Нда… Ничего ж себе птичка тут обосновалась. Я попробовала представить себе эдакую махину, которая вдруг заявится к нам среди ночи и предъявит свои права на жилище. Нет, у Фауста, может, и получится эту цыпу прогнать — он еще подрос и был сейчас размером с хорошую гончую, — но все равно стало как-то беспокойно.
— А эта птица Рох сюда случаем не заявится?
— Да вряд ли. Они жару не любят, — уверенно заявил Херувимчик. — Летом обычно улетают на север и только по осени обратно возвращаются. Вот гнездо и пустует сейчас.
Я облегченно выдохнула. Встречи с еще одним странным мифическим зверем, да к тому же летающим, я бы точно не пережила. Мне и виверны хватило.
Дальше мы на скорую руку приготовили ужин. Каша с грибами, конечно, получилась не такой вкусной, как с мясом, но мы были просто зверски голодными, так что съели все без остатка и даже котелок вылизали. Фауст к трапезе не спустился. Все ковырялся в своем гнезде. Лишь пару раз слетел вниз и украл из моей кучки хвороста несколько веточек, засранец эдакий. Зато когда мы приступили к поеданию орешков, вредный птиц был тут как тут!
Я сначала хотела его отчихвостить, мол, собирать не помогал, по хозяйству не работал, а потом подумала, что эти самые орехи мне ну совсем нечем колоть, а тут такой удобный инструмент сам под руку лезет!
И наступила идиллия!
Феникс дробил орешки клювом, я же шустренько их уплетала. Стаська завистливо на нас пялилась и усердно работала раздобытым где-то камнем. Мелкому гремлину, чтобы наесться, вообще пары орехов хватило. Хотя, если сравнивать с Дюймовочкой, то это как-то многовато. Той ползернышка на целый день достаточно было! Но мы не стали жадничать, так что рыжик сейчас с видом сытого котяры валялся перед огнем и уже откровенно клевал носом. Сестрица тоже пару раз зевнула и, доколупав последний орешек, подтянула к себе спальник и с носом в него закуталась.
Я собралась последовать ее примеру и уже потянулась к своему мешку, но совершить планируемое мне не дали. Фауст ухватился клювом за мой рукав и потащил куда-то в сторону. Я сначала не поняла, чего он от меня хочет, но когда пернатый взлетел на нижнюю ветку вяза и выжидательно на меня уставился, все стало яснее некуда.
— Ты что?! Я туда не полезу! — тут же воспротивилась я, не имея ни малейшего желания лезть на самую верхотуру и забираться в совершенно ненадежное гнездо.
А вдруг еще вывалюсь ненароком? Или гнездо веса не выдержит? Нет уж, увольте!
Медленно отступила назад, собираясь по-тихому ретироваться подальше от «гостеприимного» гнездышка. Феникс тут же просек мой маневр, подлетел и вновь ухватил за рукав.
— А может, не надо, а? Я вообще-то высоты боюсь… — вяло попыталась отмазаться, но птиц оказался настойчив. И даже подключил к делу свой небогатый словарный запас.
— Гнеззздо. Хорррошо. Безззопасно, — проворковал пернатый и опять потянул меня к дереву.
Ох, ну что ж с ним делать-то?
Лезть-то ой как не хочется. А с другой стороны, страшно-то оно страшно, но и любопытно ведь тоже. Жуть как любопытно. Семейная черта Орловых, что тут скажешь.
— Точно безопасно? — в последний раз уточнила я и, получив утвердительный взмах серебристого крыла, скрепя сердце полезла наверх.
Вяз был удобный. Ветки толстенькие. Не успела оглянуться, как оказалась прямиком у гнезда. Вблизи оно оказалось еще больше, чем виделось снизу. Да и сложено было из прочных толстых коряг. Ну я и рискнула. Для начала проверила «почву» ногой и лишь убедившись, что не провалюсь невесть куда, аккуратненько поползла в центр мягкой пуховой подстилки из перьев птицы Рох. Фауст уже облюбовал себе местечко, закопавшись в эти самые перья чуть ли не по шею. Я улеглась рядышком и сделала то же самое. Раз уж у нас тут нет одеяла, воспользуемся подручными средствами!
Сразу так тепло стало, так комфортно. Просто кайф! Все же Фауст знал, куда меня приглашать. Интересно, это всего-навсего птичий инстинкт гнездования или все же намек? Да и роза сегодняшняя. Все улики, конечно, указывают на гремлина, но так хочется, чтобы это все-таки был феникс. Ну ничего, как обратится, сама у него спрошу.
В общем, я заметно расслабилась, и так в сон сразу потянуло. Широко зевнула и, подложив под голову ладошку, стала потихоньку засыпать. Феникс переместился чуть ближе, и теперь я чувствовала еще и ласковое прикосновение его большого крыла. Сонная нега опутала сознание, и я почти уже окончательно унеслась в страну грез, как тишину ночи вдруг нарушило громкое жужжание. Я тут же испуганно подскочила на своей лежанке. Подумала было, что это птица Рох явилась по наши души, но вскоре сознание прояснилось, и я прикинула, что жужжать ни одна птица не умеет. А стало быть, по наши души явилось какое-то крылатое насекомое. Причем крайне крупное, раз звучит как пятитонный вертолет. И, по всей видимости, «посадочной площадкой» этого самого «вертолета» должно было стать наше гнездо!
Нет, ну вот всем оно надо! Что ж такое! В конце концов, мы его первые заняли.
Я нащупала в темноте какую-то корягу, дернула ее и стала вслепую отмахиваться от назойливого жука. Разглядеть что-либо в кромешной темноте не представлялось возможным, а потому потуги мои были просто смешными. Но остановиться я тоже не намеревалась. Все же страшно, когда у тебя над головой жужжит нечто подобное. А как подумаешь, что это нечто наверняка умеет еще кусаться или жалиться, так вообще не до сна становится.
Благо рядом со мной находился пернатый. Его попытки в устранении причины излишнего шума, в отличие от моих слепых кульбитов, увенчались успехом. Я услышала, как звонко клацнул клюв, потом что-то аппетитно захрустело, и, громко сглотнув, феникс вновь улегся на пуховую подстилку.
— Приятного аппетита, — прошептала я, до глубины души сраженная поведением своего ненаглядного.
Нет, все же разумностью и цивилизованностью тут и не пахнет. Сначала луговую собачку прямо сырую сожрал, теперь вот еще и жука. А если я ему яйцо подложу, высиживать станет? Ох, Фауст, быстрей бы ты обратился…
Рассвет, как это часто бывает, подкрался незаметно. Я чуть приоткрыла глаза и увидела наливающееся красками небо. То тут, то там розовели, алели и рыжели яркие красочные всполохи, обещая ясную безветренную погоду. Просто замечательно!
Блаженно потянулась и раскинула руки в стороны. Хорошо. Мягко, уютно. Повсюду теплый пух, что щекочет пальчики и лицо. А отдельные пушинки, подхватываемые ветром, подлетают вверх. Чтобы осесть на лбу или волосах, пощекотать нос или ушко. Я мимолетно улыбнулась, скидывая с лица проворную пушинку, а когда положила руку обратно, неожиданно наткнулась на чью-то ладонь. Большую, горячую. Мои пальцы мгновенно сжали и, повернувшись, я встретилась взглядом с Фаустом.
