Будь нападавших больше, хотя бы районе полутысячи, и Клыкастым Черепам пришлось бы куда тяжелее. Но сил чужаков хватало на мощный штурм лишь в одном только месте, и они выбрали участок стены по левую сторону от ворот. Собрав здесь в единый кулак почти весь гарнизон Старой Крепости, Греншах и его бойцы имели все шансы отбросить натиск, а дальше можно было уже не опасаться планомерной осады. Лишь бы и вправду не появились на поле боя какие-нибудь легендарные заклинатели древности.
Мысль о возможном применении противником магии кольнула шамана-вождя очередным неприятным предчувствием прямо под сердце. Передернув плечами, Греншах сжал свой посох обеими руками и попытался, как это называл его собственный учитель, "прощупать воздух" вокруг Костяного Замка. Прежде увеличивать свою чувствительность подобным образом было для верховного шамана непросто, но после того, как он особым образом зачаровал и расставил по стенам три десятка черепов, это заклятье стало получаться гораздо проще, быстрее, а главное точнее, чем прежде. И потому, не почувствовать того, что "дыхание" сильной чужеродной магии, отдававшее золой и серой, уже раздается почти от самых закатных ворот, Греншах просто не мог.
Клыки хобгоблина скрипнули от злости, а с губ сорвалось проклятье. Попасться в такую простую ловушку с ложной атакой... Хотя нет. Похоже, что это не ложный штурм. А вот та атака, скорее, смахивает на тайное нападение с тыла малыми силами... А что делать дальше в подобном случае, Греншах знал прекрасно.
- Фаргых, за мной! - рявкнул вождь командиру резервной полусотни лучших из лучших солдат, ожидавших приказов внутри воротного барбакана.
Повинуясь команде, хобгоблины Фаргыха, грохоча подкованными сапогами, высыпали во двор и затопали вслед за Греншахом, уже скрывшемся вместе со свитой под аркой малых внутренних ворот, ведущих к главному комплексу Замка. А тем временем, атака врага на стены Старой Крепости начала превращаться в настоящий штурм.
Без устали работали лучники с обеих сторон. Глухо защелкали спусковые механизмы баллист на башнях, и тяжелые каменные ядра начали крушить деревянные "укрепления" нападавших. Куски мокрой кожи, покрывавшие со всех сторон осадные сооружения, не давали хобгоблинам возможности поджечь их. Точно так же, как не удалось это сделать с насквозь сырым хворостом в тех фашинах, которыми гноллы еще вначале забросали ров напротив ворот и вдоль всей стены до самого углового бастиона.
Первые подкаченные самбуки потянулись своими "шеями" к вершинам стены, зубцы на которой за долгие столетия порядком осыпались и были похожи сейчас на гнилые стариковские зубы. Огры ринулись внутрь крутых осадных лестниц. Одну из них почти сразу переломил снаряд из катапульты, метко выпущенный "машинной" прислугой. Со стороны Клыкастых Черепов данный факт был встречен радостным ревом и глумливым улюлюканьем. Но врагов случившееся ничуть не смутило.
"Саперы" нападавших вытащили на позиции перед "гуляй-городом" огромный короб из досок, до этого момента державшийся в задних рядах и вытащенный из лагеря самым последним. В рядах врага сразу послышались командные окрики, и пространство между стенами и коробом тут же было очищено от штурмующих солдат. Воин в сплошных пластинчатых латах, правда, не такой высокий и плечистый, как прочие огры, а также вооруженный двумя чуть изогнутыми одноручными клинками, исчез позади странной конструкции, на которой быстро сосредоточили свое внимание многие лучники и расчеты при катапультах.
Деревянные стенки рухнули в разные стороны, и к небу, разгибаясь с надсадным рыком, взметнулась исполинская фигура. Громадное чудовище перехватило своими верхними лапами тяжелое оружие, отдаленно походившее на помесь некой дубины и двусторонней секиры, гулкой поступью направилось прямо к воротам Крепости. Невероятные доспехи из толстенных стальных пластин покрывали этого монстра с головы до ног. Рога массивного шлема с узкой смотровой щелью покачивались, по меньшей мере, на высоте в двенадцать локтей. Но куда больше роста внушали неподдельное уважение и инстинктивный страх могучие плечи и широкая грудь странного существа. Многие хобгоблины знали, а некоторые даже сражались с такими существами, как холмовые великаны, но ни один гигант из этой породы не смог бы таскать на себе подобную гору железа, и это пугало особенно сильно.
Лучники на стенах и в башнях, мгновенно позабыв обо всем остальном, немедля начали обстреливать новую напасть, которая довольно стремительно приближалась к крепости раскачивающейся "медвежьей" походкой. Но стрелы с наконечниками из простого железа и даже короткие болты немногочисленных арбалетов не могли причинить вреда этому созданию, бессильно отскакивая от стальной "чешуи", которой оно было покрыто. Камень из катапульты ударил чудовище в грудь, раскололся на несколько кусков и упал на землю, но монстр лишь на мгновение сбавил свой темп и снова понесся вперед. Разогнавшись, тварь на полном ходу ударила своим "топором" в основание поднятого подвесного моста, пробив насквозь вековые бревна, затвердевшие до состояния камня. От мощи этой атаки содрогнулся весь барбакан, а кто-то из неудачливых лучников на самой вершине с визгом сорвался вниз, разбившись о брусчатку внутреннего двора.
Перебросив рукоять оружия в обратную сторону, и тем самым поменяв направляющую руку, жуткая тварь нанесла новый удар, без труда дотянувшись до открытой галереи на вершине стены. Широкое лезвие "топора" с одинаковой легкостью смело на своем пути каменные зубцы и замешкавшихся хобгоблинов. Тугие фашины заметно просели и затрещали, когда чудовище шагнуло в ров вплотную к заметно накренившемуся мосту. Ухватившись своей лапой в стальной перчатке за вершину сместившихся бревен, монстр рванул за нее резко вниз, разом обрывая все толстые цепи, державшие эту воротную конструкцию в поднятом виде. Отступив чуть в сторону, и потому не оказавшись под рухнувшим мостом, гигант без раздумий снова бросился вперед, с гулким грохотом впечатавшись своим бронированным наплечником в опущенную решетку. Толстые железные прутья от подобного обращения заметно прогнулись с отчетливым скрипом. Защитники надвратного укрепления, не теряя представившегося момента, выплеснули на голову чудовищу через "напольную" бойницу внушительный котел раскаленного масла, и оно, в отличие от стрел и камней, нашло себе дорогу между стыков стальных пластин на его доспехах. Взревев от боли и ярости, гигант отшатнулся от решетки, но, видимо, вспомнив о своем "топоре", тут же обрушил на стены барбакана несколько внушительных ударов, проломивших более тонкую кладку в районе бойниц и окончательно разогнав всех хобгоблинов с верхних площадок.
