— На сладкое потянуло? — прошипел он.
— Да ты что, шкипер, — отшатнулся Слип. — И в мыслях не держал! Я ж наоборот — чтоб понадёжней было!
— Смотри у меня, — пригрозил Дэмистр, отпуская его. — Мне порченый товар не нужен!
— О том и пекусь — в моём то кубрике куда как надёжнее! — обиженно пробурчал боцман. — Что я, идиот — портить товар, с которого мне треть светит?
— Четверть, — напомнил капитан.
— Это пока ты её не видел, а посмотришь — сам мне треть определишь за подгон.
— Я своего слова не меняю, — отрезал Дэмистр. — Сказал четверть — значит четверть! Давай, открывай свою халупу!
Боцман немного повозился с замком, после чего распахнул дверь и сделал приглашающий жест.
— Чего это ты меня, словно на балу, всё время вперёд пропускаешь? Давай, заходи! — ухмыльнулся капитан.
— Я здесь подожду, — буркнул Слип, делая вид, что вытаскивает из ладони занозу.
Дэмистр без промедления захлопнул ногой дверь.
— Говори, что ещё? — насторожился он.
— Да видел я её уже, кэп, — опустил глаза боцман.
— Слышь, одноглазый, не мути воду. Что не так с девчонкой?
— Понимаешь, кэп, смотрит она как-то странно.
— В смысле?
— Как на покойника смотрит. Жалостливо так, будто точно знает, что я вот-вот ноги протяну, — передёрнулся Слип. — И молчит. Обычно они плачут, мать зовут, а эта молчит, молчит и смотрит…
— Что-то ты больно осторожный стал в последнее время, — усмехнулся Дэмистр. — Пошли, кому сказал!
Боцман поморщился, но перечить капитану не стал. Они вошли в кубрик. Девочка неподвижно сидела на койке и молча смотрела на вошедших мужчин.
Дэмистр вздрогнул. Слип был прав: от её взгляда веяло холодом. В нём не было страха, не было ненависти, не было тоски. Она смотрела так, словно что-то видела у них за спиной. Дэмистр поймал себя на мысли, что ему хочется оглянуться. Рука сама собой потянулась к висевшему на поясе тесаку, но тут же одёрнулась.
— Есть хочешь? — хрипло спросил он.
Девочка помотала головой.
— А к маме?
Молчаливый кивок.
— Я приведу к тебе маму, если скажешь, что ты там видишь, — неожиданно для себя произнёс Дэмистр.
Девочка склонила голову к плечу. Казалось, она раздумывает.
— Кровь, — наконец прошептала она. — Много крови.
Слип вздрогнул и сделал шаг назад, подперев спиной дверь.
— Чью кровь? — спросил капитан, стараясь держать голос.
Девочка удивлённо посмотрела на него.
— Его, — она указала пальчиком на боцмана. — И других…
Слип не выдержал и выскочил из кубрика.
— А мою? — тихо спросил капитан.
— Твою нет, — прошептала она.
Дэмистр сделал над собой усилие и сдержал вздох облегчения. Он уже повернулся к двери, когда она продолжила:
— Но тебе будет больнее всех…
Капитан замер. Он постоял, потом криво усмехнулся, тряхнул головой и вышел.
Попасть в грузовой трюм можно было двумя способами: через палубный люк и через дверь. На других торговых шхунах — тех, что возили обычные грузы — всё было иначе: там груз попадал в трюм только через верхний люк, но эта шхуна была особой. Товар, которым торговал Дэмистр, в пути требовалось кормить, поить и время от времени наказывать.
Рейл поставил свечную лампу, достал из кармана нож и стал ковыряться в замке. Руки дрожали, и нож пару раз соскочил, больно поранив палец, но он не обратил на это внимания. Наконец, замок щёлкнул. Рейл вздрогнул и оглянулся: ему всё время казалось, что кто-то стоит у него за спиной, но коридор был пуст. Он отёр лоб и, подхватив лампу, прошмыгнул внутрь трюма.
Ночная рубашка из тончайшего левийского шелка белым пятном притягивала взгляд. Осторожно ступая, Рейл приблизился. Мерцание лампы дрожащим полукругом высветило лицо пленницы. Рейл в ужасе застыл. Он понимал, что это совсем не та женщина: мёртвые, в конце концов, не воскресают. И всё же — это была Она…
Женщина не шевелилась. Густая волна длинных волос ниспадала на высокую грудь, очертания которой угадывались под тонкой материей. Разорванная до бедра рубашка задралась, обнажив стройные ноги. Рейл опустился на колени и отставил лампу в сторону. Он протянул к распростёртому телу руку, но тут же её отдёрнул. Остатки разума приказывали ему вскочить и бежать прочь, но память черной тучей заволакивала мозг всё больше и больше, лишая воли и рассудка. Рука медленно, но упорно вновь потянулась вперёд. В какой-то момент Рейл вдруг перестал бороться с собой, и, зарычав, рванул нежную ткань.
— Помни… я обеща…
Пересохшее от возбуждения горло с трудом проталкивало сквозь себя обрывки слов. Рейл отхаркнул в сторону густую слюну.
— Помнишь, я обещал прийти?! — спросил он, пожирая пленницу безумным взглядом. — А Кейритию тоже помнишь? Зачем ты воскресла? А, знаю — тебе понравилось, и потому ты снова пришла к Рейлу… Ты опять станешь послушной, правда? Ведь ты же не хочешь, чтобы я пошёл к твоей дочери…
Внезапно женщина кивнула. Рейл вздрогнул. На мгновение его разум прояснился, жар отступил, и он вдруг ощутил царивший вокруг жуткий холод.
— Развяжи, — прошептала она, не давая, ему опомнится. — Развяжи меня, и я сделаю все, что ты захочешь, только девочку не трогай. Умоляю!
Смерч прошлого вновь затмил разум. Рейл взревел и сорвал с пленницы последние остатки шелка. Затем он грубо перевернул ее и полоснул ножом по стягивающей узкие запястья веревке. Скользнув гибким телом, женщина развернулась. Рейл почувствовал, как её руки нежно прикоснулись к его животу, затем плавным движением опустились вниз. Его затрясло. Он рванул завязки штанов, лихорадочно пытаясь, избавится от одежды. Но она не желала ждать:
— Иди ко мне.
Обхватив его голову, она притянула Рейла к себе, одновременно подавшись телом навстречу. Он закрыл глаза, полностью растворившись в пучине воспоминаний. Женщина свирепо улыбнулась. Большими пальцами она разгладила морщины на его челе, затем пальцы скользнули на прикрытые веками глаза и, вдруг, одним мощным движением вдавили их внутрь черепа. Ужасающий вопль боли, который последовал вслед за этим, заставил Хелен улыбнуться еще шире.
Дэмистр прикрыл за собой дверь и замер на пороге, словно пытаясь, что-то вспомнить. Боцман кашлянул. Капитан рассеянно взглянул на него, затем потёр лоб и, поморщившись, гаркнул:
— Чего вылупился, закрывай!
Слип зазвенел ключами.
— Кэп, — оглянувшись через плечо, просипел он. — Может, это… Ну её к Кхуру, а?
— Долю твою? — хмуро усмехнулся Дэмистр.
— И долю, и девчонку, — горячо поддержал идею боцман. — Избавимся пока не поздно: за борт, и все дела. Чую я что-то нехорошее, кэп — печёнкой чую!
