Ульвейг, по всей видимости, был не в состоянии решать какие-то вопросы сейчас, на Охотников Инквиль не имела права ссылаться, а воспоминание о Хальтене, скорее всего, оказалось бы бесполезным. И поэтому, пока Кайса пытался убедить всех, что Инквиль на самом деле — лицо известное и уважаемое, Риннолк решительно потребовала привести офицера Варди Ноорвена.
Появившийся офицер долго смотрел на Риннолк — Кайса убедился, что настоящие друзья действительно могут обходиться без слов, — а потом объявил, что за действия «этих троих» он отвечает лично.
— Придурки, вы куда собрались? — прошипел Варди, когда их оставили возле конюшен. Шермелец стал помогать седлать лошадей.
— В тюрьму, — честно призналась Риннолк.
Варди с сомнением поглядел на троицу и больше не задавал вопросов, только заметил немного рассеянно:
— Я слышал о подземных ходах, соединяющих дворец и тюрьму… Но чужакам здесь не рассказывают подробностей.
— Своим тоже. Больше байки слушай! — хмыкнул Инквиль, которая с каждой кейдой отходила от трезвого расчета воина и приближалась к банальной бабской истерике.
— Ну же, залезайте!
Ее конь первым сорвался в галоп.
— Спасибо, с меня ужин, — пообещала наемница напоследок и тоже тронула поводья.
Кайса, которого боялись все кони, кроме Репея, толком ездить верхом не умел, да вдобавок сам Репей не отличался особо быстрым бегом, так что путь до тюрьмы бард запомнил прекрасно, со всеми колдобинами и ямами, и прибыл последним, ориентируясь на стоящую столбом пыль.
Стража, уже подготовленная внезапным явлением двух девиц, впустила его как раз тогда, когда Кайса обозвал себя дураком — ведь их, пришедших без кого-то более влиятельного и известного, обязательно должны остановить!
Впрочем, причина странного поведения тюремщиков нашлась довольно быстро — Касман схватил Кайсу за рукав и потащил по коридору, едва тот переступил порог каменного здания, мрачного даже с виду.
— Я думал, ты никогда не объявишься! — выдохнул он.
— Значит, он сбежал? — мертвым голосом спросил Кайса.
Касман довел его до какой-то лестницы, сунул в руки факел и знаком приказал идти следом.
— Да, — ответил он, когда позади осталась уже пара десятков ступеней. Как же тяжело ему было признать свою ошибку!
— Но ты должен это увидеть…
Сырые стены, большая часть факелов потушена… Подземелье выглядело так, как и любое другое подземелье, используемое для заключения преступников.
Впрочем, камера здесь была всего одна, довольно большая, и Инквиль с Риннолк уже стояли там.
— Он был без сознания, — рассказывал Касман, нервно расхаживая туда-сюда по камере. — Связанные руки и пальцы, кляп во рту… Он был прикован!
Кандалы лежали на полу. Не разбитые, не расплавленные и не выдранные из пола и стен с кусками камня, а просто отворенные. Очевидно, ключом или отмычкой.
— В таком состоянии никто не способен колдовать! — Касман скрипнул зубами. — Мы не впервые ловим волшебников!
— Наверное, вы редко сталкивались с сильными чернокнижниками, — Кайса присел на корточки и задумчиво уставился на цепи. Он и сам не был уверен, что кто-то мог от них избавиться. — А что со стражей?
— Это самое мерзкое, — вздохнул Охотник. — Они спали. Уверяю, никто из них не пил, и даже последнее их дежурство приходилось позапрошлый день!
— Верю, — откликнулся Элле-Мир.
— Странно… — подала голос Риннолк. — Зная твои, Кайса, рассказы о чернокнижниках… Я бы допустила, что на них… скажем, внезапно напали крысы. Или произошло бы небольшое землетрясение…
— С чего это вдруг? — не поняла Инквиль.
— Чернокнижники одним своим присутствием привлекают беды, — объяснил Кайса. — Случайные, нелепые, они, конечно, обрушиваются не на виновников, а на окружение… Правда, для этого колдуну надо быть хотя бы в сознании.
— Ну а… — Риннолк осеклась, но бард и так ее понял.
— Я ничего не… понимаю.
— След есть, — совсем уж безжизненным голосом произнес Касман. — Но я… Я вижу его, но не могу его отследить.
— М-да, маг бы здесь не помешал…
Тишина давила на них с полмевы. Инквиль готова была рвать на себе волосы. Хотя лучше, конечно, на этом Ройоле.
— Как? — прошептала она. — Как можно было миновать пару десятков охранников?
— Остальные не спали, — заметил Касман, вскидывая голову. — Но ничего подозрительного не видели и не слышали.
— Еще веселей, — мрачно отозвался Кайса.
Инквиль чувствовала, что медленно сходит с ума. Признаться, ее больше волновал не побег Ройоля, а исчезновение Вирхен. Она отказывалась думать о том, что ее подопечная, вполне вероятно, в руках колдуна. И мысли… какие-то смутные догадки всплывали в памяти одна за другой, но Инквиль только сейчас как следует взялась за них.
— Байки, — проговорила она. — Касман, ты слышал про подземный ход, связывающий дворец и тюрьму?
— Все про него слышали. Что ты…
— Это бы объяснило, почему заклинание подействовало не на всех стражников. Ему не было пользы заколдовывать охрану наверху.
— И так он пробрался бы во дворец, — Касман сверкнул глазами, понемногу возвращая себе уверенность.
— Вы цепляетесь за слухи, — поморщилась Риннолк. — Но у нас нет другого варианта. Касман, ты можешь как-нибудь…
— Найти пустоты за стеной? Да, пожалуй… Наверняка здесь использовалось одно из скрывающих заклятий, и если знать, что искать… Мне нужно время!
— Время, — вздохнула Инквиль. — Его у нас хватает! Сегодня и завтра, и даже полдня послезавтра — как раз до празднования!
— Не язви, — попросил Касман, который уже полностью взял себя в руки и был готов к любым действиям.
— Я даже уйду, — злобно фыркнула Инквиль.
Касман посмотрел ей вслед и перевел взгляд на барда с наемницей.
— Это на нее не похоже, — проговорил он спокойно. — О чем-то догадывается, но пока боится говорить. И сейчас как раз собирается пойти проверить все свои умозаключения, — Охотник понял, что стража в упор не понимает его намеков, и сказал прямо:
— Она молода и легко попадает в неприятности. Шли бы вы с ней. Я доложу, как только узнаю что-нибудь важное.
— И «не важное» тоже, — кивнул Кайса. — Идем, Ри.
Возможно, он сегодня соображал слишком медленно из-за того, что у него самого имелась внутренняя проблема. Умом бард понимал, что Вирхен и Ройоль сейчас не в пример важнее, но отвлечься от посторонних мыслей никак не мог.
А следовало бы. «Целых две беды! — постоянно одергивал себя бард. — Целых два исчезновения! Правда подождет — чтобы вытащить Вирхен, тебе нужно жить».
