Когда Инаро Тун бросил все пять тысяч воинов левого фланга на растерянных и потерявших былую слитность движений ничтожных, стало понятно, что изменить ход битвы может лишь чудо. Или вступившие в схватку маги. Помощники за спиной Шин То уже ликовали, глядя на рушащиеся порядки врага, и только сам наследник Клана Заката все так же застыл в седле с поднятой над головой рукой. Он все еще ждал. И круг Изучающих сущее ждал рядом.
Не дождались. Демоны решили не тратить чудеса понапрасну, а северные маги хотели уберечь свои головы больше, чем спасти чужие. Тысяча конных рыцарей Алифи оставила защитные построения ничтожных и попросту бросила пехоту на произвол судьбы. И только увидев, как Высшие галопом несутся на запад, обреченные люди побежали…
Шин То не стал добивать ничтожных — это сброд, пяти тысяч достаточно, чтобы переловить их как зайцев. На бегущих людей следовало охотиться не как на опасного хищника, а как на испуганный скот — с арканами, а не с мечами. Конечно, отец не приемлет торговли рабами, предпочитая то золото, что пахнет не потом, а кровью. Но Куаран велик, стены его высоки и взять Бабочку Востока будет непросто. Пленники еще пригодятся. Живыми. Другое дело — уходившая на запад тысяча Алифи. В конце концов, отец отправлял его не за стадом овец, а за сотнями шкур.
И глядя в спину рыцарям в великолепных черных с золотом доспехах, Шин То медленно опустил руку. А Изучающие сущее устало разжали руки друг друга: ждать одно единственное мгновение и не дождаться — тоже непросто. Впрочем, заканчивать эту битву было еще слишком рано. Да и черный единорог Шин То бы пригодился.
Глава. 1 7. День с то второй. Неделя спокойствия
Удача? Всего лишь логика в обертке случая.
Мор. Избранные цитаты. Глава «Диалоги».
Красный Кулак обескураженно смотрел на свою огромную руку так, словно видел ее впервые. Он никогда раньше так не удивлялся своей силе. Более того, он гордился и хорошо знал ей цену, использовал при любой возможности, которых было немало. Он недаром слыл жестоким бойцом, палачом, убийцей. Даже лучшие воины Толакана опасливо жались к каменным стенам, лишь бы не столкнуться с ним в узком проходе, не почувствовать его мощь на своих ребрах. Потому что слишком мало оставалось от тех ребер после такого столкновения. Но вот, чтобы так…
Нет, ему и раньше приходилось убивать соперников одним отлично поставленным ударом. В челюсть, в переносицу, в висок — мест, где кости хрупки, а тело уязвимо, много. Он убивал в пьяной драке, в гневе, даже на спор — всякое бывало. Но впервые в жизни Чуча-Пу не понял, как он убил.
Ловец Тхонга лежал на земле, смешно разбросав руки и ноги. Если не смотреть на голову, то могло бы показаться, что он просто перепил самогону и придуривается спьяну. Но не смотреть на голову Красный Кулак не мог. Никогда раньше он не видел таких последствий от своего удара — треснувший череп открыл миру жуткое месиво из костей, мозгов и крови. Может, эта голова раньше где треснула, а сейчас просто развалилась от не самого сильного касания?
Ладно бы бил со всей мочи, сражаясь за жизнь в бою или в ритуальной схватке. А то, походя мазнул по морде доходягу Рорка, приволокшего с охоты слишком тощих зайцев и слишком мелких птиц — после смерти Борова командир отряда Тхонга вообще к жареной птице стал относиться с некоторой опаской. Того мяса, что припер лежащий сейчас под ногами бедолага, не хватило бы и одному Чуче, не говоря про остальных. Пленники, ладно, могут и без еды остаться, если что, вон еще печенка Борова есть, но Тхонга же не заставишь жрать друг друга. Вот и саданул раздосадованный и голодный командир подчиненного по голове. За дело же? За дело. А оно вон как все обернулось. Рорка, словивший удар, булькнул, хрюкнул и свалился под ноги своему убийце, измарав своей кровью и сапоги Чучи, и принесенную дичь.
Красный Кулак мрачно обвел глазами застывших в ужасе соплеменников. Руки чесались, морды подчиненных ждали, а бить было боязно. Может, просто день сегодня такой? Может, вломишь кому разок и снова хоронить придется?
В лагере наступила мертвая тишина. Затихли воины Тхонга, проглотили языки от страха рабы. Никто не возмущался, не задавал ненужных вопросов, но Чуче не становилось легче. Это они сейчас молчат, а как только придут в город… Языки у всех сразу развяжутся, и пойдет молва. Тогда неожиданно появятся и те, кто решит возмутиться, и желающие донести, не говоря уже о любителях задавать неудобные вопросы.
За себя командир не боялся, если что — есть кому нашептать в ухо Правителю о том, какой Чуча герой и незаменимый воин. Да и сам Правитель к нему благоволит, но вот отряд у него заберут, это точно. И из Толакана не выпустят, по крайней мере, до конца разбирательства. А жизнь в этом городе — тоска и скука. Скука и тоска.
Так хорошо начинавшийся поход за обезьянами, разбежавшимися по округе после похода шаргов, неотвратимо превращался в какое-то безумие. Неужели демон злодеяний, старик Юо, за что-то невзлюбил своего верного почитателя? Неужели его не устроили жертвы и подношения?
Еще после нелепой смерти Борова Чуча-Пу почувствовал неладное, потому что умирать, не отдав ему, Чуче, честно выигранных денег — последнее свинство. А если встречаешь такую подлость на своем пути, то тут точно не обошлось без участия привередливого Юо. Чуча честно пытался задобрить паскудного демона: сначала не дал похоронить покойника, потом сожрал его сердце на глазах соплеменников, а затем и вовсе приказал кормить мясом Борова пленников. Такое обилие гадостей и непотребств не могло не понравиться Юо, он должен был остаться доволен и найти себе новую жертву. Что оказалось не так? Где ошибка?
Есть сердце ловца Кулак не стал, с прошлого раза изжога мучила, но закапывать тело все же запретил. Юо не любит благих дел, а с учетом происходящего, гневить демона Чуча побоялся. Вот и оставалось командиру — грозно смотреть на окружающих и мысленно уговаривать разошедшегося повелителя злодеяний напрочь забыть про его отряд.
…
Сил больше не было. Это только кажется простым: выгадать момент и нанести удар, когда никто не ждет. На самом деле это очень, очень трудно — подыскать подходящее мгновение, когда твое вмешательство почти наверняка останется незамеченным, когда внезапную смерть конвоира все спишут на случай. Но увидеть момент и использовать его — далеко не одно и то же. Удача не будет ждать, пока неопытный маг будет искать силу, открывать двери в иной мир, в котором правят бал разноцветные огни, а обычный человек превращается в безжалостного и неуловимого убийцу. Удаче обычно некогда ждать, она оставляет тебе лишь мгновение, а потом уходит к другому. Тот другой, он ничем тебя не лучше, просто приглянулся удаче больше. И все, некому пожаловаться на вопиющую несправедливость.
