- Смею доложить: главный вход в убежище штурмует неизвестная группировка. Тараном пытаются выломать двери, -они пока еще держаться, но я не уверен, что такое положение вещей продлится долго. Капитан Аурелио просит разрешение начать зачистку.
- Твои дружки подоспели?
Тихий голос Эхмеи заставил Торми оглянуться. Его действительно изучали, и, кажется, в чем-то подозревали. С чего бы это?
- Я тут не при чем! -Кто знает с кем у их банды разборки? Он не может знать всего. - Нет у меня никаких дружков! - для пущей убедительности добавил он.
Лицо Эхмеи осталось бесстрастным, и она снова обратилась к своему докладчику.
- Число нападающих?
- Около тридцати, -отчеканил тот.
- Есть какие-нибудь соображения о том, кто это может быть?
- Нет, но у них на левой руке выше локтя повязаны зеленые ленты…
"Ленты?!" - эхом откликнулось в голове Торми недоумение в голосе Эхмеи, и в этот самый момент зал посетил еще один персонаж, о котором мальчик предпочел бы забыть. С того времени, как Торми в последний раз его видел, Шиконе стал растрепанней, но более вменяемым.
- ТОРМИ, ОНА ЗДЕСЬ!! -как обычно завопил он, не обращая внимания на последствия недавней битвы.
Торми скривился. Вот бы кого заткнуть не помешало. Когда он научится держать язык за зубами? Да он бы сейчас их всех раскрыл… если бы, конечно, этого не случилось раньше.
- О чем ты говоришь? -предельно спокойно проговорил мальчик.
- О Хамидореи! -выпалил тот, как из пращи. - Она и ее приспешницы… Они обвязали лица шарфами, а в руках у них курительницы!
- Что за бред! Ты белены объелся? -заподозрил Торми.
- Если мы не поторопимся отсюда убраться, то рискуем надышаться дурманящего дыма! Нужно скорее что-нибудь предпринять, а то поздно будет. Они снесли дверь, и с минуты на минуту окажутся здесь!
"Дурман?!" - отметил Торми. Что-то подобное его ждет впереди…
- Успокойся, -велел он впавшему в панику Шиконе. - Тебе ничего не грозит.
Он лукавил.
Собираясь навестить Эхмею-Кровавую, и понимая сколь рискованным может быть сие мероприятие, Торми решил обезопасить себя (в какой-то степени), и написал Хамидореи коротенькую записку следующего содержания:
"Предполагаю неблаговидные деяния: новый ученик готовит покушение на Анемона. Попытаюсь разузнать детали.
p.s. Возможно придется пожертвовать жизнью"
Над постскриптумом Торми сомневался недолго, тот как никак предавал веса и серьезности его словам, и в глазах Хамидореи благодаря нему, мальчик явно вырастит. (Да и не говорилось там точно - чей жизнью придется пожертвовать).
Торми знал, что ярая поклонница сенсея не пропустит такое угрожающее заявление, и попытается сама во всем разобраться. Он только надеялся, что она не проявит излишней ретивости, и не сорвет весь план со встречей Эхмеи…
Пришлось писать еще одну записку:
"Имеется информация, что в месте Икс состоится встреча, которая должна будет решить дальнейшую судьбу Анемона. Около половины восьмого вечера Нуа (как он сокращенно окрестил Нового Ученика Анемона) направится на встречу, на Темную часть Феланды. Иду вместе с ним. Пришлось пойти на жертвы, так что буду в ином обличие"
Он точно не знал, каким путем поведет их Шиконе, но в любом случае они должны были пересечь площадь Серебряных Пятаков, она являлась последним пунктом, за которым сразу начиналась Темная часть Феланды. Хамидорея тоже это знала, не могла не знать. Увязалась ли Хамидорея за ними на площади или нет, Торми не ведал. В связи с появлением в их компании Теи, он как-то забыл высматривать девицу, всецело поглощенный думами о том, в какую каверзу выльется поход таким составам в логово одного из лидеров преступной элиты. По логике вещей, даже если девушка за ними пошла, то когда Торми со спутниками внезапно скрылся в стене - след потерялся. Каким образом Хамидорея смогла отыскать его снова? Сердце Торми сжалось. Ему стало жаль сенсея: куда бы он ни пошел, где бы ни затерялся - она же всегда его выследит! Естественно Анемон под присмотром Хамидореи мог рассчитывать на безопасность (опять же относительную), но ценою тому была свобода. Кто же по доброй воле согласится ею платить?
