергала?..
— Да… Я вижу ее первый раз в жизни. До этого только слышала от отца… Она убивает, но не всех. Лишь тех, кого сама выберет. Шумри тоже рассказывал мне о ней. Он говорил, что это такая молния… Но молния разит не глядя. Молния не зависает в воздухе, как живая…
