За ночь в небе появилась новая луна. Прямо над линией горизонта висел пятнистый кусок темного камня. Казалось, он был величиной с Селун. Край этой сферы частично загораживал встающее солнце. Шар оставался неподвижным, пока солнце поднималось над горизонтом; просто висел там зловещим знамением, будто ожидая чего–то. Он все сильнее и сильнее заслонял солнечный диск.
Ривен потерял дар речи. В толпе вокруг раздавались зловещие шепотки. Люди придвигались друг к другу, будто ища защиты. Ржали лошади.
— На кого Селун нас покинула? — запричитала женщина.
— Что, Семь Небес, это такое? — спросил мужчина.
— Откуда оно? — вторил ему другой.
— Спаси нас боги, — сказала старуха. — Пророчество Алондо сбывается!
Ривен вспомнил слова Странника и понял, что происходящее не имело никакого отношения к богам или пророкам: «Помните — то, что вы узрите сегодня, моих рук дело».
Странник призвал или создал вторую луну. Он собирался устроить солнечное затмение. Ривен поражался силе, потребовавшейся для этого. В один миг он осознал, что же это такое — Венец Пламени, но все еще не понимал, зачем Страннику потребовалось его сотворять.
Рядом с ним хихикнул, а потом и в голос захохотал Азриим. Несколько человек в толпе посмотрели на него, как на безумца.
Долган неуверенно улыбнулся и перевел взгляд с Ривена на Азриима.
— Что смешного? — спросил здоровяк.
Азриим захохотал еще громче.
Звон в голове Ривена возвестил о присутствии Странника.
— Все сделано, — произнес маг. — Этот день станет для меня последним, и я проведу его в одиночестве. Ваша служба окончена. Возвращайтесь сюда и забирайте свою награду.
В сознании Ривена возник образ башни, каменного шпиля на вершине горного острова во Внутреннем море. Убийца узнал это место. Любой житель одного из портов Внутреннего моря слышал о Путевом Камне. Моряки использовали его для навигации. Но никто никогда не упоминал, что на острове стоит башня. Должно быть, Странник возвёл ее там — или откуда–то переместил. Как эту луну.
Долган и Азриим обменялись взглядами, и Ривен увидел жадность в их глазах.
До конца играя назначенную ему Маском роль, Ривен спросил:
— А моя награда?
— Скажи, чего ты желаешь, — ответил Странник, и это предложение почти заставило Ривена отказаться от своих планов. Но он подумал о своем боге, своих девочках, своих… друзьях, и продолжил играть роль.
— Дай–ка я подумаю.
— Осталось мало времени, — ответил Странник.
— Мы сейчас придем, — от жадности Азриим заговорил в голос. — Человек может выбрать свою плату позже.
Слаады, как и Ривен, достали телепортационные жезлы. Прежде чем сделать последний поворот диска, он отправил Магадону два слова: Путевой Камень!
В мгновение ока жезлы телепортировали их через Фаэрун, и он оказался в зале с многочисленными дверями, похоже, в той самой башне, что показал им Странник. Пол, потолок, стены слабо сияли серебром, и света было достаточно, чтобы Ривен мог видеть.
— Воздух здесь странный, — пробурчал Долган.
Азриим кивнул.
Оба вернулись в свои настоящие тела — крапчатая серая кожа, мускулы, когти, клыки — и стали принюхиваться.
Ривен же не почувствовал ничего необычного. Он оглядел большое помещение. Несколько дверей вели в смежные залы и комнаты. Его внимание привлекли необычные дверные ручки. Он вгляделся, пытаясь различить их форму. Когда ему это удалось, от волнения сердце убийцы застучало быстрее.
Во всем убранстве повторялся один и тот же мотив: череп без челюсти в солнечной вспышке.
Волоски на затылке Ривена встали дыбом. В этот миг он понял, чего же все это время хотел Повелитель Теней, почему он потребовал от Ривена убежать со Связующего Демонов вместе со слаадами, зачем Маску было нужно, чтобы Ривен притворялся до конца.
Башня однажды принадлежала Цирику, врагу Маска. Странник похитил храм целиком, и, видимо, убил всех жрецов. Бог теней и воров ими манипулировал — всеми — чтобы провернуть величайшую кражу всех времён. Он подстроил похищение храма безумного бога.
Ривен восхитился замыслом. Это была смелая авантюра, самая смелая, что он когда–либо видел. И он стал рукой Повелителя Теней в этом деле, по крайней мере, одной из рук.
Убийца не смог сдержать улыбку, а затем и смешок.
— Веселишься? — спросил Азриим. Слаад вытянул руку, изучая свои пальцы, его брови нахмурились.
— Что такое? — сказал Долган. Он тоже смотрел на свое тело, будто оно было чем–то чужеродным.
— Нет, — ответил Ривен. — Наслаждаюсь свободой.
— Свободой от Странника, — сказал Азриим и кивнул. Его голос стал глубже. Когти длиннее. — Что со мной происходит?
— И снова нет, — отозвался Ривен. — Не от Странника. От вас двоих. От этой головоломки.
Ривен знал, что Маск хочет от него еще кое–что.
— О чем ты говоришь? — кожа Азриима пузырилась и растягивалась, будто под ней что–то двигалось.
— Друзья и враги, слаад, — сказал Ривен, усмехаясь. С их фальшивым союзом было покончено. Его единственным союзником был Эревис Кейл, собрат по вере.
Азриим услышал это в голосе убийцы и отступил на шаг. Долган зарычал.
— Враги, я полагаю? — поинтересовался Азриим.
— Враги, — подтвердил Ривен, вынимая из ножен клинки. Он знал, что Странника нет в башне. Теперь только он и слаады. — Вы находитесь в моем храме.
Азриим сощурился.
— Твоем хр…
Его слова превратились в звериный вой, которому ответил Долган. Слаады выли, воздев к потолку лапы. Под кожей извивались их вены, мышцы и сухожилия.
Ривен оступил, не до конца понимая, что происходит.
Слаады стали меняться. Как в тот раз, когда Странник превратил из зеленых в серых, теперь у Ривена на глазах они трансформировались в нечто более могущественное. Их шкуры превратились в хаотичный танец цветов и оттенков. Оба замерли неподвижно; оба рычали, задрав морды к потолку. Их когти росли, на подбородках вырастали складки кожи, тела чуть увеличились, клыки потемнели, серо–зеленая кожа лишилось крапинок, стала как темный сланец.
Затем все закончилось. Слаады глядели на него с голодом в глазах.
Ривен вытащил из–под рубахи свой священный символ, позволив ему свободно повиснуть. Он знал, что слаады стали еще опаснее, но отступать не собирался. Сам Маск привел его сюда, в этот храм; он был Избранным Маска. Он не уйдет.
Кейл и Джак стояли на палубе Связующего Демонов и в окружении моряков глазели на восток.
