День пятый
пятый час после Полуночной службы
(по Грайворскому времени)
на рейде порта Торшон — столицы Салийской империи
Зов пришёл как всегда неожиданно: лёгким дуновением погладил по лицу, коротко и больно ужалил в сердце — и тут же растаял…
Тело вампира откликнулось немедленно: в висках привычно застучала кровь, мышцы на мгновение одеревенели, по ним прокатилась горячая волна, и Марн привычно почувствовал, как тело налилось приятной упругостью. Ожидание закончилось: зов разогнал «дремоту». Марн ненавидел это пограничное состояние между «сном» и «явью». Однажды «пробудившись» и встав на тропу крови, вампир уже не мог остановиться — до тех пор, пока она не будет пройдена до конца. Ожидание же тяготило — оно тянуло обратно в «сон», на время которого он становился человеком… Почти человеком… Только почти…
Серая тень бесшумно скользнула вдоль стены трюма. Неожиданно один из спящих зашевелился, и она замерла. Человек что-то сонно пробормотал и снова захрапел. Тень продолжала оставаться на месте, «прощупывая» темноту. Убедившись, что вокруг всё спокойно, она продолжила свой путь и вскоре остановилась.
Нелюдь присел. Всё его внимание было приковано к небольшой пульсирующей жилке на шее спящего. В последний момент лис словно что-то почувствовал: его дыхание участилось, веки затрепетали, но проснуться он так и не успел: вампир особым способом сложил пальцы — и кисть руки резким, словно бросок змеи движением, «ужалила» человека чуть ниже левого уха.
«Теперь остальные», — удовлетворенно подумал Марн. Он легко выпрямился и всё так же бесшумно шагнул к стражникам.
Зонг спал, широко раскинув руки. Могучая грудь вздымалась, точно кузнечные меха, сопровождая каждый выдох мощным храпом. Вампир дождался очередного вздоха… Он осторожно протянул руку — на этот раз его ладонь была выпрямлена. Короткий, почти без замаха, удар был нацелен в гортань жертвы, но в последний момент произошло нечто невероятное: рука остановилась и замерла на волосок от цели. Марн оцепенел. Ладонь сжалась в кулак, потом пальцы сами собой сложились точно таким же образом, как и минуту ранее, когда он «отрабатывал» лиса. Вампир не понимал что происходит. Впервые в своей жизни он колебался перед тем как убить, и это было по-настоящему страшно…
Неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы в дело не вмешался случай: крупная крыса, привлеченная запахом хлебных крошек, вскочила на грудь спящего стражника, полоснув его голым хвостом по носу. Зонг чихнул, сонно смахнул крысу, и уже было повернулся на другой бок, как вдруг открыл глаза и уставился на склонившегося над ним Марна.
— Тебе че?…
Договорить он не успел. Тело вампира, наконец, вспомнило о своем предназначении и отреагировало молниеносно, и стражник, коротко всхрапнув перебитым горлом, обмяк. Предсмертный вскрик был едва слышен, но этого оказалось достаточно, чтобы лежащий рядом Листвиг мгновенно проснулся. Он по-военному подхватился с места, сразу принимая боевую стойку, но Марн всё же успел опередить его. Последовала подсечка, и стражник рухнул на пол. Навалившись на него, вампир одним движением свернул ему шею. Всё было кончено…
Марн продолжал лежать на трупе. Его колотила крупная дрожь. Он пытался осознать, что с ним произошло, и не мог этого сделать… «Потом, — сказал он сам себе. — Сейчас не время». Словно в подтверждение этих мыслей, сверху раздался лёгкий свист, и сразу за ним — звук отодвигаемой решётки. Ещё через мгновение в трюм был сброшен конец. Вампир поднялся, подтащил тело лиса, крепко обвязал его и дёрнул два раза за верёвку. Тело медленно поползло вверх. Через некоторое время пустой конец снова был сброшен вниз, и Марн в несколько движений взлетел наверх. Он мягко выпрыгнул из люка и присел на корточки. Его взгляд быстро обшарил палубу.
— Балласт? — тихо спросил знакомый голос.
— Сброшен, — после короткой паузы ответил Марн.
— Были сложности? — насторожился собеседник.
— Небольшие, — нехотя ответил вампир. — Сейчас не время…
Он не смотрел на оборотня, но ощутил, как тот напрягся и поспешил сменить тему:
— Как будем уходить?
— С кормы шлюпка лоцмана, — медленно произнёс оборотень. — Поможешь мне с грузом, а сам вернёшься. Ты знаешь, что нужно делать. Ждать буду в ста ярдах севернее.
— Сколько? — односложно спросил Марн.
— На палубе уже никого. Восемнадцать человек команды в кубрике под полубаком. Лоцман вместе с капитаном в его каюте. Запомни, будешь отходить — отопри решётку трюма, где содержаться рабы. Чем больше их выживет — тем лучше, а вот команда выбраться не должна.
— Ясно, — кивнул Марн. — Работаем.
* * *
День пятый
пятый час после Полуночной службы
(по Грайворскому времени)
Это была единственная дверь на свете, в которую он стучал, прежде чем войти. Боцман с опаской, словно не доверяя своему огромному кулачищу, несколько раз коснулся деревянного косяка.
— Заходи, Слип, — раздался голос капитана. — Мог бы и не стучать, от тебя так несёт чесноком, что о твоём приближении узнаёшь за десять ярдов. С чем пришёл?
Боцман слегка приоткрыл дверь и просунул голову:
— Кэп, может, глянешь товар, а?
— А чего на него смотреть? — лениво зевнул Дэмистр. — Придём в Кир, будем грузить остальной товар — там и гляну.
Он взял лежащую на койке гитару и ударил по струнам:
Пиратство — грабёж,
Кто вам сказал?!
Добычи делёж
Он не видал.[1]
— Всё ещё надеешься свою долю приподнять? — насмешливо спросил Дэмистр.
— Неплохо бы, — насупился боцман, просачиваясь внутрь каюты. — Оно, конечно, всё одно пропью, — рассудительно заметил он, стараясь дышать в сторону. — Но сам знаешь, кэп: кругляшей много не бывает.
— Ладно, — капитан отложил инструмент и встал с койки. — Пошли, глянем, что ты нам на борт приволок.
Слип изобразил что-то похожее на довольную ухмылку и распахнул дверь, пропуская капитана вперёд.
— Куда определил? — не оборачиваясь, спросил Дэмистр.
— Мать — в грузовом трюме, а девчонка у меня в кубрике, — доложил боцман.
Капитан резко затормозил и, развернувшись, ухватил его за грудки:
— На сладкое потянуло? — прошипел он.
— Да ты что, шкипер, — отшатнулся Слип. — И в мыслях не держал! Я ж наоборот — чтоб понадёжней было!
— Смотри у меня, — пригрозил Дэмистр, отпуская его. — Мне порченый товар не нужен!
— О том и пекусь — в моём то кубрике куда как надёжнее! — обиженно пробурчал боцман. — Что я, идиот — портить товар, с которого мне треть светит?
