— М-да. Все чудесатее и чудесатее. — Я ошеломленно вздохнул, одновременно старательно глуша рвущейся из души крик: «хочу!». — И на каком же расстоянии действует этот… фокус?
— Без понятия. — Пожал плечами Хромов и неожиданно усмехнулся. — Научишься, расскажешь?
— Если научусь.
— Ну… — Аристарх хмыкнул и ткнул пальцем в конверт. — Если я правильно понял, то это не проблема… Ты читай письмо. Для тебя же писано. А поговорим потом. Если возникнут вопросы, я отвечу.
Да уж, после таких вот новостей, мне только письма читать… Я глубоко вздохнул и, угомонив бурлящие эмоции, вскрыл конверт. Следующие сорок минут в кабинете Аристарха царила полная тишина. Я читал, а Хромов работал с вычислителем. Что уж он там делал, я не знаю, но мне не мешал. И правильно делал. По мере чтения послания цесаревича мое настроение медленно но верно пошло вниз, а когда я взялся за вторую часть послания, написанное совсем другим человеком, оно и вовсе ушло в пике. Вот только новостей от деда мне сейчас и не хватало. Черт! А я так надеялся, что мы уберемся из города и спокойно осядем в Костромском воеводстве. Вотще. Похоже, мечту об открытии своей школы мне придется-таки отложить в сторонку… и ввязаться в это идиотское представление под названием «боярский мятеж».
— Кирилл? — Я оторвался от чтения и, оглядевшись, сдавленно выругался. Вокруг меня расползалось белое пятно инея.
— Извини, Аристарх. — Постаравшись взять под контроль разбушевавшийся Эфир я слабо улыбнулся побледневшему Хромову, отодвинувшемуся на своем кресле подальше от искрящейся изморози, укрывшей его стол.
— Что-то совсем неприятное? — Тихо поинтересовался он.
— Скажем так, мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться. — Я хмыкнул. Ну да, а как еще расценить показной интерес, который цесаревич выказал относительно моих планов о создании собственной школы, вкупе с мягким напоминанием о том, что эфирное направление в России прочно оседлала царская семья? А рассуждения о судьбе некоторых опальных родов? Намеки, намеки… И предельно вежливые просьбы деда на их фоне. С-суки!
Я тяжело вздохнул и, предельно аккуратно сложив листы письма обратно в конверт, взглянул на Хромова.
* * *
Когда Аристарх услышал треск паркета, он сначала не понял даже, что происходит. Но когда на его глазах, стремительно покрывающееся инеем, кресло на котором сидел Кирилл, вдруг встопорщилось щепками, а сверкающая в свете люстры, изморозь начала захватывать все большее пространство вокруг молодого гранда, Хромов забеспокоился. Вспоминая аналогичные случаи, Аристарх не мог не отметить, что подобный эффект возникает только в том случае, когда Кирилл всерьез зол. Не раздражен, не обижен, а именно зол. До чертиков!
Хромов поспешил окликнуть сидящего напротив него юношу и тот, к счастью, откликнулся. Пятно белоснежного инея начало медленно таять, оставляя мокрые пятна, и дружинник облегченно вздохнул.
Нет, цесаревич предупреждал, что Кириллу скорее всего не очень понравится то предложение, что содержится в письме… но чтобы настолько?! Ну, что страшного может быть в предложении временной службы? В конце концов, это же прямая обязанность всех бояр!
Очевидно, последнюю мысль Хромов нечаянно высказал вслух, потому как Кирилл на нее ответил.
— Но я-то не боярин и присяги государю не приносил. Забыл? — Молодой гранд смерил Аристарха холодным взглядом и, зло оскалившись, тряхнул конвертом с письмом. — Вот и они забыли. Ур-роды!
