Пухлый старик еще долго распинался на своем казенном языке, от которого челюсти натурально сводило в приступе зевоты. Его пресную речь не слушали ни мы с Мэраком, ни уж тем более друсобравшиеся. Правила поединка были и без того известны всем присутствующим здесь аристократам, равно как и ответственность за их нарушение. Поэтому толпа зрителей пребывала в молчаливом нетерпении, ожидая начала боя.
— … взмах моей руки будет означать начало Поединка, — подошел наконец к самому главному наместник, — до этого момента обнажать оружие запрещено. А закончится он лишь тогда, когда в живых останется только один из вас. Вам все понятно?
— Да, Ваша Милость…
— Понятно!
Наши нестройные ответы полностью удовлетворили чиновника, и он отошел на несколько метров, воздевая ладонь к небу.
Больше сотни взглядов, включая и мой, оказались прикованы к пухлой старческой ладони, замершей над головой наместника. На площади повисла такая тяжелая тишина, что сквозь нее оказалось возможно расслышать, как цокают подковы лошадей на соседних улицах. Люди боялись даже пошевелиться, будто шорох их одежд мог хоть как-то помешать им наблюдать за поединком. Кто-то смотрел со страхом на вознесенную кисть, а кто-то и с предвкушением. И пусть не каждый готов был себе в этом признаться, но всякий здесь ждал, когда же уже на мостовую прольется кровь.
Я держал свою Искру наготове, и когда старик, выдержав театральную паузу, все же дал отмашку к началу боя, верные саи оказались направлены на врага раньше, чем рука Его Милости преодолела половину своего пути. Но едва я только встал на изготовку в своей необычной стойке, как инстинкты заставили тело броситься вниз, уходя от летящего мне в голову клинка. Каким-то неведомым образом, Мэрак оказался еще быстрее…
Мышцы отработали настолько быстро, не прибегая к помощи разума, что я даже не успел испугаться за свое новое тело. Толпа охнула, а я откатился далеко назад и вскочил, опасливо уставившись на своего противника. Мне было неясно, как он сумел так быстро сократить дистанцию, едва меня не зарубив в первую же секунду. Пусть между нами было всего около двух метров, но ведь и руки Иматироса не настолько длинные, чтоб он мог достать меня. Мужчине для этого требовалось, как минимум, совершить хоть и крохотный, но все же шаг. А уж этого я никак не мог проморгать, ведь воздух говорил мне о перемещениях врага предельно точно.
Когда я рассмотрел, что разозленный своим промахом Мэрак держит меч, зажав самый кончик эфеса между указательным и средним пальцами, то пазл сложился. Вот таким маневром противник отыграл всего каких-то ничтожных полтора десятка сантиметров. Однако именно они чуть было не решили исход всего поединка. Да, все-таки великую силу дает Магистру его Искра… таким странным образом не всякий Владеющий удержит полновесный меч.
Поняв, что завершить бой одним ударом не вышло, аристократ принялся осторожно и деловито гонять меня по площади, делая длинные выпады. Мне же приходилось постоянно держать в голове, что дистанция его атаки может одномоментно увеличиться на длину целой ладони, и остерегаться чужого острия, быстро раскалившегося докрасна от бегущей по нему энергии огня. Усложняло задачу и то, что щупы моей Анима Игнис сгорали при контакте с враждебной Искрой, и отслеживать таким образом мелкие движения кисти противника становилось совсем уж сложно. Поэтому приходилось по старинке полагаться на одни лишь свои глаза.
Взмах. Промах. Взмах. Промах. Выпад. Уклонение. Я опасался блокировать удары меча саями, потому что осознавал, что либо зачарованная сталь, либо мои кости не выдержат столь огромной мощи, заставляющей порхать длинное лезвие в руках Иматироса быстрее крыльев бабочки. Все-таки Мэрак оказался неимоверно проворен и просто подавляюще силен. Его оружие с таким свистом проносилось мимо меня, что начинало казаться, будто раскаленный металл разрезает сам воздух, оставляя после себя огненные росчерки. И пусть я выходил на этот поединок, имея в рукаве определенный козырь, но чтоб его разыграть мне требовалось немного сосредоточиться. Вот только сделать это оказалось не так просто, когда тебя теснит противник такого ранга.
