- «Скраппи, ты молодец. Ты просто молодец!» - ободряюще прошептал мне на ухо голос сестры. Кажется, Кег была и вправду взволнованна, но в ее радостном голосе мне вдруг послышалась какая-то напряженность, насторожившая меня даже больше, чем разливающийся соловьиным свистом прибор – «Теперь отдохни немного, отдохни. Тебе еще понадобятся силы».
- «Все уже закончилось?».
- «Ну… Почти. Ты молодец, жеребенок родился. Сейчас его осмотрят, проведут первичную обработку… Ну, ты же знаешь – очистка дыхательных путей, мытье, измерения, капельки в нос и в глаза. Все, как положено. А потом… Потом нам с тобой придется постараться – и сосредоточившись, родить еще одного».
- «Чи… ЧИВО?!».
- «Поздравляю, Скраппи. У тебя, оказывается, двойня!» - я почти ощущала, как Кег улыбается под своей маской. Весело ей было, видите ли! А раньше что, нельзя об этом было сказать?! Вон, вон из профессии! Прогнать, батогами[288]! Порвать диплом! Лишить… Лишить… Ойййй!
- «Когда закончите там радоваться – попроси врача обратить на меня внимание, ладно?!» - провыла я, ощущая, что что-то большое, вновь начало буйствовать у меня в животе – «Я тут опять рожаю, vashu mat, если вы еще там не заметили! И вырубите, наконец, этот хренов прибор! От его свиста у меня голова разболелась!».
- «Эммм… А это не… Ладно, это подождет» - протрезвевшим голосом откликнулась Кег, сместившись куда-то назад, к моему раскоряченному на акушерском столе крупу – «Стэйбл, прошу вас, к столу. Тендерхарт, она немного порвалась[289], поэтому нам понадобится капельница. Нет-нет, иголок не нужно, используйте эти новые канюли, которые я привезла из «Крылатых Целителей». Все-таки, они были изобретены после того, как моя сестра согласилась предоставить себя для исследований, так что она вполне достойна того, чтобы стать испытателем этих устройств».
- «Кег…».
- «Да, Скраппи?».
- «Я уже говорила, как я вас всех… Нннннннгггггххххх… всех ненавижу?».
- «Ты уже доказывала это делом. А теперь, пожалуйста, сосредоточься – жеребенок уже на подходе. Так, а теперь – тужься. И еще… И еще… Вот, вот, молодец».
* * *
«Роды, произошедшие в госпитале – экая невидаль! Ну, пошумели. Ну, перебудили народ. Но ничего же не разломали, не считая коляски и пары кустов! Пегасы постоянно что-нибудь ломают в городке, считая столкновение с каким-нибудь препятствием самой эффективной формой торможения, так отчего же тогда такой бедлам вокруг меня?» - с неудовольствием думала я, ощущая скользящие по влажной шкурке лучи восходящего солнца. Слепота медленно проходила, и хотя до привычной остроты зрения мне было еще далеко, по крайней мере, теперь мне недоставало глупости, чтобы спутать своих жеребят с каким-то там верещащим прибором. Роды прошли вполне обыденно, на взгляд доктора Стэйбла и его медсестер, и, поднапрягшись, к утру, я родила очаровательную двойню, двух замечательных близнецов[290], теперь, пищавших в моих объятьях. Отмучавшись, я вновь расплакалась, но теперь уже от облегчения, и, получив под крыло два тихонько свистящих комочка, отправилась в палату, почему-то – в окружении всего персонала госпиталя, шуршащего халатами вокруг поскрипывающей каталки. Не прошло и пары часов, как под окнами старого особняка, в котором находилось единственное в окрестностях медучреждение, громко и чисто пропел гвардейский рожок, призывая соскакивающих с боевых колесниц земнопони и единорогов занимать свои посты. Вскоре, госпиталь был окружен, словно в нем поселилась чума, и на каждом этаже стояли вооруженные пони, внимательно рассматривая окружающих из-под сияющих золотом шлемов. Набычившийся Графит, которого пока так и не пустили в палату, кажется, слегка обиделся, и вот теперь, я с неудовольствием смотрела, как из теней, скопившихся под стоящей напротив кроватью, медленно выползает чье-то темное тело. Выковырявшись на свет, страж уже открыл было рот для какого-то комментария, но быстро захлопнул его и смотался за дверь, едва успев увернуться от метко брошенного мной судна, судя по звуку, все же настигнувшего в коридоре кого-то из обитающих там гвардейцев.
- «Нет, ну это hren знает что такое!» - выругалась я, злобно глядя на закрывшуюся дверь. С момента прибытия Гвардии, госпиталь превратился в настоящий дурдом, дополненный шныряющими туда и сюда, мышекрылыми тенями, а уж после известия о том, что вскоре, сонный городишко собирается почтить своим животворным присутствием королевский дуэт, градус неадекватности подскочил едва ли не вдвое. Наконец, озлившись, я наваляла сунувшемуся под кровать сержанту стоявшим на столике судном, и, несмотря на оправдания держащегося за голову, белого жеребца о необходимости тщательной проверки помещений, строго-настрого запретила кому-либо появляться в моей палате. Но кажется, они уже были о чем-то таком предупреждены, поскольку любой, появлявшийся в моей палате пони, считал за лучшее смотреть куда угодно, но только не на кровать, где, под теплым материнским крылом, посапывало два серых комочка.
Два настоящих, истинных фестрала, впервые почтивших этот мир спустя без малого, тысячу лет.
- «Скраппи…» - наконец, я разрешила Графиту войти в мое царство распашонок, пеленальных столов и неистребимого запаха молока. Теплый, сладковатый, с пикантной кислинкой, он пропитал комнату буквально за несколько часов, и теперь, мне казалось, что я плаваю в этом замечательном, теплом запахе, так забавлявшем прочих пони. Войдя, муж робко остановился у порога, словно не решаясь подойти ко мне ближе – «Скраппс… Все хорошо? Все уже закончилось? Как все прошло? Он в порядке? Или это она?».
- «А ты сам посмотри» - улыбнувшись, я поманила супруга к себе, и когда тот опустился рядом с кроватью, предъявила ему два серых комочка, недовольно захныкавших во сне. Вытаращенными глазами, пегас уставился на тех, к чьему появлению на свет, он приложил так много усилий, и, замерев, с донельзя испуганным видом, переводил взгляд то на меня, то на миниатюрных, покрытых мягким, серым волосом, мышекрылых жеребят – «Ну как? Тот, что справа – это жеребец. Он меньше, потому что родился вторым. Слева – кобылка. Ну, думаю, с ней все понятно – лезла вперед, распихивая всех локтями… В фигуральном смысле, конечно. Ох, и намучалась я с ней! С сыном было легче – все-таки джентелькольт, как и его папка. Ну что, доволен ли мой господин?».
- «Скраппи…» - кажется, кто-то собрался грохнуться в обморок – «Этого не может… Скраппи! Милая! Неужели я сплю?!».
- «Нет, мой хороший. Это не сон» - смаргивая навернувшиеся на глаза слезы, я прижала к себе голову зашмыгавшего носом мужа, крепко обнявшего мою тушку, развалившуюся на удобной и мягкой кровати – «Ну-ну, что ты так расстроился?».
