— Значит, говорите, живые?! — им в лица уткнулись зажженные факелы. — Вот сейчас мы это и проверим… Прохор, вдарь-ка вон тому, да посильнее!
Из полумрака после этих слов что-то неожиданно метнулось и набросилось на опешившего Ханса. Тяжеленный солдат, словно пушинка отлетел обратно к дверям, больно приложившись об металл, а на его месте остался стоять звероподобный мужик в овчинном зипуне.
— Гы-гы-гы! — довольно бурчал он, показывая корявым пальцем на с трудом поднимающегося солдата. — Плохой! Гы-гы-гы!
Капитан нервно облизнул пересохшие губы и громко крикнул в темноту:
— Кто бы ты ни был, уйми своего пса! Слышишь?!
Через мгновение раздался чуть дребезжавший насмешливый голос: — А то что? Что, вы, жалкое отребье, сможете мне сделать?!
Состояние капитана в этот момент было таково, что он не услышал бы и трубный вой боевого гирканского скапса. Дель Като, не успев выплеснуть пар в едва не случившимся сражении с мертвецами, окончательно потерял рассудок.
— Ах, ты мешок дерьма! — ненавистно взревел он, выхватывая меч. — Вздумал с гвардией шутки шутить?!
Совершив огромный прыжок, дель Като со всей силы ударил мечом здоровяка. Остро заточенная сталь легко прошла сквозь тело и с чавканьем вышла наружу.
— В мечи этот сброд! — заорал разгоряченный, уже ничего не видящий перед собой, капитан. — Всех в мечи! Вдруг, из темноты, откуда только что и появился этот здоровяк с умом ребенка, раздался всхлип, постепенно переходивший в жуткое рыдание. По земляному полу на коленях, царапая лицо ногтями, полз старик. Длинные свалявшиеся космы полностью закрывали его лицо.
— Сына! Сына! — рыдал он, обхватив разрубленное тело руками. — Я же не думал… Сына! За что? За что господь так наказывает меня? Старик в полной тишине, среди застывших солдат, целовал холодеющее лицо, одновременно пытаясь своими тряпками стереть с него кровь. — Сына мой родненький! — никак не мог успокоиться он. — Сына, что же это с тобой случилось?! — он поднял голову и безумными глазами посмотрел на капитана. — За что, ироды, вы сынульку моего порубили? Мою кровиночку изрубили?! Он поднял лицо к потолку и дико заверещал: — Прокляну! Всех вас, иродов, проклинаю! Корявые пальцы словно разящие стрелы тыкали то в одного, то во второго, то в третьего. — И ты! И ты! — орал бесноватый. — Сгинете, как последние твари, и не будет вам ни дня ни минуты покоя на этой грешной земле! Будете бродить неприкаянными и не погребенными, а души ваши томиться в чистилище! Раз!
Мощный удар, нанесенный рукояткой меча в самое основание черепа, принес, наконец-то, тишину в помещение.
— Заткнулся?! — зло проговорил дель Като, обращаясь к валявшемуся старику. — Еще никто безнаказанно не оскорблял гвардейцев короля! Никто! Запомните это!
Капитан говорил громко, чеканя каждое слово, и смотрел прямо в десятки белевших напротив него глаз.
— Любой, будь он простолюдин или знатный, простой знахарь или уважаемый магистр, будет наказан, если оскорбит королевского гвардейца! — обозленный гвардеец каждое слово сопровождал рубящим движением меча. — Вы меня поняли?
Привыкшие к темноте глаза увидели, как людская толпа заколыхалась и что-то утвердительно забормотала.
— Уберите это отсюда! — повелительно бросил он, показывая на тело старика и его сына. — И пусть мне не попадается на глаза!
Сразу же невесомые женские фигурки выскользнули из темноты и, ухватив большую тушу, потащили ее к себе. Проводив их взглядом, скитальцы уселись напротив двери, которая, по-прежнему, оставалась наиболее уязвимой частью их новой крепости.
— Благодаря вам мы поссорились с местными, — недовольно пробормотал магистр, буравя взглядом капитана. — А наша главная проблема так и не решена…
Дель Като спокойно выдержал тяжелый взгляд мага. — Да, я зарезал этого ублюдка! — с вызовом ответил он. — И нисколько не жалею об этом! Это быдло должно знать, как нападать на гвардию! А наша главная проблема, как вы изволили выразиться, — это, прежде всего ваша главная проблема!
Не в силах сдержать рвущееся раздражение, он вскочил на ноги и стал нервно вышагивать около сидящих товарищей.
— Кто нам всем обещал открыть портал, как только мы найдем вашего товарища?! — с ехидством спрашивал капитан. — Кто уговорил меня поставить под угрозу жизнь и здоровье его величества короля Краена?! Кто обещал его излечить от проклятия? А, господин магистр?!
