— Хоть мы и теряем Библиотеку, — продолжил Великий магистр Фонарщик, — я не хочу больше терять библиотекарей. — Он кивнул на четверых двеллеров, робко жавшихся за спиной Крафа.
— Разделите своих бойцов, Варроуин. Пусть пойдут с этими библиотекарями. Ваши воины знают Хранилище не так хорошо, как они. — Он перевел взгляд на двеллеров, теперь обращаясь к ним. — Со всех уровней надо вывести библиотекарей, и пусть все уносят столько книг, сколько смогут. Двигайтесь снизу наверх, пока не доберетесь до одного из коридоров, ведущих наружу. Берите те книги, которые найдете, но постарайтесь прежде иных трудов выбирать исторические — опыт показал, что они могут дать нам знаний больше, чем любые другие.
Интересно, подумал Джаг, много ли книг может унести библиотекарь? Особенно если он при этом бежит от смертельной опасности? Но он знал, что ответ был прост: библиотекарь действительно унесет столько, сколько сможет — потому что к нему обратился с такой просьбой Великий магистр.
Варроуин покачал головой.
— Нам же удирать надо, Великий магистр, и со всех ног — а коли библиотекарей нагрузить, от этого дело легче не пойдет и быстрее они не побегут.
— Я и не утверждал, что будет легко; я только сказал, что это надо сделать. — Великий магистр глубоко вздохнул. — Вас и ваших людей я не прошу нести книги, хотя лишние руки очень бы нам помогли.
На лице Варроуина все еще ясно читались сомнения, но Великий магистр Фонарщик продолжал говорить, не давая гному высказать их вслух.
— Варроуин, враги нанесли нам серьезный удар. Были уничтожены книги, великолепные и, возможно, уникальные труды, подобных которым уже не будет; и их уничтожение еще продолжается. — Он заговорил медленнее, четко произнося каждое слово. — Я хочу спасти столько книг, сколько окажется возможным.
— Мы все сделаем так, как вы скажете, Великий магистр, — сказал Варроуин, не высказываясь более против. — Даю вам слово.
— Спасибо, друг мой. — Великий магистр снова повернулся к библиотекарям. — Надо найти остальных, все оставшиеся в живых должны покинуть Библиотеку. Пусть собираются на торговой площадке у Пальцев Великана.
То место, о котором говорил Великий магистр, представляло собой всего лишь лачугу, крытую соломенной крышей. Большинство жителей Рассветных Пустошей не слишком любили подниматься в горы к Библиотеке — если постоянно ходить куда-то по делу, сложно при этом демонстрировать, как сильно ты недоволен этим местом. Однако некоторые торговцы и мастера, как из города, так и с морских судов, все же регулярно приходили меняться и торговать с теми библиотекарями, которые ленились спускаться в Рассветные Пустоши, но интересовались привозным товаром.
Некоторые привозили для торговли скульптуры и картины. Предметы искусства, созданные до Переворота, встречались не чаще книг, но с тех пор появилось поко-тение художников, скульпторов и ткачей, которое воплощало в своих работах новые идеи. Великий магистр фонарщик, в отличие от всех своих предшественников предписывал библиотекарям первого и второго уровней изучать их и сравнивать современную технику с той, что описывалась в книгах, изданных до Переворота.
Искусство, как частенько говаривал Великий магистр, не уступало по важности другим сферам деятельности. Оно представляло собой язык, который многими поколениями передавался от отца к сыну и от матери к дочери. Несколько раз именно благодаря исследованию предметов искусства библиотекарям удавалось опознать племена, кланы и торговые дома, исчезнувшие навсегда в трагических перипетиях войны с гоблинами. Иногда, путешествуя по материку, Великий магистр отправлялся в места обитания почти исчезнувших с лица земли народов и записывал сохранившиеся устные истории, дополняя таким образом информацию, содержащуюся в трудах Библиотеки. За долгие годы Великий магистр Фонарщик успел заполнить подобными записями сотни тетрадей.
— Я надеюсь, — сказал Великий магистр, — что еще придет подкрепление из Рассветных Пустошей и из леса внизу.
— Гномы и эльфы придут, — пробормотал один из бойцов Варроуина, — может, и люди, что болтаются неподалеку. Но я на что угодно поспорю, что ни один из Двеллеров сегодня в гору не полезет.
Мало кто решился бы вступить в спор с гномом, и Джаг ощутил жгучий стыд. Но двеллеры были такими, какими создали их Древние, — они были пугливы и соглашались рисковать жизнью и здоровьем разве что ради собственного выживания и только в редких случаях из-за жадности. Любопытство тоже былослабостью двеллеров, но обитатели Рассветных Пустошей знали, что, пойдя в горы по зову колокола тревоги, смогут найти там верную смерть.
Великий магистр часто признавался, что если бы не верил в Библиотеку больше, чем в самого себя — и с годами эта вера только росла, — то он и сам вел бы себя так же, как большинство двеллеров. Джаг в это никогда не верил. Великий магистр Фонарщик был предназначен для великих дел, даже Краф это подтверждал.
— Да, — согласился Великий магистр, похоже, без смущения и особых угрызений совести, — двеллеры к нам на помощь не придут.
На лице гнома, который это сказал, появилось виноватое выражение; он не смел встретиться глазами с Великим магистром.
— Помощь из города все равно, скорее всего, придет слишком поздно, — продолжал тот. — Наверное, первыми до нас доберутся эльфийские стражники из леса; будем надеяться, хотя бы они успеют. — Великий магистр втянул ноздрями воздух и медленно выдохнул. — А пока что мы будем сами спасать себя и всех, кого найдем. Нужно вывести отсюда библиотекарей и вынести столько книг, сколько удастся.
— Все будет, как вы скажете, Великий магистр, — повторил Варроуин.
Великий магистр повернулся к четверым библиотекарям. Из его указаний Джаг понял, что Великий магистр Фонарщик разделил Библиотеку на четыре сектора в соответствии с количеством наиболее безопасных путей отхода, следя при этом, чтобы на каждом этаже предупредили всех, кого возможно.
Он отослал библиотекарей и гномов и повернулся к Джагу.
— Ты пойдешь с нами.
Двеллер хотел спросить куда, но не сделал этого. На мгновение он решил, что Великий магистр собирается прислушаться к своим двеллерским инстинктам и сбежать, но быстро отогнал эту мысль. За все те годы, что Джаг знал Великого магистра Фонарщика, тот уклонялся порой от стычек, но только тогда, когда их действительно имело смысл избежать. Гному, гордому эльфу, а тем более кому-либо из человеческого племени, не привыкшему верить, что смерть может их коснуться, ни за что было бы не выжить так долго, как Великий магистр, без истинного благословения Древних.
Краф пошел впереди, держа перед собой светивший магическим огнем посох.
