— Его врач сейчас в операционной, у нас еще один случай по «скорой помощи», — объяснила сестра. — В экстренной ситуации может прийти другой доктор, но я знаю, что когда доктор Сакамурджа освободится, то захочет сам с вами поговорить. Если можете, дождитесь его.
Лорин еще раз кивнула:
— Я не собираюсь уходить. А вы можете что-нибудь сказать? О нем, обо всем этом? — Она указала на аппараты, мониторы, трубки систем для внутривенных вливаний.
Сестра облизнула губы.
— Он в тяжелом состоянии. Видите, проводится искусственная вентиляция легких. Сам он не может дышать. В данный момент сердце бьется довольно неплохо, но нам пришлось выдержать настоящее сражение, чтобы заставить его работать. Мне кажется, лекарства стабилизировали состояние, но нельзя обещать, что все так и останется. — Она глубоко вздохнула и продолжила: — И еще кое-что. Одна из двух пуль прошла через спинной мозг у третьего грудного позвонка. Она… повредила спинной мозг.
— Насколько серьезно?
— Доктор объяснит вам все подробно, но ранения тяжелые. Разлитие цереброспинальной жидкости осложняет наши действия.
— Значит, даже если он придет в себя, то никогда уже не сможет ходить, да?
— Хорошо, если сможет самостоятельно есть и вспомнить хотя бы собственное имя…
— Ну… — Лорин видела, что сестра колеблется, не зная, стоит ли открывать правду, старается смягчить удар. Лорин решила ей помочь: — Мисс Болдуин…
— Зовите меня Нэнси.
— Нэнси… Помощник шерифа Старк сказал мне, что Эрик, наверное, умрет. Я просто хочу знать, если случится чудо и он выживет, что от него останется?
Сестра понимающе кивнула:
— Спинальные травмы… очень трудно оценить их последствия. Но у него… очень серьезные повреждения. Я видела рентгеновский снимок… травма…
— Пуля? — тихо спросила Лорин.
— Да. Пуля. Она очень сильно повредила спинной мозг, разорвала оболочку, раздробила защищающие его кости, серьезно повредила одно легкое, печень, желчный пузырь, а на выходе еще и часть кишечника. Вторая пуля попала в аорту, почку и тоже повредила кишечник.
Лорин в отчаянии прикрыла глаза.
— Гадство, — прошептала она и обратилась к Питеру: — Почему пуленепробиваемый жилет не защитил его? Эрик был в нем. Тебе же самому пришлось снимать его, чтобы делать искусственное дыхание.
— Много типов пуль проходят через такую броню, — объяснил Питер. — Почти любая пуля из помпового ружья, бронебойные пули практически из любого оружия… Пуленепробиваемый жилет может только помочь, но ничего не гарантирует.
— Гадство, — повторила Лорин и дотронулась до руки Эрика. Рука была холодной и безжизненной. Лорин закрыла глаза. Слезы, которые она с таким трудом сдерживала, все равно покатились из-под век. — Он этого не заслужил!
— Да, его шансы невелики, — согласилась сестра, стараясь быть тактичной. — Но чудеса случаются. Всегда надо надеяться на чудо. Видит Бог, мне приходилось видеть больных, про которых никто бы не подумал, что они…
— Нельзя ли мне на несколько минут остаться с ним наедине? — попросила Лорин, прерывая поток ее речи, и посмотрела на сестру, не пытаясь вытереть непрекращающиеся слезы. — Всего несколько минут, я и Джейк… ну, и пусть Питер… Эрик уже бы погиб, если бы не Питер.
— Ну, хорошо, я дам вам несколько минут, — сказала сестра. Она закусила губу и бросила быстрый взгляд через плечо на огромную стеклянную стену, где сидели и работали другие сестры: следили за мониторами, заполняли карты, разговаривали с другим персоналом больницы, который быстро перемещался по широкому, ярко освещенному отделению. — Долго нельзя, нам надо вводить лекарства и вообще, но…
Лорин кивнула:
— Спасибо. Нам бы хоть сколько.
Сестра затянула стеклянную стену ужасной сине-зеленой занавеской и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Лорин тут же отдала Джейка Питеру и сказала:
— Это будет выглядеть сверхъестественно, Питер. Не впадай в истерику и не мешай мне.
— За меня не беспокойся. Ты… только спаси его.
— Ладно. Молись, ладно?
— Я все утро этим только и занимаюсь, — мрачно ответил Питер.
— Я тоже, — отозвалась Лорин и прошла к высокому, в человеческий рост, зеркалу на двери ванной. Оно было узковато, но Лорин решила, что боком Эрик пролезет. Ее больше волновал другой вопрос: сколько времени может пройти с момента, когда она отсоединит внутривенные системы и искусственную вентиляцию, до его смерти у нее на руках? Насколько узким будет временное окно, в которое она должна успеть переправить себя, Эрика, Питера и Джейка из палаты интенсивной терапии в Орию и проделать некие магические заклинания, чтобы уничтожить нанесенные пулями повреждения?
Пока он жив. Это единственное, что успокаивает. Близнец Брайана из другого мира сказал: она не может возвращать мертвых. Но пока Эрик жив, Лорин с любым может поспорить, что сумеет сделать для него больше, чем доктора и все медицинские технологии на Земле.
Ее беспокоило только время. Вечный враг. Лорин положила ладони на зеркало, всмотрелась в него, всей душой стремясь увидеть укрытую снегом поляну вокруг дома ее родителей в Ории. Она искала связь, знакомые формы, искру, которая свяжет ее с единственным хорошо знакомым там местом. Глубоко вздохнув, она через секунду увидела первую вспышку зеленого света, ощутила дрожь энергии, волной пробежавшей по ее спине. Это он, мощный шторм, связывающий миры!
Она подтянула грозу поближе, приветствуя гром, сполохи молний, шум дождя и в самом сердце бури начала создавать силуэт старого дома, окутанного тьмой, из которой вековые деревья тянут к нему отягощенные снежными шапками ветви. Поляна вокруг еще глубже погрузилась в белый сонный плен. Холодный свет луны прорывается сквозь летящие облака. Лорин еще ближе придвинула этот образ и сейчас всматривалась в окно кухни, где по-прежнему царил рукотворный хаос. Она слышала за спиной тихие возгласы Питера, но отвлекаться не могла. Лорин зафиксировала образ и создала дорогу между палатой интенсивной терапии и маленьким, затерянным в снегу и мраке домиком. Энергия миров завибрировала у нее в жилах. Лорин обернулась наконец к Питеру.
— Получилось, — сообщила она. — Ты сильнее меня. Будешь выполнять следующий этап.
Он кивнул, передал ей Джейка, схватил с подоконника тяжелый рабочий ботинок Эрика — там кучей лежали еще какие-то его вещи, — подхватил один из жестких стульев для посетителей, натянул башмак на его ножку, потом просунул спинку стула под железную ручку двери и закрепил ботинок в качестве клина, чтобы стул не скользил. Пару раз тихонько стукнул по импровизированному засову и удовлетворенно заметил:
