Солдаты сновали по городу с приготовлениями и поручениями. Суета накрыла городские улицы. Катались бочки разносолов, туши домашней живности, расчленённые и выпотрошенные, вращались на вертелах. Из виноградников, на спинах индейцев, живым потоком текли отборные лозы винограда. Из садов поставлялись всевозможные фрукты. Кухари нарезали побеги молодого бамбука. Под ногами носилась детвора, с круглыми брюшками, так как в этот день им без меры перепадало немало вкусной и лакомой пищи. Наевшись, они гоняли по городу, и оказывались в самых неожиданных местах и всегда именно там, где происходили самые интересные события.
И вот когда солнце стояло над головой, в центре неба, рядовые жители покидали улицы города и отправлялись по своим домам, по пути собирая своих детей, и город вымирал.
А в Великом Храме собирались военачальники и лучшие солдаты императора. Они выстраивались перед храмом, образуя живой коридор в три ряда, и возгласами приветствия вызывали императора к трону.
— Император! Император! Император!
Скандировали воины до тех пор, пока не появлялся император. И глашатай, подняв руку в знак тишины и внимания, объявлял:
— Величайший из величайших императоров Вселенной! — поднимая копьё, а другой рукой кверху, давая знак воинам.
— Император! — продолжали скандировать воины.
— Главный правитель народа ацтеков! — продолжал глашатай, вновь давая знак копьём.
— Император! — отвечали воины единогласно и кротко.
— Правитель города Теночтитлан!
— Император!
— Отец всего индейского народа ацтеков!
— Император!
— Император Тлатоани Ауитсотль!
— Император! Император! Император! — последний раз, троекратно ответили воины.
Наступила полная тишина. И по площади перед храмом, в сопровождении правых военачальников, Ауитсотль проследовал в направлении трона. При полной амуниции, в тигровой шкуре. С золотым венцом, с изумрудами, украшающими его голову. Несколько рядов бус из камней изумруда украшали его шею, руки и запястья ног.
Подойдя к трону, император развернулся лицом к воинам, и приложил два пальца правой руки к левой груди и провёл пальцами от левой груди к правой. После этого знака правые военачальники сняли с него тигровую шкуру и уложили на золотой трон, украшенный гранёными изумрудами. Император Ауитсотль сел на трон, и тогда оторвал пальцы от правой груди, поднял руку к небу и указал ими на солнце. Это означало, что празднование можно начать.
Воины, окружавшие Великий Храм ацтеков у подножья пирамиды, по знаку с вершины храма, стали вносить в него всю снедь, которую горожане готовили с утра и до полуденного солнца.
Пир начался и продолжался в течение часа. По знаку глашатая воины с нижнего уровня стали приводить в храм пленных. И вот началась самая основная часть празднования.
Несчастных выстроили рядами перед жертвенными алтарями. Император поднялся на вершину пирамиды и посетил сначала храм Уицилопочтли. В это время слышались возгласы приветствия и одобрения, толпа ликовала.
Представление началось. Первую жертву уложили на алтарь. На каждую жертву приходилось четыре палача, которые держали за руки и за ноги. А пятый, держа в руке кинжал Тескатлипока из обсидиана, и медленно выполняя ритуальный танец, направился к императору, и вложил кинжал ему в руку.
И император Ауитсотль подошёл к несчастной жертве, не обращая внимание на стенания, извивающегося в руках безжалостных солдат, медленно сделал надрез под рёбрами. И левой рукой проник в грудь жертвы, и вырвал сердце несчастного, показав всем, вознеся бьющееся сердце над головой. А после, ухватив зубами плоть, и откусив, сожрал выдранный кусок.
Раздались возгласы торжественного ликования толпы, смешиваясь со стенаниями несчастных, которым предстояло следом идти на алтарь смерти. Их выводили по два человека в каждом храме, и теперь на всех алтарях одновременно, или почти синхронно, исполнялся этот ритуал жертвоприношения.
Снова и снова продолжались жертвоприношения, сопровождаемые каждый раз стонами несчастных, сливающимися с рукоплесканиями и возгласами одобрения. Кровь лилась по ступеням храма ручьями. Сердца жертв отправлялись в котлы с кипящим варевом, приправленными ароматными пряностями.
И когда первые лучи солнца пробивались с востока, освещая храм с прохладой свежего утреннего ветерка, наполненного росой, с места кровавых событий, снимая смрад смерти, унося его за пределы города. Воины приступают ко второй стадии празднования. Они снимали кожу с жертв, отдавших своё сердце и, намазывая жиром своё тело, облачаются в страшное одеяние. И вот в таком виде воины носились по городу, пугая местных жителей. Мирные горожане в ужасе старались спрятаться в любом укрытии от подобного зрелища. Родители запрещали детям выходить из своих домов, оберегая их от созерцания на такое варварство. А шествие продолжалось до полного подъёма солнца в зенит.
Воины, в своих костюмах из людей, наведя страх на весь город, возвращаются в храм для продолжения празднования дня летнего солнцестояния.
Четыре дня продолжался праздник, унеся в дань богам восемьдесят тысяч человеческих жертв. Храм переполняется телами жертв и кровью, стекающей по ступеням к его подножью, застывая там огромными багровыми липкими лужами.
Император Ауитсотль завершает церемонию празднования.
— Мои верные воины! Четыре раза солнце всходило над нами, пока вы трудились, отдавая богам дань. И мой шаман Шина говорит, что боги довольны. Теперь отправляйтесь к своим жёнам. И в течение десяти лун совершайте то, что продлит род человеческий великого племени ацтеков. И помните, что нам нужны крепкие и здоровые воины.
Так закончилось празднование дня летнего солнцестояния. Воины расходятся по домам для исполнения супружеского долга, а мирным жителям предстояла ещё долгая и скверная работа. Необходимо было убрать горы обезображенных трупов и отмыть кровавые следы неоправданных преступлений. И ещё неделю мирные индейцы уносили тела в долину смерти, оставляя их там на растерзание стервятников и гиен, которые чудесным образом справлялись с поставленной задачей, унося останки высоко в горы, в гнёзда детёнышам-птенцам и в подземные лабиринты нор, подрастающим щенкам».
— Ну и тип! — прокомментировал Робинс, когда Виолетта закончила чтение.
Все посмотрели на Робинса, а Виолетта перевела дыхание, взялась за исторический документ, написанный уже другим летописцем, и её глаза округлились.
— А вот история, которую нам вкратце рассказывал Маг Мастер, касающаяся его отца Тцотцоматцина. Ну, помните? Историю, связанную с этим каналом, когда затопили несколько городов.
