Но одного взгляда на скукоженную в ужасе мордашку Виолетты хватило чтобы я отбросил малодушные мысли. Черт с ней, с девичьей честью, я ее сам недавно забрал так что у Виолы она отсутствует. Я сам хочу сразиться в этой дуэли, ведь истинный зачинщик этого безобразия, принц Фавон, в этом я даже не сомневаюсь. А значит его ждет очень звонкий щелчок по носу.
Глава 58
На дуэль я явился ровно к сроку, не минутой позже или раньше. Была бы на кон поставлена моя честь, а не Виолетты, с удовольствием бы поиздевался над секундантами противника. Но сегодня не мое представление — основное внимание было направлено на молодую герцогиню, а ведущую роль играли не судьи, а академические служащие.
Трибуны главной арены для испытаний оказались забиты битком, не то, что яблоку, даже ореху упасть негде. И такой ажиотаж можно было объяснить только двумя способами. Во-первых, развлечений, особенно таких пикантных, во время учебы оставалось крайне мало. Не считать же таковыми куртуазные отношения между студентками?
А во-вторых, чему я верил куда больше — кто-то согнал толпу чтобы прилюдно унизить последнюю наследницу Прусского престола. Выслушав Нинель, я пришел к выводу что данный конфликт мог и в самом деле родится без участия принца. Пруссия и Польша много и часто враждовали за приграничные территории, а их рыцари не стеснялись в набегах уводить не только урожай, но и особенно понравившихся девушек.
Даже девиз Добринского ордена, в котором состоял мой противник, дословно значил «братья воины христовы против пруссов», что как бы даже не намекало. Но вот такую толпу согнать герцогиня, не первая и не последняя в своем роду, вряд ли бы могла. А значит за всем этим стоят либо русские, либо немцы.
— Ваши светлости, прошу подойти ко мне для согласования дуэли. — холодно сказал Морозов, приглашая обеих герцогинь на постамент. И та, и другая вышли в сопровождении сторонников, но в этот раз Виолетта соперницу перещеголяла, а возможно и сам, шедший позади нее фон Вицлебен, вызвался находится рядом с племянницей. Но на его фоне все слуги и телохранители Марии просто терялись.
К слову, саму Марию я оказывается уже видел, весьма примечательная девушка, у которой в роду явно присутствовали аравийские красотки, турчанки или даже негритянки. Возможно, она дочь тринадцатой наследницы короля какой-нибудь Зимбабве. Хотя сейчас это не сильно принципиально, но в целом мулатки часто куда красивей своих родителей.
— Желают ли стороны разойтись полюбовно, простив взаимные обиды и не проливая крови? — холодно поинтересовался инквизитор.
— Нет. — гордо ответила Мария, а моя герцогиня лишь покачала головой.
— Желает ли герцогиня Виолетта Прусская, маркиза де Пюльбари, принести извинения? — ровным дежурным тоном спросил Морозов. По нагло ухмыляющемуся лицу мулатки было видно, что даже если таковые и будут произнесены, она их не примет. К счастью, это заметила даже раздосадованная Виола, и ответила отказом.
— В таком случае я не вижу другого выхода, кроме как разрешить дуэль. Дамы будут сражаться сами? — задал вопрос Морозов, поочередно глядя на девушек. Я заметил, как колеблется Виолетта, она только недавно получила силы, но уже неплохо обращалась с луком и могла уйти от прямых атак. Но, к моему счастью, не только я оказался наблюдательным.
— Нет, от моего имени выступит сэр Конрад Плоцкий, мой рыцарь защитник и прославленный баронет Добринского ордена. — гордо вздернув носик произнесла герцогиня. Явно репетировала перед зеркалом, хотя может у нее такой талант к лицедейству? Но толпа захлопала на ее слова, словно та представила нам нового папу римского.
— Кого выставит ее светлость де Пюльбари? — дежурно спросил Морозов, но глазами уже нашел меня.
— У меня два защитника. — как можно тверже произнесла Виолетта, покосившись на дядю, и по рядам зрителей пошли неуверенные шепотки. В самом деле, Эрдман отказался от старой фамилии и притязаний на трон, был лишен и заново одарен званиями, а впоследствии сослан в академию, но теоретически это не могло помешать ему дать присягу своей родственнице.