— Вы правы! — с горечью проговорил Зенон. — Вы тысячу раз правы! Мы, маги, уже давно должны били сделать свой шаг, но медлили… Наверное, я уже слишком стар для таких путешествий. Мне не поспеть за молодыми. Я стал слишком осторожен и медлителен! Мне все время кажется, что мы еще не готовы и надо еще немного потерпеть!
Магистр несколько секунд неподвижно смотрел на разожженный солдатами огонь, а потом, одернув свой плащ, встал.
— Надо попытаться сейчас, — пробормотал он, с сомнением глядя на Мариотта. — Ибо потом может быть уже поздно! Капитан, разожгите костер! Бросайте в него все, что горит! Сейчас нам понадобиться много огня и света, очень много!
Капитан с солдатами, принц с молодым магом, забыв о десятках осаждавших здание мертвецах, рыскали по всем углам, разыскивая и сгребая в кучу деревяшки, куски балок, какие-то ящики. Все, что могло гореть, было безжалостно брошено на середину. Вскоре, на земляном полу возвышалась большая куча деревянного хлама, на которую со страхом смотрели жмущиеся по стенам местные.
— Капитан, гоните всех отсюда в дальний угол! — магистр взмахнул рукой. — Их может задеть! Мариотт, встань у окна и вспомни, чему тебя учили!
Зенон носился вокруг будущего костра подобно метеору. Сначала он что-то долго подсчитывал, тщательно вымеряя расстояние до каменных стен. Потом, размахивая руками от возбуждения, принялся на стенах чертить какие-то ломанные фигуры. Загадочные символы, четко выделявшиеся на закопченных кирпичных стенах, появлялись с катастрофической быстротой. Казалось, что вместо старого мага около стен плыло какое-то сторукое существо, стремившееся как можно быстрее закончить свою летопись.
— Несите Килиана к тому краю! — пробормотал Зенон, наконец-то, закончивший чертить свои символы. — Да! Ближе к костру!
Тем временем шум на улице нарастал. Еле слышные скребки по каменной кладке, похожие на стук детских ладошек, сменились настойчивыми ударами по металлу дверей и оконных ставней. Стук становился все сильнее и сильнее.
— Магистр, вам надо поторопиться, — не выдержал дель Като, с изумлением замечая, как толстенный железный лист начинает со скрипом отходить от стены. — Они слишком настойчивы…, мягко говоря.
Лучше бы он не тревожил мага в этот момент. С горящими безумием глазами Зенон так зыркнул на него, что у капитана вообще отпало всякое желание, хоть что-то говорить. Похожий на дикого зверя, запертого в клетке, старик продолжал метаться около медленно разгоравшегося пламени. Из его широких рукавов летели щепотки каких-то трав и кореньев, после которых огонь начинал плясать словно живой. Вдруг, магистр застыл, словно наткнулся на стену. Его лицо исказила жуткая гримаса, на лбу выступил пот.
— Давай, Мариотт, — прохрипел он, не в силах отвести глаз от пламени. — Корми огонь, иначе портал не открыть!
Дрожащий как суслик юный магистр развел руки в стороны и с его пальцев скользнули голубоватые струйки энергии. Казалось, крошечные драгоценные камни, переливавшиеся всеми цветами радуги, выскользнули из неосторожных рук. Голубой ручеек осторожно коснулся огня и тот довольно загудел, разгораясь все сильнее и сильнее.
— Еще, еще! — кричал Зенон. — Нужна еще энергия!
Вскоре костер уже достигал потолка огромного здания, обнажая когда-то украшавшие его красочные фрески. В зеленоватом пламени сгорали диковинные звери с пышными гривами и устрашающими клыками, аскетичного вида высокие люди с молитвенно сложенными руками. Нестерпимый жар отогнал людей к самым стенам, где, скорчившись в "три погибели", они пытались зарыться в землю. Капитан первое время еще боролся с собой, едва сдерживаясь, чтобы не упасть на землю. Сквозь закрытые глаза он улавливал силуэты стоявших магов и чувствовал, как вокруг нарастает напряжение. Вдыхаемый воздух становился не просто горячим, а раскаленным, подобно вливаемому в горло расплавленному металлу. Костер, родившийся от энергичного удара по огниву, в какой-то момент перестал быть просто огнем, на протяжении тысячелетий дававшим защиту и тепло людям. Его багрово-красные языки, с такой жадностью пожиравшие собранный деревянный хлам, потеряли свою естественность и неповторимость. Они тянулись в высоту, словно растения к солнцу. Пламя медленно превращалось в нечто осязаемое, живое и опасное…
