- Где ты остановилась? Дом Варольда, говорят, сгорел, - он подошел сзади, положив ей руки на талию - она не вырывалась, как обычно, и Брис поймал губами ее темный с позолотой локон.
- Не скажешь? - снова спросил рейнджер, после нахлынувшего вдруг молчания.
- Пока не скажу. Пожалуйста, не надо меня искать. Не думай, это не каприз - Изольде, мне и отцу приходится скрываться по некоторым серьезным причинам, - мэги повернулась к нему, усаживаясь на подоконник. - И пока не спрашивай о них ничего.
- Астра, - он на миг задержал дыхание и коснулся ее живота. - Ты говорила, что ребенок может быть моим. Это правда? Ты думаешь, что он мой?
- Надеюсь, что так. Прошу даже Раю, чтобы он оказался твоим, - Астра прижала его большую ладонь своей.
- Я хочу, чтобы в тебе росла частица меня. Ты лучшая из всех известных мне женщин. Никогда мне не встретить даже чуточку похожую на тебя, - он потянулся к ее губам с поцелуем. Астра ответила, ощущая вкус его языка и тихое тепло руки, проникшей под складки ткани.
- Моя бесценная принцесса волшебства, не прогоняй меня, - прошептал он, отрываясь на миг и снова привлекая дочь Варольда к себе.
Поясок с нефритовой пряжкой упал со стуком на пол. Астра несколько минут боролась с руками, ласкавшими ее обнаженные бедра, сминавшими небрежно юбку и поднимавшимися выше.
- Шет тебя! Шет, - выдохнула она от его смелого и жгучего прикосновения. Уронила голову на плечо Бриса, впилась в него губами. - Я тоже думала о тебе.
Рейнджер подхватил ее и понес через комнату. Опустил на кровать, сдергивая шнуровку на платье. Астра отвернулась к стене, позволяя ему снять остатки одежды.
- Ты обманул меня. Заманил обещанием плаща, - тихо проговорила она.
- Плаща Обольщения, - Голаф навис над ней, накрывая ладонями заостренные груди.
- Плаща совращения, - Астра обняла его за шею, привлекая к себе.
Он медлил, любуясь линиями ее гибкого тела, глазами, похожими на капли прозрачного пьяного эля, так волшебно мерцающие под длинными ресницами. Потом обрушился, и мэги застонала от сумасшедшего порыва франкийца, ощущения наполнившего ее до глубин. Свет будто померк, следом исчез окружающий мир. Госпожа Пэй чувствовала только могучее тело своего любовника, стремящегося слиться с ней, выплеснуть всю силу страсти, скопившейся после их долгого и горького расставания.
Когда Брис повалился на спину, тяжело дыша, Астра повернулась к нему, потянув на себя смятую рубашку. Они лежали неподвижно, мокрые, пьяные друг от друга. Голаф играл завитками ее волос и думал, как восхитительно добра стала к нему судьба и лукавая богиня Рая. Астра положила голову ему на грудь, перебирая пальцами скрюченные волоски и касаясь языком соленой кожи. Потом легла сверху, разглядывая лицо рейнджера, темно-синие, словно ночной лес глаза, нос с маленькой горбинкой. Провела пальцем по выпуклым, покрытым короткой щетиной скулам, больно и приятно покалывавшей ее.
- Что это, Голаф, - спросила Пэй, разглядев на его шее продолговатые багровые отметины.
- Это… не знаю. А что там, - он погладил ее между бедер, стараясь отвлечь и снова разжечь страсть.
- Не ври. Это следы чьих-то бесстыжих губ. Так? - она села на него верхом и прижала руки франкийца к своей горячей груди.
- Там могут быть следы твоих губ, которые я очень люблю.
- Да не ври ты. И не бойся - я не ревную. Подумаешь, если их оставила тебе какая-нибудь пьяная девка. Ты же ее больше не увидишь, - мэги опустилась, извиваясь и едва касаясь его тела. - Мне хорошо с тобой. Честное слово, Голаф.
- И мне с тобой безумно хорошо. Возле тебя я перестаю быть собой прежним. Ты будто болезнь. Сладкая желанная болезнь, от которой можно без сожаления погибнуть, - он приподнялся, касаясь ее груди своей.
- И у нас не любовь. Понимаешь? Я не хочу никакой любви, - прошептала Астра. - Хватит с меня Леоса.
- А что с Леосом? Неужели его льстивые рифмы волнуют тебя теперь меньше? - Брис напрягся, сжимая ее худые запястья.
- Для меня больше нет ни стихов, ни его самого.
- Ты с ним рассталась? - от этой мысли Голаф разволновался, коснулся ладонями влажных щек мэги, внимательно заглядывая в ее глаза.
- Иначе я не легла бы с тобой в постель. Наверное, не легла, - неуверенно призналась она. - Правильно говорила Изольда, что мужчинами нужно играть. А у меня почему-то не получается.
- Теперь ты не ври. Играть, вернее, мучить у тебя удивительно хорошо получается, - он долго поцеловал Астру в губы, лаская нежную гладкую кожу, чувствуя, что не в состоянии прервать это блаженство, остановиться даже на миг. Где-то на самом крае сознания мелькнуло, что скоро время Раковины, и может вернуться Ильва.
Сидя на твердых бедрах рейнджера, Астра ощутила, как он снова стремиться в нее, наполняя теплом и желанием.
- О, Голаф! Голаф! - взмолилась мэги Пэй, но его сильные руки приподняли и властно опустили ее.
Они еще мучили друг друга с полчаса. Совсем обессилив, лежали, тесно обнявшись и о чем-то перешептываясь.
Надев платье и приведя в порядок прическу перед круглым бронзовым зеркалом, госпожа Пэй решила, что разыскать капитана Мораса сегодня уже не удастся - нужно было успеть на встречу с Карридом Рэббом, назначенную в "Дельфине".
- Я пойду, Голаф. Мне нужно поспешить, - сказала она, остановившись перед франкийцем и склонив набок голову. - А ты не думай ходить за мной следом. Хорошо?
- Мне это будет трудно вынести, - он немного помрачнел, не спеша отпустить мягкую, наполненную магией ладонь.
- Я забегу обязательно. Завтра, - пообещала Астра.
В этот момент в коридоре послышались легкие и быстрые шаги. Дверь в комнату распахнулась. На пороге появилась танцовщица из театра Сафо, одетая в плащ с розовыми звездами, искрящийся голубым мехом ларсы.
- Кто это, Голаф? - Ильва замерла, с удивлением и неприязнью разглядывая стройную черноволосую незнакомку.
- Мэги Пэй, о которой я говорил, - выдавил рейнджер, чувствуя, что сейчас разразится буря.
- Ах, да, говорил что-то. Надеюсь, она не помешает нашему вечеру, - снимая на ходу плащ, Ильва прошествовала в комнату.
- Какая ж ты дрянь! - вскрикнула Астра, уничтожающе глянула на франкийца и бросилась к выходу.
Голаф нагнал ее на улице. Схватил безжалостной хваткой за руку и повернул к себе.
- Клянусь, госпожа Пэй, она не значит для меня ничего! Перед Раей, Плетью Архора клянусь! - выпалил он, стараясь удержать рвущуюся прочь дочь магистра. - Послушай! Ты только послушай, Астра! - настоял он, сдавливая ее сильнее.
- Что еще? - она обмякла, едва не заплакала от боли в запястье и груди.
- Еще раз клянусь, Ильва ничего не значит для меня. Я познакомился с ней лишь потому, что она издали на тебя похожа, - сказал он, вспоминая первый день в городе, когда взгляд случайно выделил танцовщицу из толпы.