Промахнувшись по мне раз, наверное, в пятидесятый, Иматирос вдруг опустил клинок, уперев его острием прямо в брусчатку.
— Тебе не надоело еще бегать, мальчишка? — Спросил он нарочито громко, играя на публику. — Умри с честью. Ты же видишь, что тебе не удастся ко мне даже приблизиться.
— А мне это и не нужно, — тихо ответил я, пытаясь сформировать толстый канал нагретого воздуха от острия моих клинков до груди врага.
Тем не менее завершить задуманное мне не позволили. То, что я воспринял за паузу, оказалось лишь очередной хитростью противника. Не успел я как следует прогреть пространство, чтобы разыграть свою самую сильную карту, как коварный Иматирос с размаху пнул по лезвию собственного меча. Мне снова пришлось уходить в сторону, распластавшись в длинном прыжке, чтобы брызги расплавленного силой Магистра камня не попали на меня. Признаю, очень интересный ход… и снова крайне для меня опасный. Надо заканчивать этот глупый бой, пока Мэрак не достал меня каким-нибудь своим другим изощренным приемом.
Еще не успел я приземлиться на мостовую, как воздух подсказал мне, что противник рванул в мою сторону, пытаясь сразить меня, пока я нахожусь в столь проигрышной позиции. К сожалению, двигался аристократ чрезвычайно стремительно, и на этот раз я не успевал уклониться от его атаки. Единственное, на что мне хватило времени, это только лишь вскинуть руки и наспех помолиться Дьяволу, чтобы толстые трехгранные штыки, вытянутые вдоль предплечий, пережили чужой удар и не раскололись, подобно горному хрусталю…
Звон стали ударил по ушам настоящим набатом. Мои клинки выдержали, оставив на кромке зачарованного меча Мэрака две глубокие выщерблины. Но, увы, этого же нельзя было сказать о моем теле. Саи, принявшие на себя титаническую силу удара Магистра, оказались просто вколочены мне в руки. Инерция от могучего выпада, способного разрубить каменную колонну, мгновенно превратила мои лучевые кости в трудно собираемую мозаику из полудюжины осколков, прорвавших в некоторых местах кожу.
Кинетическая энергия этой атаки оказалась столь велика, что устоять было попросту невозможно. Меня протащило кувырком по площади, словно пущенный мяч, а в конце пути еще и приложило затылком о брусчатку. Не спорю, было больно, но не настолько, чтобы лишить меня способности сражаться. Страдания на протяжение тысячелетий сопровождали меня, удушая в своих колючих объятьях. И подобную ерунду, как переломанные кости, я мог стерпеть даже не моргнув.
Под удивленные и местами сочувствующие возгласы зрителей, которые уже заочно похоронили меня, я вскочил на ноги и снова принялся за свое прерванное занятие. Пока Иматирос праздновал победу, разглядывая мои кровоточащие искалеченные руки, я готовил решающую атаку. Атаку, для которой мне не нужны клинки, а только лишь моя Анима Игнис…
— Твоя смерть будет легкой, мальчишка, — пообещал мне Магистр, уже не видя во мне хоть сколь-нибудь серьезного соперника. — Доверься, я сделаю все быстро.
— К сожалению, не могу обещать вам того же, домин Мэрак, — предельно серьезно сказал я, завершая плетение ионизирующего канала между нами.
Как только Иматирос занес над головой оружие, намереваясь разрубить меня пополам, как бескостную свиную тушу, я напряг свою Искру, пытаясь выжать из нее всё до самой последней капли.
Только на этот раз я действовал не совсем привычным для себя образом. Поскольку энергия стихии воздуха слишком легка и невесома, то я небезосновательно полагал ее бесполезной для моей текущей задумки. Сколько бы я ее не выпустил, она попросту сгорит, столкнувшись с более плотной силой. Стараться пробить таким образом брешь в коконе, опутывающем Магистра, было в моем представлении таким же гиблым делом, как попытки песчинкой разбить толстое стекло. С какой бы скоростью ты ее не запустил, она, не имея достаточной массы, попросту отскочит, не причинив никакого зримого вреда.
