— Кэл? — негромко окликнула меня Ласи.
— Да, я вижу их.
— Кто это?
— Такие же, как мы. Инфицированные.
— Ночной Дозор?
— Нет. Это что-то другое.
Я заметил Моргану Райдер, лишь когда она возникла прямо впереди, преградив нам дорогу. Вся в черном, с выражением легкого удивления на лице.
— Что будем делать? — Ласи с силой сжала мою руку.
Я вздохнул и заставил ее остановиться.
— Поговорим с ними.
— Как вы нашли нас?
Моргана улыбнулась и отпила глоток воды. Она привела нас в бар отеля на «Юнион-сквер». Остальные продолжали расхаживать, за исключением одного, ожидающего у двери с сотовым телефоном в руке. Время от времени он бросал взгляд на Моргану и подавал какие-то сигналы.
Несмотря на присутствие рядом Ласи, мне с трудом удавалось не пялиться на Моргану. Воспоминания о той ночи, когда я заразился, нахлынули на меня. Глаза у нее зеленые, в конце концов, вспомнил я. А волосы черные, контрастно оттеняемые очень бледной кожей.
— Мы не нашли вас, — ответила она. — В смысле, мы искали не вас, а кое-кого из-под земли.
— «Червя», — сказала Ласи.
— Вы почувствовали его запах? — спросила Моргана.
— Мы видели его, — ответила Ласи. — И даже оторвали от него приличный кусок.
— Это произошло на старой станции «Восемнадцатая улица», — добавил я.
Моргана махнула рукой носителю у двери, и он заговорил в свой сотовый телефон. Принесли наше пиво.
— Ну отлично, раз так. — Моргана вскинула руки.
— Что происходит? — спросил я.
— Что? Ты в конце концов дозрел до того, чтобы выслушать меня, Кэл? Не бросишься удирать со всех ног?
— Выслушаю. И нам уже известно о старом и новом штаммах, а также о том, что наше назначение — сражаться с червями. Но то, что ты делаешь, — безумие. Инфицировать людей наобум — не способ справиться со всем этим.
— Не так уж и наобум, как тебе кажется, Кэл. — Моргана откинулась на плюшевой кушетке. — Иммунная система — коварная штука. Она может причинить много вреда.
Я кивнул, вспомнив, как вольбахия сводит с ума Т- и Б-клетки и иммунная защита пожирает наши собственные глазные яблоки. Однако Ласи не потратила шесть месяцев на изучение паразитологии и потому задала естественный вопрос:
— Что ты имеешь в виду?
Моргана приложила к щеке холодный стакан с пивом.
— Предположим, у тебя жар, температура зашкаливает за пределы, такая высокая, что может пострадать мозг. Таким образом твоя иммунная система старается справиться с болезнью до того, как болезнь справится с тобой. Убить «захватчика» стоит потери нескольких мозговых клеток.
Ласи удивленно уставилась на нее.
— Эй, какое отношение все это имеет к монстрам?
— Мы — иммунная система своего вида, Ласи. Человечеству нужно, чтобы нас стало как можно больше, и быстро. «Черви» гораздо хуже, чем несколько новых инфернов, и хаос — честный обмен за нашу защиту. Типа потери нескольких мозговых клеток, когда поднимается температура. — Моргана перевела взгляд на меня. — И все происходит вовсе не наобум, Кэл. На самом деле даже изящно. Когда «черви» устремляются ближе к поверхности, это создает панику в «семьях» подземного мира. Крысы, в чьей крови сохраняется старый штамм, начинают нервничать и вылезают наружу через канализационные трубы, туннели подземки и водостоки плавательных бассейнов. Потом они кусают некоторых особо везучих людей — вроде меня, — и те начинают распространять болезнь. Прямо сейчас это происходит по всему миру.
— И какова во всем этом роль Ночного Дозора? В смысле, кто избрал тебя королевой носителей?
— Я командую, потому что мои родные знали, что делать, когда поняли, кем я стала. Когда я почувствовала, что подвал зовет меня, притягивает к себе. — Она сделала долгий, медленный вдох, наполовину прикрыла глаза, веки затрепетали. — Я поняла, что вся планета в опасности… и меня охватило такое возбуждение.
Мы с Ласи обменялись взглядами.
— Что же касается Ночного Дозора, — Моргана закатила глаза, — они всегда были не больше чем временной мерой. Подумай сам, Кэл. Если бы вы реально боролись за то, чтобы спасать мир от вампиров, то вряд ли держали бы это в секрете, верно?
— Да, именно это я и говорила, — сказала Ласи. — Нужно не замалчивать болезни, а уведомлять о них общественность. И в конце концов кто-нибудь изобретет лекарство.
Моргана кивнула.
— Именно этого старые носители всегда больше всего и опасались: науки. Лекарство от паразита убило бы и инфернов, и носителей. А это означало бы, что в следующий раз, когда «черви» полезут из подземного мира, защищать человечество будет некому… это все равно что взять и отключить свою иммунную систему. — Она засмеялась и отпила большой глоток пива. — Есть только одно логическое объяснение, зачем может существовать тайная правительственная организация охотников на вампиров: если на самом деле вы хотите, чтобы вампиры выжили.
— Ничего себе!
Я крепко сжал стакан с пивом, чувствуя, как привычный мир вокруг разваливается на части.
Мысленным взором я видел ряды пыльных шкафов с документами, древние пневматические тубусы, груды бесконечных форм. Доведенная до совершенства неэффективность.
— Значит, все, ради чего я трудился, просто мыльный пузырь?
— Нечего скулить, Кэл. У Ночного Дозора есть свои достижения. Он держит новый штамм под наблюдением и тем самым позволяет происходить тому, что происходит. — Она кивнула на запруженную людьми улицу за окном. — Большие старые города похожи на карточные домики. Это гигантские котлы с инфекцией, только и ждущей, чтобы заявить о себе. Такие огромные скопища людей всегда рассматривались как потенциальная армия носителей, способных одолеть любого древнего врага. — Глаза Морганы вспыхнули. Она допила свое пиво. — Мы — это только начало.
Она со стуком поставила стакан на стол и рассмеялась, явно гордясь тем, что избрана стать вестником судьбы. И я чувствовал, как паразит играет в ней, заставляя всех в зале бросать взгляды в нашем направлении, а их ладони покрываться потом. Не отдавая себе в этом отчета, все жаждали влиться в ряды армии Морганы.
Возбуждение витало в воздухе, однако я хотел прояснить еще кое-что, не дававшее мне покоя.
— Зачем нужно было держать все это в секрете от меня? В конце концов, я носитель старого штамма.
Моргана, казалось, почувствовала неловкость.
— Ты представлял собой в некотором роде… несчастный случай.
— Что?
— Мой неблагоразумный поступок. Это, знаешь ли, нелегко — быть сексуально одержимым переносчиком болезни.
