После обеда Эрика и Ру послали на мачты, поскольку ветер свежел. Подвязывая парус, Ру спросил у товарища:
— И что ты об этом думаешь?
— Как сказал Накор, рейки — полезное средство. И мне наплевать на всякие рассуждения Шо Пи о том, что это какая-то мистика. Оно действует, значит, надо им пользоваться, — ответил Эрик и с сожалением в голосе добавил:
— Если бы я знал о нем, когда лечил кобылу Грейлока, она бы выздоровела быстрее.
— Все, что помогает сохранить здоровье, нам пригодится, — заметил Ру.
Эрик кивнул. На корабле существовал негласный уговор не обсуждать возможный исход экспедиции. После того как Кэлис объявил, что собирается включить их в состав армии вторжения, он коротко обрисовал своим людям задачу.
Их небольшой отряд высадится в небольшой скалистой бухточке, куда обычно не заходят корабли. Тридцать шесть заключенных и пятьдесят восемь уцелевших ветеранов предыдущей экспедиции, ведомые Фостером, де Лонгвилем, Накором и Кэлисом, взберутся по скалам и, достигнув плато, совершат марш-бросок до условленного места, где у Кэлиса назначена встреча с какими-то его союзниками. Оттуда они двинутся к городу Хай-пур, чтобы там предложить свои услуги армии захватчиков. Их задача состоит в том, чтобы обнаружить слабые места этой армии, если таковые существуют, но определить это способны только Кэлис или Накор. После этого их задачей становится выжить, вернуться в Город на Змеиной Реке, где будет ждать корабль, и доставить эти сведения принцу Никласу.
Возможно, им даже удастся предотвратить нападение на Королевство, но Кэлис снова и снова убеждал своих людей, что опасность угрожает всем. Эрик вспомнил его последние слова по этому поводу: «Никто не спасется. Новиндус — не что иное, как первая часть плана всеобщего уничтожения. Рано или поздно в ход будет пущена такая магия, которую вы даже представить себе не можете, и, даже если вы спрячетесь в глубочайших пещерах самых далеких Северных гор или на безлюдном острове, затерянном в океане, вы все равно умрете. Мы все умрем, если не остановим эту армию. У нас нет выбора, мы либо победим, либо погибнем».
Для Эрика это было все равно что вновь подняться на эшафот. Он невольно потрогал петлю, которая все еще висела на его шее.
— Ну вот! — восклицание Ру вернуло Эрика к действительности.
— Что?
— Помянешь демона, и он тут как тут! Не серебряную ли башку Оуэна Грейлока вижу я на баке «Охотника»?
Эрик вгляделся в крошечную фигурку на соседнем корабле.
— Возможно. Фигура похожа, да и эти седые пряди…
— Тогда почему же мы не видели его на берегу?
Эрик закончил вязать узел.
— Может быть, он вообще не сходил на берег. Не исключено, что он и до того уже знал о нашем задании.
Ру кивнул.
— Есть еще кое-что, чего я не понимаю. Ну, например, кто такая эта Миранда? Каждый из нас — а я не поленился спросить у всех — встречал ее, хотя иногда и под другим именем. И Грейлок. Тебе он, может, и друг — но не приложил ли он руку к тому, что нас поймали и приговорили к веревке?
Эрик пожал плечами:
— Грейлок там или нет — мы узнаем это, только прибыв на место. А что касается остального — не все ли равно? Мы здесь, и у нас есть задание. И сколько ни думай, как мы тут оказались, все равно ничего не изменишь.
Ру рассердился:
— Ты довольствуешься тем, что у тебя есть. А я, между прочим, когда все это кончится, если мы останемся в живых, собираюсь разбогатеть. Помнишь того купца, что вез нас в Крондор? У него есть дочь-уродина, и он мечтает выдать ее замуж. Я могу оказаться подходящим женихом.
Эрик рассмеялся:
— Ничего, Ру, у тебя хватит честолюбия на нас двоих. Ру отвернулся. Эрик взялся за очередной узел, а когда он вновь взглянул на «Охотника», человека, который мог быть Оуэном, уже не было на палубе.
***
Проходили недели. Проливы Мрака корабли миновали без происшествий, хотя с погодой им не повезло. Болтаясь на вантах, Эрик впервые подумал, что морская служба — дело опасное. Старые морские волки говорили, что для этого времени года в Проливах еще на редкость спокойно, и утверждали, что собственными глазами видели смерчи высотой в милю и волны величиной с замок.
Они шли через Проливы три дня, а когда наконец вышли в открытое море, Эрик, как и его товарищи, рухнул в койку и мгновенно уснул. Опытные матросы могли спать как убитые в любой шторм, но для бывших заключенных это было недостижимо.
На корабле, разумеется, частенько говорили о целях их экспедиции; нередко разговоры эти перерастали в жаркие споры, но заканчивались они, как правило, тем, что каждый, пусть и на свой лад, молча признавал, что боится.
Ветераны предыдущей кампании, которые перешли с «Охотника» на «Месть Тренчарда», чтобы обучать новобранцев, столь же охотно пускались в длинные рассказы о прошлых сражениях, как и отмалчивались. Все зависело от человека и его настроения, но из того, что Эрику удалось услышать, он сделал один вывод: если верить старым солдатам, Кэлис действительно не был человеком. Бывший капрал из Карса сказал как-то, что в первый раз он увидел Кэлиса двадцать четыре года назад, и с тех пор Кэлис ни капельки не постарел.
Ру постепенно учился обуздывать свой темперамент. Правда, он не отказал себе в удовольствии затеять несколько ссор, но только одна из них кончилась дракой, да и ту быстро прекратил Джером Хэнди. Он схватил Ру в охапку, выволок его на палубу и, подняв за ноги, пригрозил выбросить за борт. Ру болтался вниз головой, и вся команда потешалась над ним, но, как ни странно, он не обиделся, а только смутился. Когда Эрик, уже потом, заговорил с ним об этом, Ру посмотрел ему в глаза и сказал слова, которые Эрик запомнил надолго:
— Что бы со мной ни случилось, Эрик, я свое уже отбоялся. Когда нас вели на виселицу, я плакал как ребенок и обмочил штаны. После этого что еще может меня испугать?
Эрик как-то раз поймал себя на том, что, пожалуй, полюбил море — но о том, чтобы стать моряком, он никогда всерьез не задумывался. Он скучал по кузнечному делу, по лошадям, которых надо лечить, и надеялся, если, конечно, уцелеет в предстоящих боях, получить свою кузницу и, быть может, когда-нибудь обзавестись семьей.
Эрик часто вспоминал свою мать, Розалину, Мило и вообще Равенсбург. Ему хотелось знать, как им живется сейчас, но когда он думал о Розалине, то сам удивлялся, насколько отстраненными были его мысли. Эрику она была симпатична, но когда он представлял себе будущую семью, в ней не было Розалины. Впрочем, там вообще не было никого конкретного.
Что касается Ру, то он все больше укреплялся в решении, вернувшись в Крондор, жениться на некрасивой дочери Гельмута Гриндаля. Он часто рассуждал вслух о выгодах этой женитьбы, чем несказанно веселил Эрика.