ЧАСТЬ V. КАТОК ТОЖЕ ТРАНСПОРТ
Глава 1. Язык Эзопа, или Что куда совать не надо
Немного сбросив напряжение на тренировке устроенной ученицам, отвлекшись размышлениями на тему причин виноватого вида Елизаветы и очередной серии довольно-предвкушающих взглядов которым близняшки обстреливали меня в течение всего занятия под злое шипение Ольги, я отправился на обед. И только выйдя из-за стола, я понял что немного успокоился и начал более или менее ясно мыслить. А обнаружив, что при виде переданного Аристархом письма меня уже не тянет рычать и материться… ну, разве что, мысленно… я решил перечитать этот образчик эпистолярного жанра и хорошенько его обмозговать.
А тут в самом деле есть о чем подумать. Если взять оба послания по отдельности, то получается весьма интересная картинка. Цесаревич не написал ничего конкретного, так, отвлеченные размышления об Эфире, верности и общем упадке боярства, оканчивающиеся выражением надежды на скорую встречу. Совершенно нейтральное письмо, так что единственный вопрос, который может возникнуть у постороннего человека: о причинах побудивших наследника престола писать личное послание какому-то пятнадцатилетнему мальчишке. Да и то, учитывая известный интерес проявляемый Рюриковичами к школе Эфира, и мой уже не являющийся тайной статус гранда, вопрос этот легко снимается.
И письмо деда… в котором этот старый хитровымудренный старик, изображая моего духовника, попенял на то, что я, «погрязнув в мирской суете и забыв о сыновнем долге», до сих пор ни разу не почтил памяти родителей и не посетил их усыпальницу… и ведь, заботливый какой, даже место их упокоения назвал и строки о приличествующей месту и поводу одежде дважды подчеркнул. Про время, когда он ожидает от меня исполнения этого самого долга, можно и вовсе умолчать. Ну, Эзоп же, натуральный! М-да… Невиннейшие письма, что и говорить.
Если бы не одно «но»… место захоронения родителей Кирилла. А это, ни много ни мало, катакомбы Архангельского собора в Московском Кремле. Момент, который меняет все, включая смысл фразы о «приличествующей случаю одежде». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идет речь. В том, что дед знает о наличии у меня ЛТК, я уверен на все сто процентов. И если учесть эти нюансы, то вырисовывается классная картинка. Фактически, старик требует, чтобы я, вооружившись самым мощным военным наземным комплексом из существующих на сегодняшний день, пробрался на территорию самого охраняемого места в охваченном мятежом городе. Просто блеск. Прибавляем сюда «надежду на скорую встречу», которую цесаревич выражает в своем письме и получаем… приказ: с соблюдением всех мер маскировки, в установленный срок прибыть с оружием на указанную точку… для чего? Да ясен пень, для получения приказаний и их немедленного исполнения… Бесит.
И не только это. Имеется в письме еще один «интересный» момент, из-за которого я готов набить морду и старику и цесаревичу. Эти два выдумщика, судя по всему, решили надавить не только на меня, намекая на возможные трудности с Эфирной школой, но и на Бестужева. Сомневаюсь, что они всерьез рассчитывали на то, что пятнадцатилетний юнец сможет правильно понять их послание, но вот то, что я в любом случае продемонстрирую это письмо будущему тестю, наверняка просчитали. Хотя бы для того, чтобы Валентин Эдуардович объяснил мне смысл этого послания… И пассажи цесаревича об опальных боярах, к сословию которых я с некоторых пор не принадлежу, превращаются в абсолютно прозрачный намек для Бестужева. И ведь скрыть послание у меня не получилось бы. Зря, что ли, наследник воспользовался помощью Аристарха, фактически использовав своего протеже втемную? Хромов бы не умолчал о письме и обязательно доложил о нем своему боярину. А дальше, дело техники. В противном случае, Скуратов мог запросто переслать письмо тем же способом прямо мне в руки. Не умеет? Вот уж чушь! Если фокус с «телепортацией» считается чуть ли не визитной карточкой грандов, то деду он точно известен. Конспирология? Ха… это легко проверить. Достаточно продемонстрировать письма Бестужеву…
