— А ведь мне до сих пор снятся неприятные сны о том случае. Засела заноза воспоминаний и свербит.
— Свербит — это нормально, с нашими-то заботами, — Виола глянула на подругу, глаза бывалой мечтательницы светились нежностью. Столько лет проведенных вместе, они — больше, чем сестры! Они понимали, они принимали друг друга, как есть. А ворчание и саркастические подковырки придавали их дружбе остроты. Не все же купаться в комплиментах.
Вокруг простирался изысканный парад фантазий архитекторов Воллдрима, нашедших воплощение в здешних постройках. В Зюжно, расположенном на юге города, сплошь возвышались роскошные дома: двух, трехэтажные; с лужайками, террасами, беседками, заковыристыми воротами, колоннадами, статуями греческих богов… Чего тут только не было! Какая либо единая стилистика отсутствовала, будто каждый из владельцев жилища стремился выделить свою постройку среди других.
Дамы сидели на скамье, через дорогу от бежевых стен, захваченных изгибами взбирающихся на стены зеленых дорожек с листиками, которые добрались даже до колонн у парадного входа. Фасолевые нити с вызревшими фиолетовыми стручками, играючи с собратьями в догонялки, проникли в самые дальние закоулки решетчатой ограды перед домом. За ожившей изгородью возвышались конусы пятиметровых хвойных из отряда Кипарисовых. И конечно розы! Весь дом окружили пышные колючие кусты — страсть Генри Смолга.
По дороге промчался автомобиль, разбросавший гравий. Вскоре прошествовала группа школьников, видимо старшие воспитанники уже возвращались со своих уроков. Они прошуршали по каменной насыпи, окутанные спорами о происхождении жизни на планете. Одни утверждали, что все дело в случайных играх звездной пыли и газов, которые под действием сил гравитации собираются в звезды и планеты. Другие уверенно доказывали, что без вмешательства извне тут не обошлось. Высший разум (или разумы) сотворили мир для жизни — в общем, совсем не научные догадки в головах интеллектуалов, а может это были языковеды, увлеченные историей? Кому ж еще волноваться устройством мира, если не детям? Они всегда стараются выискивать причины. А если речь об интеллектуалах, так те и вовсе ни с чем не соглашаются, не получив подкрепленные доказательствами факты. В то время как языковеды предпочитают верить древним свиткам. Для них факты — это античная поэзия или трактаты древних философов.
Подруги молча отдыхали, однако Виола, услышав спор учеников, покачала головой, немного наклонившись в сторону Брегантины, и похлопала подругу по колену. Брегантина посмотрела на нее и хитро улыбнулась. Казалось, ей известны ответы на вопросы, терзающие школьников, но этими разрешениями вселенских задач она видимо предпочитала ни с кем не делиться, впрочем, как и Виола.
Дискуссия юных исследователей оставила в покое камни дороги: молодежь удалилась на значительное расстояние, и теперь лишь легкие прикосновения листвы колыхали тишину своим шепотом.
А две дамы продолжили неспешную беседу:
— Еще надо подумать, что с Ветхоном. Что он там увидел, когда ты принесла ему бенайрис? Думаешь Грейхана?
— Я уверена, — спокойно ответила Брегантина.
— Выходит брат поддался ужасу и скорби из-за Пантелея? И если бы не его мечты, Грейхан и сейчас жил среди нас, среди мечтателей этого мира? А возможно и наоборот. Благодаря Пантелею мы раскрыли коварство, что зародил в сердце Грейхан, и, таким образом, успели его изолировать? Жаль — нельзя взглянуть глазами Пантелея сквозь бенайрис. Увидеть мир без его мечты. Хотя, ты ведь знаешь — бенайрис не всегда затрагивает гибридные воплощения, те, что сотворило несколько мечтателей. Сквозь него предстает лишь вариант мира без твоей, «чистой» мечты. Здесь бы «аппабенайрис» подошел, — размышляла Виола. — Но это слишком опасно. Если Ветхон от обычного бенайриса чуть не обезумел, что же станется если одеть ему более мощный инструмент? — Виола стукнула себя по коленям и выдала заключение, — Итак, откуда взялась кобра мы так и не узнали. Зато получили порцию новых загадок!
— Но ведь Грейхан живет в своем мире, отделенном от остальных, далеком? Он не сможет выйти? Так?
— Кто же даст гарантии? Мы сделали, что могли. Разрушили орейфус с этой стороны, а там… Все в его руках, но это маловероятно. Он может перемещаться, но попасть в обитаемый мир, из которого можно выйти сюда почти невозможно.
— Значит проблема в том, что мы недооцениваем самого Пантелея?
— Может статься и так.
— Делать-то что?
— Я не знаю. Я так понимаю, что плоха была сама идея одеть ему бенайрис — это факт. Развеяние? Вновь? Он стар и убрать ему часть памяти?.. Когда он был ребенком — это одно, но теперь — все сложнее. Кто возьмется за такую процедуру? Можно ненароком вовсе удалить ему все воспоминания. Так нельзя! Это гадко! Но и бросать на самотек — сущее безумие… — анализируя варианты, Виола вертела ладонями, сгибала и разгибала пальцы, а потом вовсе зажала их в замок. — Я должна посоветоваться с кем-то из близких к кругу. Но беспокоить их по пустякам… А вдруг не пустяк?.. Пора мне выйти в иные пространства. Засиделась я здесь. Надо освежить знания. Но проблема в том, что я обессилена. Совсем обмякла.
— Ну, известно, лишь то, что старухи мы с тобой. Для меня — это единственный факт. Остальное, как всегда, сплошные домыслы! — Брегантина усмехнулась, а Виола вдруг расслабила хватку своих ладоней, слово отпустила тревогу. — А бенайрис на Ветхоне, мы не зря использовали. Возможно, мы получили предупреждение и нам стоит подготовиться к приходу его брата?
— Печальная мечта. Он способен на страшные вещи! Я надеюсь, что это не так. Но если это правда, то он уже на свободе. Предупреждение ведь не предсказывает, а указывает на начавшиеся изменения.
— Пусть я буду не права. Но все эти события и чрезвычайно одаренные мечтами дети… Мир гармонизирует перекосы. Вы ведь позаботились об этом, как могли. Возможно, потому и появились сразу два ребенка с невероятными талантами. Сразу два!
— Да. Харм и Элфи невероятно талантливы. Мечтателей хватает, но умеющих ТАК мечтать — единицы. Элфи изменила цвет лепестков бразильского ипе в зоосаде. А куст окриниуса в огороде Хванча до сих пор цветет, хотя цветение кустов должно было прекратиться в середине октября! И сделала она это без всякой концентрации, по крайней мере, не осознанно. Я не видела такого раньше, здесь… Правда с Магдаленой подобное случалось, но она была гораздо старше. А Харм? Тут и говорить нечего! Чего стоит его «видение будущего»? Часто непросто нащупать зависимость от мечты, но здесь… Их запросто можно называть волшебниками! Они — герои детских сказок! Этот мир ограничен пучком строгих законов, а они не видят их, просто игнорируют! — Виола уперла руки в колени и с натугой наклонила голову на бок, будто перебарывая боль в мускулах шеи. — Брегантина, а что с твоей возвращающейся молодостью? Может быть это мечты Харма? Ты с ним часто видишься и подолгу…
