Баргез вытянул руку паренька над едва тлевшими углями (еще не хватало, чтобы руку обожгло в самый неподходящий момент), достал из кармана подготовленную иглу и уколол палец мальчугана. Что бы ни случилось дальше, но дело сделано.
Видимо, Баргез все же не рассчитал сил, и уколол сильнее, чем нужно было. Его можно понять - ему не приходилось до сих пор иметь дела с человеческими детьми. На глазах у мальчика навернулись слезы, а нижняя губка ребенка предательски задрожала. К счастью, публика на пару мгновений была отвлечена - когда капля крови из уколотого пальца попала в огонь, Баргез сыпанул туда щепотку вспыхивающего порошка (отведя взгляд толпы от этого действия, что было самым сильным магическим вмешательством за представление), так что публика лицезрела красивый красно-зеленый взрыв в миниатюре. Но губка дрожала все сильнее - еще миг, и над рынком раздастся детский рев.
Первым среагировал Друххук. Что бы ни было в этой истории дальше, что бы не происходило до сих пор, но для Баргеза самым ярким воспоминанием об этом приключении останется это - когда его друг, бесстрашный идущий впереди, рухнул на колени перед маленьким мальчиком... И зарыдал...
Громко, отчаянно, искренне, с надрывом, размазывая слезы и сопли по лицу... Вид рыдающего орка был столь несуразным, столь гротескным, столь невозможным, что над площадью повисла тишина. Замолчали даже нищие, с удовольствием перемывавшие косточки всем присутствующим, застыли даже карманные воришки, использующие столпотворение в своих целях... Высохли даже слезы у мальчугана...
Баргез судорожно сглотнул застрявший в горле комок и провозгласил: "свершилось"!
Представление можно было сворачивать, но у всех присутствующих как будто отнялись конечности.
- Ну, че встал?! Завязывай! - шепотом рыкнул Друххук на товарища, и тот начал вещать что-то прощательное. Публика была не слишком довольна столь скорым завершением представления, но все-таки рассталась еще с парой медяков. Быстро свернув свою лавочку, орки припустили назад.
- Если кому расскажешь - голову сверну! - мрачно пообещал Друххук.
- Никому не расскажу! - онемевшими губами произнес Баргез. - Никогда. Но знаю, что мне теперь будет сниться до конца дней...
- Слушай... - произнес Друххук через некоторое время. - А сколько мы там насобирали? Мне не то чтобы интересно, просто голодать не хочется... После такого...
- Я не пересчитывал - ты же сам велел завязывать. Но если навскидку, то немного... Голодовки это не отменяет, разве что ты согласишься жрать капусту... Впрочем, мы можем и вернуться, если хочешь...
- Нет уж... А капусту сам жри! Тоже мне, эльфа нашли!
***
В общежитие орки вернулись почти наравне с одногруппниками. Те как раз успели разойтись по своим комнатам и со стонами повалиться на кровати. Было видно, что промежуточный зачет дался отщепенцам тяжелой ценой, а разнообразные стоны, слышимые еще в коридоре ставили под сомнение успех дальнейшего предприятия.
- Ну как? - Сержи нашел в себе силы оторваться от кровати. Лежащий рядом Лоувель, напоминал по виду скорее ожившую клумбу, чем условно-живое существо. На приход орков светлый эльф никак не отреагировал, и, как лежал, уткнувшись носом в подушку, так и продолжал лежать.
- Добыли! - Баргез бережно передал темному эльфу иглу. Тот пару секунд подержал инструмент в крепко сжатом кулаке, сканируя содержимое, и, наконец, удовлетворенно кивнул.
- Значит, все есть. Хорошо. Тогда отдыхаем, пока в корпусе все не утихнет, а потом выдвигаемся малыми силами. - Сказав это, темный эльф уподобился своему светлому собрату.
- Можно подумать, вас через пустыню гоняли... - хмыкнул Баргез, лицезря два затылка.
- Можно... - раздался за спинами голос мурриста. Для Маури бег тоже не представлял такой уж особой проблемы, но кот все равно выглядел потрепанным. - Сурабер как-то особенно болезненно воспринял ваш выход... Думаю, мы сегодня не один рекорд Академии побили...
- М-м-м... Навестить его? - Друххук набычился.
- Не надо... Тридрилл там такой план разработал, пыхтя на турниках, что мне его заранее жалко... Скажем так, каждая капелька нашего пота будет стоить ему слез... Это если считать только то, что я расслышал сквозь пыхтение нашего синеватого друга...
- Как он, кстати? - обеспокоенно спросил Баргез.
- Тяжело, конечно. Нормы Академии на гремлинов не рассчитаны, сам понимаешь... На турниках ему было проще, а во время кросса помогали, как могли. Думаю, гномам было тяжелее...
- Еще бы! - хмыкнул Друххук. - Эти недомерки только топорами махать и могут. На дистанцию их лучше не ставить...
- Да, думаю, гномы нам сегодня компанию не составят... К завтрашнему бы оклемались - и то ладно.
- А как Хлиис?
- Аналогично, а то и хуже... Этот его хвост... Не самое удобное приспособление для бега. Ладно, все равно летом он всех в плавании обставит. Вы-то сами как?
- Ну как... Фактически пересекли город по диагонали, потратили все деньги на еду, пожонглировали огненными шарами и довели ребенка до слез... Скукота... - пожал плечами Баргез, чувствуя за спиной тяжелое дыхание напрягшегося Друххука.
- Молодцы! - кивнул муррист, и направился в их общую с гремлином комнату. В руке у кота было небольшое ведерко с водой.
- Он что, обливать Тридрилла будет? - удивился Друххук.
- Скорее просто оботрет... А вообще, фиг его знает, как там у гремлинов все устроено!
***
К полуночи отщепенцы со стонами и скрипом стали подниматься со своих постелей. На кухне под чайником загорел огонь, и по коридору заскользили неясные тени. Их отбытие должно остаться незамеченным даже для соседей, но отщепенцам было не привыкать.
К двум часам ночи отправились в поход. Как и предсказывал Маури, Гномы и силг остались дома. Налинна тоже - ей еще предстояло себя в порядок к завтрашнему привести, да и встречать усталых героев кому-то тоже надо. Из орков остался Друххук - ему на этой тайной операции в любом случае делать было нечего. Тихие проникновения вообще не по орочьей части, и если Баргез хоть умел неплохо отводить чужие глаза, то он сам мог только закрыть их окончательно, что в планы отщепенцев пока не входило.
Валека пришлось оставлять силой. Молодой некромант рвался в бой во славу прекрасной дамы (довольно нехарактерное поведение для некромантов), и мог бы быть весьма полезен при проведении ритуала (да и ему самому было бы полезно), но его катастрофическое неумение соблюдать тишину (а вот это довольно частое явление среди тех, кто большую часть жизни проводит с покойниками) грозило поставить под угрозу всю операцию.
