Казалось, она просто погрузилась в глубокий сон. Я смотрел то на нее, то на холмы по обе стороны дороги. И хотя я вслушивался в любые звуки, которые перекрывали стук копыт, но так ничего и не расслышал.
Вони больше не ощущалось. Однако я знал что сама земля подчиняется воле фасов, и от них вполне можно ожидать новой каверзы. Я не рисковал покидать дорогу. В ту ночь я так и не заснул. Я шел, как в старые времена, когда служил разведчиком и во время морозной пурги оказывался захваченным каким-нибудь шквалистым ветром, пытавшимся швырнуть мое жалкое тело на землю. Одеревеневшие ноги, устав от ходьбы, начали ныть. Через некоторое время я заметил, что кобыла перешла на ходьбу, тяжело дыша и фыркая, а пони, опустив голову, плелся, отстав от нас на три-четыре шага. Но все также упрямо следовал за нами.
Я огляделся затуманенными глазами. Холмы стали пониже. Теперь они не производили впечатления, будто простираются до небес. Я постоял так некоторое время, кобыла снова фыркнула. Порывшись в седле, я достал бутылку с водой и сделал глоток, совершенно не утолив жажду. Мы в такой спешке покинули лагерь, что это была вся наша вода. И Джойсан тоже нужно было напиться.
Я заставил кобылу двигаться дальше, но теперь она устало шагала, время от времени останавливаясь, пока я не дергал за поводья или шлепал по крупу. И я был так поглощен этим занятием, что не заметил, как кончилась ночь, и холмы по обе стороны дороги осветились сероватыми лучами зарождавшейся зари.
Вот так хромой тащил хромого, пока внезапно не обнаружил, что мы наконец-то вышли к концу этого разлома, поперек которого лежала долина и…
Дороги больше не было!
Я покачнулся, тупо уставившись вверх на скалистую стену горы, возвышавшейся как раз перед нами. И дорога упиралась прямехонько в нее, как будто всю эту гору перенесли с какого-то другого места и бросили здесь, чтобы перерезать нам путь.
Каким-то образом мне удалось спустить Джойсан вниз. Дальше дорога не было. Местность здесь была открытая, так что враг не мог незаметно к нам подкрасться и атаковать. Я совсем выдохся, как и кони. Невдалеке в этой долине протекал ручей, и здесь росла трава. Я уложил Джойсан, подсунув ей под голову сумку, и устроил ее как можно удобнее.
Лицо ее было бледным, тело лежало безвольно. Если она по-прежнему спала, то, должно быть, крепко. Лошадь отправилась к воде и погрузила морду в ручей. Рядом уже расположился пони. Я опустился рядом с Джойсан, положив обе руки на ее ладонь с кольцом. Голова моя стала клониться на бок, хотя я и знал, что должен охранять ее.
Однако я слишком устал, чтобы думать о будущем, за исключением того, что подъем этой горы вытянет из меня все силы. А попытаться подняться по ее отвесным склонам без пищи и помощи со стороны — нет, об этом не стоило даже мечтать.
Должно быть, вскоре моя голова поникла…
А потом…
Потребность — настоятельная потребность — охватила меня, заполнила и вытеснила из меня все, за что я так упорно цеплялся: ту часть Керована, которая была человеком… ту часть, которая тянулась к Джойсан… ту жизнь, о которой он знал. Я стал… другим…
Проснулась я уже при свете дня. Стряхнула с себя туманные сны и страхи. Позади осталась кромешная тьма, и в ее тенетах шевелилось зло. Даже слабое воспоминание об этом заставило меня содрогнуться. Возможно, призрак леди Тефаны и не обладал достаточным Могуществом, но что-то, гораздо более худшее, могло преградить нам путь. Меня удивляло, почему же силы Тьмы не использовали против нас всей своей мощи, ибо я не понимала, каким образом мы смогли бы отразить такую атаку. Я была бы вынуждена еще раз направить свою волю на грифона и…
Я подняла голову и огляделась. Я лежала на поверхности дороги с небольшой сумкой под головой. Здесь не ощущалось вони фасов. Очень медленно поворачиваясь я с огромными усилиями обнаружила, что над нами больше не нависают скалистые стены разлома. Должно быть мы каким-то образом одержали победу, хотя я не понимала причин этого. Но теперь перед нами возвышалась настоящая гора, ее гребень скрывался в тумане или в облаках, и снизу нельзя было сказать, какой высоты она достигала.
Дорога подходила прямо к круто поднимавшемуся вверх склону, а затем… С места, где мы находились, казалось, что какое-то Могущество передвинуло эту гору сюда и перегородило дорогу, поставив непреодолимую преграду. Просто голая скала — с трещинами, пятнами, какими-то отметинами, указывающими, как мне подумалось, на нападение неведомой неистовой силы.
Прямо передо мной стоял, повернувшись ко мне спиной, Керован. Пальцы его бессильно обвисших рук безостановочно то сжимались в кулак, то снова разжимались. А тело было как-то неестественно напряжено, как будто желание добиться своей цели только добавляло ему скованности.
Каким-то образом я поднялась на ноги, сделала неуверенный шаг. Я была такой слабой, словно перенесла долгую изнуряющую лихорадку. Но уже после первого шага я почувствовала прилив сил. Керован не оглядывался, как будто только эта гора интересовала его сейчас.
Я кое-как подковыляла к нему, чтобы увидеть его лицо. Беспощадность прорывалась на нем из-под маски решимости. Внезапно Керован вытащил меч, быстро шагнул вперед и попытался вонзить острие клинка в трещину в скале, которая неровной линией тянулась у основания монолита.
Когда я более внимательно присмотрелась к этой трещине, то увидела, что там когда-то был вход в пещеру, ныне специально запечатанный кем-то чрезвычайно могущественным, потому что каменные стены в этом месте потемнели от огня и казались застывшими, как те куски металла, которые охотники приносили из пустыни. Хотя разве что-нибудь может расплавить скалу?
Керован без какого-либо результата пытался протиснуть меч в эту трещину, тот предупреждающе звенел, и мне показалось, что клинок вот-вот сломается. В гневе и раздражении Керован отбросил меч в сторону, и тот гулко шлепнулся на покрытие дороги, а сам он направился вперед и навалился голыми руками на эту скалистую преграду.
Я начала поднимать руки. А потом меня осенило. Грифон! Я быстро схватила его — охраняющий меня талисман. Керован… Мог ли Керован посылать волны энергии, когда я, истощенная, лежала, вздрагивая от холода?
Его плечи напрягались в страшном усилии. Откуда-то появилась аура могущества, теперь охватившая и то место, где стояла я. Я уже верила, что вижу призрачный свет, очерчивающий контуры его тела. По коже пробежали мурашки, и коротко подстриженные волосы сами по себе зашевелились у меня на лбу. Шар между моих рук засиял.
