Первый сержант молчал и только ели заметное движение скул выдавали его волнение.
– Все мысли об этом, гоню от себя. Не позволяю, взять верх над собой, иначе погибель, – сквозь зубы произнес воин.
– Командир, положил руку на плечо сержанта, крепко сжал его.
– Мы заберем их, обязательно заберем. Не пройдет и полгода. Обещаю.
Надмир откинул обработанную заготовку в кадушку с водой. Он чуть подождал, пока та остынет, затем подцепил её клещами и вновь засунул заготовку в горн. Выждав немного, Надмир вновь, налег на меха. Когда железо было доведено до нужной кондиции, он ловко подхватил его, и перенес на наковальню.
Удары молота выбивали из метала искры, оглашая округу весёлым звоном. Надмир усердно наносить удары, заставляя собранную из нескольких слоев заготовку, стать единым целым.
Он вытянул полоску метала, до нужной длины, и опустил её на этот раз в другую бочку, наполненную специальным составом, который должен был дать будущему мечу особую прочность.
– Ну вот, а ты боялась, – раздался ехидный голос голове у Надмира.
– Не боялся, а опасался. Впервой все же, – в ответ прошептал юноша.
– Это тебе не кочергу мастерить. Меч он, как продолжения меня самого, моё второе я.
– Третье, – прервал голос.
– Что третье? – Переспросил Надмир, не понимая, к чему клонит голос.
– Третье, твоё я. Вторым твоим я, являюсь я, – произнес голос и тут же рассмеялся. – Во загнул. Год с тобой шепчусь, а все прикольно, – отсмеявшись, произнес голос.
– Алекс, тебе не скучно, – уже в который раз спросил Надмир.
– Только когда ты нудить начинаешь.
– Я серьезно.
– Если серьезно, то ты глупости спрашиваешь. Как можно у самого себя спрашивать скучно тебе. Я, это продолжение тебя, только знаю, чуть больше, – ответил голос.
– Но разве у тебя не возникает желанней, сделать что-то такое, что хочется только тебе, – не отставал Надмир.
– Возникает.
– И что?
– Мы их выполняем.
– Как, это? – все больше путаясь, спросил Надмир.
– Ещё раз объясняю, – раздражено произнес голос в голове, – Я, это Ты. Если мне захочется пить, то и у тебя возникает такое же желание. Если тебя приспичит, значить и мне в кусты отбежать тянет.
– Понятно?
– Нет.
– О господи!
– Кто такой господи?
– Не начинай!
– И все же, если ты это я, почему ты все споришь со мной? – не унимался Надмир.
– Потому что у тебя раздвоение личности, брат.
– М-м-м, – промычал Юноша и замолк.
Надмир вытер пот со лба и заметил, как из лесу вышел Ведун. Он с сожалением, взглянул на недоделанную работу, огорчено вздохнул, и направился к бочке с водой. Чтобы успеть обмыться до прихода наставника.
Надмир свыкся с нагрузками и тяготами, выпавшими на его долю. Он даже стал получать удовольствие, когда новое испытание оставалось за спиной, а временами начинал скучать, если выпадали спокойные деньки.
Через какое-то время, Надмир, почувствовал потребность делиться, накопленными знаниями. Он стал захаживать в дом ребёнка, выкраивая время между тренировками и занятиями с колдуном. Окруженный детворой юный хранитель показывал своё умение. Начинал Надмир с простых фокусов, затем они становились всё замысловатей. В последний свой приход он вытаскивал из воздуха кусочки глины, лепил из них фигурки, которые тут же застывали, превращаясь в камень. Детвора, следила за ним глазами полынными восторга.
Ведун, наблюдал за этими занятиями, давался диву, как этот юнец, ещё недавно готовый бежать от тяжелого и весьма болезненного обучения, превратился в сильного и умного мужчину. Колдун часто задумывался о своей роли.
«Кто он, для этого входящего в силу юноши. Уже сейчас Надмиру подвластны знания, которые он собирал всю жизнь. Да ему не хватает опыта, но опыт дело наживное. Взять хотя бы тот случай, когда он вернул зрение своей матери».
Это произошло пол года назад. Мать юноши, не смотря на все свои таланты, едва не расшиблась, упав с обрыва. Надмир и неделю ходил сам не свой, затем он засел за книгу, и целый месяц не выпускал её из рук книгу. В перерывах между чтением Надмир возился со зверюшками, колдуя над ними. Но не все шло гладко, и тогда под покровом ночи, он выносил окровавленных животных в загон. Иногда задерживаясь там до рассвета, Надмир не мог сдержать слезу. Он просил прощение, у зверей, за причиненную боль, гладил их, словно это были его дети. Но что удивляло колдуна, звери, не смотря на перенесенные страдания, не пытались укусить его, а на оборот жались к нему, утыкаясь мокрым носом в ладонь.
Однажды проходя мимо загона, где держал покалеченных животных Надмир, Ведун бросил взгляд на клетки, и замер. Сквозь прутья на него смотрели глаза бусинки хорька, хотя он точно помнил, вчера на их месте было кровавое месиво. Кровь до сих пор висела засохшими комками на шерсти зверька. Колдун даже протер глаза, чтобы проверить реальность происходящего.
Не удержавшись, он подошел ближе, желая ближе рассмотреть произошедшее чудо. Он рассматривал животное до тех пор, пока не услышал молодецкий храп, доносившийся из глубины сарая. Колдун заглянул во внутрь, и увидел там, мирно спящего Надмира. На следующий день ученик явился в дом Ведуна.
– Учитель, вы должны мне помочь, – заявил он с порога.
– Если это в моих силах, рад буду. Только в чём?
– Я хочу излечить мать, – продолжая стоять у входа, проговорил Надмир.
– Оленья заболела? Проходи, расскажи, что случилось, – забеспокоился Ведун.
– Она здорова, я хочу её вернуть зрение, – произнес подошедший к столу юноша.
– Вернуть зрение, – прошептал колдун, медленно опускаясь на скамейку. – Ты понимаешь, что с ней будет, если что-то пойдет не так?
– Она умрет, но у меня всё получится, – уверено заявил Надмир, – если конечно вы поможете мне.
Уверенность хранителя передалась Ведуну, и он согласился на предложение ученика.
Они застали Оленью сидящую на краю скамьи, что стояла возле печи. Её голову не покрывала вуаль, как это бывало обычно, только волосы были, как обычно собраны в хвост.
– Мама, – произнес Надмир. Он от волнения покусывал губы. – Я, я …
– Можешь ничего не говорить, – перебила сына Оленья, – я знаю для чего вы пришли. Не волнуйся сынок, я уверена, у тебя все получится.
– Да, конечно, – в ответ промямлил юноша, его не переставала бить нервная дрожь. – Учитель, – немного успокоившись, продолжил Надмир, – ваше время придет, как только у матушки исчезнет шрам. Прошу вас не обращать на меня внимания, чтобы не случилось, вся ваша сила понадобится ей, и только ей.