Торми глубоко вздохнул, скидывая оцепенение, овладевшее им благодаря размышлениям. Нужно смотреть правде в глаза: Хамидорея вскоре явится сюда вместе со своими приспешницами вооруженными курительницами, а дым из них сделает его, Торми, невменяемым (он уже это проходил и знал на опыте… не на своем, а учителя). Не зря говорят, что деяния хорошие или плохие всегда возвращаются к тем, кто их совершил. Торми это знал, но не думал, что так скоро. Кто оспорит, что у него были веские причины зажечь курительницу с дурманом в доме учителя, чтобы убежать из дома, ведь его все ждали, чтобы отправится к Эхмеи. Он иначе не мог. Может быть теперь его мучила совесть. Может быть, он без содрогания и холода в сердце не мог вспомнить, что ему еще придется возвращаться домой. Нет, он не боялся выволочки от Анемона, - ее скорее всего и не будет, - больше всего его ужасали последствия в виде невменяемого учителя. Это было страшнее, чем если бы его поставили на ночь в угол, чтобы осознание вины явилось быстрее. Но он не предполагал, что курительница будет уготована ему. Он этого не хотел.
- Значит все-таки твоя знакомая, -уточнила Эхмея с неприятной радостью в голосе, будто смертельно уличила его.
- Разница не велика. Я с ней встречаться не хочу, -объяснил Торми.
- Могу ли я посодействовать и лишить тебя такой радости? -насмешливо поинтересовалась женщина, и в ее глазах заискрилось веселье.
И если ее это забавляло, Торми напротив начинало доставать. Он уже давно ничего не ел и нормально не спал. Если Эхмея - это Руд, то спектакль можно считать оконченным и расходиться по домам. Встречи с Хамидореей не планировалась, по крайней мере, исходя из данного положения дел. Это верно, что он сам позвал ее за собой. Это верно, что в случае неблагоприятных для жизни условий она была бы единственной соломинкой, за которую можно было ухватиться. Но у нее были курительницы! Это многое решало.
- Я соглашаюсь на твое предложение, -серьезно заявил он.
Шиконе стоял на месте не шелохнувшись, и смотрел на Эхмею через всю залу испуганно, будто до него совсем недавно дошло в присутствие кого он тут орал. Видимо теперь он посчитал благим делом постоять заткнувшись. Что ж, Торми был совсем не против.
Поверженные в неравной битве, - владение магией не являлась их коньком, - воины начали потихоньку приходить в себя. Зал наполнялся жизнью: со вздохами проверяя целостность голов и других частей тела, стражники (и не только) неуверенно оглядывались по сторонам, пытались понять в каком положении они находятся, и как так вышло. Шиконе, не дожидаясь, когда они хоть что-нибудь осмыслят, ринулся сокращать расстояние между собой и Торми. "Чувствует где безопасней" - констатировал факт мальчик, и вдруг увидел знакомую физиономию, вылезающую из-за уцелевшей в сражении кадки бегонии. Локки потряс головой, фокусирую зрение на действительности, соскреб с лица сползающую глазную повязку неопределенного цвета, о чем-то вспомнил, и опять нырнул за кадку. Вскоре не без его помощи на свету появилась еще одна личность, которую Торми немедленно узнал. Зефирантес выглядел раздосадованным и держался за голову, вероятно волна ветра впечатала его в стенку, и он не хило жахнулся об нее своим мыслительным центром. Пожалеть его Торми не потянуло, а вот поторопить Эхмею…
