– Эй, вы что, подслушали мои мысли?
– Ты думал так усиленно, что их сложно было не услышать. Но если ты что-то имеешь против, то когда в следующий раз будешь так громко думать, мы постараемся заткнуть уши, выражаясь фигурально.
– Да нет, Мастер, просто… а ладно, все нормально.
Мы вышли на Центральную площадь и прошли к главному входу магистрата. Там нас дожидался небольшого роста, весьма упитанный человек в дорогой одежде из синего бархата. На его поясе висели гусиное перо и чернильница.
– Это они? – спросил он сопровождавшего нас капитана.
– Да, мессир Альфонсио.
– Хорошо. Ну-с, молодые люди, следуйте за мной. – Он повернулся и стал подниматься по лестнице, даже не посмотрев, идем мы за ним или нет.
Я с недоумением посмотрел на капитана. Тот улыбнулся и пожал плечами, как бы говоря: «Такой уж у него характер. Ничего не поделаешь. Принимайте его таким, каков он есть».
Я тряхнул головой и, вспомнив уроки Мастера по этикету, распрямил плечи и двинулся за Альфонсио. А вот Рон явно ощущал себя не в своей тарелке и старался держаться ко мне поближе.
Нас провели в большой овальный зал, залитый ярким солнечным светом из прорезанных в потолке окон. Световой поток, отражаясь от множества висящих хрустальных шаров и зеркал на стенах, создавал фантастическую игру света и тени. Я восхищенно замер, осматриваясь вокруг. Рон, открыв рот, вертел головой, пытаясь увидеть все одновременно. В дальнем конце зала стояли несколько человек в богатых нарядах и с улыбками наблюдали за нами.
– Что, сэр рыцарь, нравится вам этот зал? – выступил вперед пожилой, с уже поблескивающей в волосах сединой, мужчина. – Лучшие маги трудились над его украшением, стараясь придать ему неповторимый облик.
– Это Мервин, правитель города и председатель магистрата, – сообщил мне Мастер.
Я отвесил поклон по всем правилам этикета.
– Для меня большая честь говорить с вами, многоуважаемый Мервин.
На лице мужчины мелькнуло удивление.
– Вы знаете меня? Я думал, вы впервые в нашем городе?
– Впервые, но я всегда стараюсь узнать как можно больше о той стране, куда направляюсь.
– Похвальное стремление. Думаю, у нас было бы гораздо меньше проблем, если бы все рыцари следовали этому правилу. – Мервин внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что его взгляд проник в самые потайные уголки души. Я невольно поежился. – Так вот, значит, каковы вы, герой города.
– Герой? – искренне изумился я. Кем-кем, а вот героем я себя точно не считал. Дураком – да, а героем… По собственной глупости пролежать в больнице два дня!
От Мервина не укрылось мое состояние.
– Не спорьте, – поднял он руку. – Если бы не вы, то враги ворвались бы в город и неизвестно, чем бы это кончилось. Но даже если бы их атаку отбили, жертв было бы много.
Правитель приосанился и хлопнул в ладоши.
– Альфонсио, награды!
Тотчас двое лакеев распахнули парадные двери, и в комнату торжественно вошел уже знакомый мне секретарь с подносом, на котором лежала золотая цепь с каким-то знаком.
– Постановлением магистрата рыцарь Энинг за заслуги перед городом награждается орденом Чести. – Мервин осторожно взял цепь и подошел ко мне.
Как ни был я растерян, но уроки Мастера даром не пропали, и я опустился на колено. Мервин надел цепь мне на шею. Теперь я смог подробно рассмотреть орден: в обрамлении бриллиантов на рубиновом поле был изображен рыцарь с поднятым забралом. Вокруг него были выбиты слова: «Честь – превыше жизни».
– Кроме того, рыцарь Энинг, кавалер ордена Чести, становится почетным гражданином Амстера со всеми вытекающими из этого правами. Ему так же вручается…
Я успел заметить сердитый взгляд Мервина, брошенный на кого-то из членов Магистрата. Ему явно не нравилось то, что последует дальше. Члены же магистрата безуспешно старались скрыть улыбки, хотя некоторые из них тоже выглядели хмуро. Что же здесь происходит?
– …грамота с разрешением беспошлинно торговать в городе Амстере и других городах союза.
Мервин вручил грамоту и виновато посмотрел на меня. Я невозмутимо принял грамоту, поклонился и спрятал ее за пазуху. Мервин облегченно вздохнул.
В этот момент Деррон не выдержал и расхохотался так, что у меня зазвенело в ушах. Счастье еще, что кроме меня, его никто слышать не мог.
– Нет, – сквозь смех выдавил он,– купцы остаются купцами. Это же надо такое учудить: наградить рыцаря правом беспошлинной торговли! Удавиться и не встать! Я понимаю, что за эту грамоту любой торговец с радостью отдаст правую руку, но рыцарю-то она зачем? Хотелось бы мне знать, кто в магистрате настолько умный, что придумал такую милую шутку? Энинг, если ты отвернешь ему голову, то будешь абсолютно прав.
– Но ведь награда и правда высокая, – неуверенно заметил Мастер.
– И что? Какая от нее польза Энингу? Он эту грамоту сможет использовать только по одному назначению, да и то бумага, пожалуй, слишком жесткая. Кроме того, любой рыцарь сочтет себя оскорбленным, если ему хотя бы намекнут, что он торговец.
– Ты хочешь сказать, что Энинга оскорбили?
– Ну, не совсем, Мастер, просто насмешка, впрочем, довольно обидная. Будь на месте Энинга другой рыцарь, разразился бы крупный скандал, в результате рыцарь оказался бы выставленным на посмешище. Только непонятно кому это надо и зачем. Энинг, будь внимателен.
Значит, надо мной решили посмеяться? Ну-ну, посмотрим, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Действительно, это грамота нужна мне как рыбе зонтик. Лучше бы денег дали. Но ладно, в конце концов, я этот город защищал не из-за награды.
Слушая разговор Мастера с Дерроном, я пропустил награждение Рона, услышал только заключительные слова:
– …награждается грамотой, дающей право без уплаты вступительной пошлины войти в любую гильдию по своему желанию.
Сияющий, как новенький золотой, Рон волнуясь, принял грамоту.
Мервин поднял руку.
– Теперь небольшая формальность. Я прошу рыцаря поставить печать в книге почетных граждан.
– Приложи камень обруча к бумаге, – поспешно сказал Мастер, прежде чем я успел задать вопрос и тем показать свое невежество.
Передо мной положили огромную книгу в кожаном переплете. Я снял с головы обруч и приложил камень туда, куда мне показали, с интересом ожидая результата. Бумага в том месте тут же начала изменяться, точнее, не сама бумага, а ее внутренняя структура. Отдельные ворсинки под действием силы камня стали сдвигаться, образуя рисунок. На листе стало появляться изображение летящего сокола. Это было похоже на водяной знак, только отчетливо видимый и цветной.
