Мысль о том, какую мощь Мортред сумел сосредоточить в одном месте, заставила меня задрожать.
Тор, должно быть, думал о том же.
Как же много… — прошептал он. В его голосе прозвучал не столько страх, сколько интерес. Он был озадачен, словно колдуны и их могущество представляли собой интеллектуальную проблему, требующую решения. — Мортред, похоже, собирается захватить власть над всеми Райскими островами. Иначе зачем бы ему так много магов? — Тор был прав. Мое сердце оборвалось.
Магические оковы нас, конечно, не удержали бы, так что на нас надели настоящие цепи. Когда нас сняли с морского пони, первым делом нам на ноги надели кандалы — так что мы могли передвигаться, лишь еле шаркая ногами. Потом каждому из нас на плечи положили по толстому и длинному шесту завели нам руки за спину и приковали запястья к его концам. В результате мы оказались неуклюжими, едва сохраняющими равновесие фигурами с раскинутыми в стороны руками. Поза была мучительно неудобной.
После того как мы были, таким образом, лишены всякой возможности что-то предпринять, нас отвели в помещение, где находился Мортред. Он был не один: на носилках скорчился Домино, который посмотрел на нас с пылкой ненавистью. Я чуть не застонала. Зачем, ради всех островов в море, не дала я Тору прикончить негодяя? Теперь нам предстояло пожалеть о своем великодушии.
Мортред сидел в окружении оскверненных силвов — его телохранителей. Его кресло, высокое и накрытое роскошным ковром, стояло на возвышении; все убранство копировало приемную главы Совета в Ступице или тронного зала, какие я видела, бывая в различных островных государствах. Теперь можно было не сомневаться, какую роль отводит себе Мортред. С момента прибытия в деревню мне постоянно приходилось бороться с тошнотой: мерзкий запах дун-магии обрел такую концентрацию, что его почти невозможно было вынести.
Теперь же, в присутствии Мортреда и остальных дун-магов каждый вдох отзывался болью в груди. Зловоние словно когтями терзало мое тело.
Я заставила себя взглянуть в лицо Мортреду.
Он снова переменился. Левая рука, на которой теперь не хватало двух пальцев, больше не была скрюченной. Раны уже зажили, хотя прошло всего несколько часов с того момента, когда я отрубила ему пальцы, — с каждым часом злой маг становился сильнее.
И тут я увидела, что висит на стене над креслом Мортреда: два калментских меча. Один — как я заподозрила, принадлежавший Тору, — был обнажен и покрыт кровью. Мой меч, в ножнах, служил, казалось, безобидным украшением. Мортред замыслил это, конечно, как оскорбление, но я нашла такую выходку ребяческой. Меня не так легко заставить испытывать бессильный гнев. Я просто порадовалась, что теперь знаю, где находится оружие. Надежда во мне еще не умерла.
Мортред улыбнулся, заметив, куда направлен мой взгляд.
— Блейз, — сказал он, — прислужница хранителей. Одна из обладающих Взглядом. Полукровка. Лгавшая моему слуге Домино. Все основания для наказания, и наказание последует. Оно будет вечным — по крайней мере, до твоей смерти в преклонном возрасте. Не ищи в смерти освобождения, полукровка. — Мортред слегка повернул голову, не сводя с меня глаз. — Ты слышишь, Домино? Она не должна умереть от плохого обращения; она должна только мечтать о смерти.
— Я понял, господин. Мортред снова обратился ко мне:
— Домино в настоящий момент несколько недомогает, как видишь. Несомненно, он позаботится о том, чтобы оказавшаяся причиной его страданий в свою очередь испытала боль. — Потом внимание Мортреда переключилось на Тора: — Ты, насколько мне известно, Тор Райдер с Разбросанных островов. Так же один из обладающих Взглядом. Не знаю, почему ты решил вмешаться в мои дела, но об этом решении ты будешь жалеть до конца своих дней. — Мортред кивнул одному из сопровождавших нас ренегатов-хранителей. — Отправь обоих в «забвение» до тех пор, пока Домино не поправится остаточно, чтобы заняться ими лично. Может быть, цирказеанка разделит с тобой эту радость, Домино, когда прибудет сюда. Это было бы забавно, мне кажется.
Я испытала почти облегчение. Я ожидала, что нас снова подвергнут чему-то вроде пытки кровяными демонами; по сравнению с этим «забвение» казалось почти роскошью, особенно если учесть, что нас не собирались разлучать. Я тогда еще не подозревала, что существуют и более изощренные мучения.
Не знаю, встречался ли ты в своих путешествиях с такой вещью, как «забвение». Его несколько поколений назад изобрел один из владык островов Ксолкас. Это комната, или каземат, или яма в земле — любое место, куда снаружи не проникает ни свет, ни звук, так что узник не может судить о течении времени. Узник получает пищу и воду — в разных количествах и через разные промежутки времени, так что не имеет возможности определить, сколько времени прошло, и никогда не знает, когда получит следующую порцию. Все это мне было известно. Чего я не знала, так это насколько такая пытка ужасна.
Нашим «забвением» была подземная комната со стенами, как я полагаю, из ракушечника (видеть их я никогда не видела). Сначала нас отвели в темную комнату, освещенную единственной свечой у самой двери. В середине пола имелся люк, и через него меня на веревке опустили в «забвение» внизу. Было так темно, что я даже не могла определить, насколько оно было глубоким. Как только мои ноги коснулись пола, веревку вытащили наверх, а Тора спустили вниз, и люк закрылся. Мы остались в темноте такой непроглядной и плотной, что ее, по-моему, можно было резать ножом.
Я стояла неподвижно; до меня только теперь дошло, какими дьявольски изобретательными были наши тюремщики. Мы остались скованными и беспомощными, мы не могли даже коснуться друг друга, не могли друг друга обнять. Мы не имели возможности поправить одежду, когда нам нужно было оправиться. Мы даже не могли почесать там, где чесалось.
Потом я обнаружила, что хотя темнота была абсолютной, тишина таковой не была. Кто-то — или что-то — в «забвении» был еще. Я уловила еле слышный шорох и звук дыхания.
— Мы тут не одни, — сообщил мне очевидное Тор.
— Не одни. — Голос был мужской и совсем слабый. — Здесь нас двое. — Потом из темноты донесся хриплый кашель.
— Кто вы? — спросила я.
— Милосердный боже! Женщина?
Я кивнула, забыв, что никто этого не может увидеть.
— Меня зовут Блейз, — начала я и остановилась. Зачем сообщать о себе лишнее? Хоть на это раз пусть судят обо мне как о личности, а не о полукровке без татуировки на мочке уха.
— Я — Тор Райдер с Разбросанных островов, — заполнил паузу Тор.
Снова донесся кашель, и слабый голос произнес:
— Я — Алайн Джентел, обладающий Взглядом патриарх с Ксолкаса. Как мне кажется, я знаю тебя, Тор Райдер. — Его полный иронии тон намекал на то, что на самом деле он знает Тора очень хорошо.