Да, это поражение в правах и в титуле, как и нарушение негласных правил, но только негласных. Вот только барон этого выскочку не просто размажет по арене, он от вражеского рыцаря даже пепла не оставит. И это вполне может как послужить наглядным пособием и прямой угрозой окружающим, так и признанием слабости. Ведь что это за страна, главный защитник которой заперт в четырех стенах. А если и выйдет — будет тут же уничтожен князьями.
— От моего лица выступит рыцарь защитник, барон… — на этих словах Виолетты весь зал замер, затаив дыхание. — …барон Филадельфийский и Нью-Токийский Лансер де Фри.
— Да будет так. — произнес, перекрикивая поднявшийся гомон Морозов. — Защитники, прошу на арену.
Я вышел спокойно и уверенно, никуда не торопясь. С противоположной стороны арены на песок выпрыгнул парень лет двадцати. В таком же школьном костюме, как и у меня, больше напоминающем парадную форму, только без лацканов, рюшечек и знаков различия. Двигался он быстро, уверенно, показывая силу молодости. На меня почти не смотрел, повернувшись и поклонившись публике.
«А он хорош» — подумалось мне. — «Позер, как и я, только с уже накопившейся славой и далеко идущими планами. Вырвавшийся из сыновей обычного, не наследного дворянина, ставший в начале рыцарем, а затем вскарабкавшийся по служебной лестнице почти на самый верх. Еще один шаг — и он получит наследственное дворянство. И, возможно, именно мне он и его покровители предназначили стать последней ступенью. Жаль не обломится».
Улыбаясь, я тоже повернулся к зрителям, но такой бурной поддержки не сыскал. Ну что я могу сказать? Они меня еще просто плохо знают. Впрочем, если бы они меня знали хорошо, тоже вряд ли бы приветствовали радостными криками. Но это издержки моего образа мышления и выбранного пути на самый верх.
— Ничего личного. — ослепительно улыбаясь сказал Конрад, приблизившись на расстояние вытянутой руки. — Твоя госпожа оскорбила мою и я тебя размажу. Обещаю быть аккуратным.
— А вот это уже личное, пусть у тебя и есть госпожа, у меня нет. — улыбнулся я в ответ. — Я не слуга. Я — вассал. Но не волнуйся, я буду нежен.
Нахмурившийся парень подался назад. Такого ответа он точно не ожидал, как и указания на собственное место. Верно, мы оба стоим на арене. Мы оба — рыцари-защитники. Вот только он еще даже не дворянин, а я, пусть и глубоко формально, но барон. Мы не одинаковы. И эта маленькая шпилька ударила его по самому больному — по самолюбию. А в таком возрасте это чуть ли не ахиллесова пята, ведь он считает, что всего добился сам. Все что у него есть — титул и гордость, и по ней я только что проехался.
В том что Конрад талантлив я убедился уже через секунду. В его руке материализовался топор с узким лезвием, а на левом предплечье большой треугольный щит. И хотя могло показаться что его стихия — земля, это было опасное заблуждение. Парень сорвался вперед, и со щита ударил целый столб ледяных игл.
Я успел отшатнуться, уйдя от атаки с помощью зеркального отражения. Но в тот же миг противник ударил топором, после чего почти невидимое серповидное лезвие полетело к трибунам и разбилось о защитный купол тысячей мелких осколков. Неожиданно, это две волны или стена и волна?
Спустя секунду я понял, что думать о таких глупостях мне некогда, сразу три лезвия промелькнуло мимо, одно — разрубая очередную водяную копию. И только тут я осознал, что мой противник куда сложнее чем кажется. Если перед схваткой он вел себя развязно и даже вызывающе — то сейчас казался абсолютно холоден и сосредоточен. Ох, не просто так он стал самым молодым баронетом в ордене.
А значит мой план вывести его из себя — провален с самого начала. Передо мной не человек даже, а холодная и расчётливая машина для убийства, умело играющая на публику. И если в последнем мы были похожи, то во всем остальном разительно отличались. Я не просто играл, я наслаждался каждым мигом на сцене, и сейчас покажу этому наглецу как именно нужно развлекать толпу.
