В здании аэропорта работала беспроводная связь, и Ласточкин легко подключился к ней, чтобы просмотреть почту. Назаров не подвел, написав адрес Мотора и его телефон. Переписав их в свой карманный блокнот, бывший курьер заказал такси прямо из терминала. Юркий седан с облупившейся краской на мятом боку забрал его через десять минут и провез почти через весь город. Китаец, сосредоточенно руливший по запруженным улицам, беспрестанно нажимал на клаксон, распугивая несознательных пешеходов, норовивших перебежать дорогу в неположенном месте. Хваленная дисциплина местного населения в больших городах здесь почему-то давала сбои. Да и сам Харбин показался Шуту грязным и неухоженным, с вечно висящей желтоватой пылью над крышами домов. Ладно, что велорикшей здесь не было, как в те времена, когда Ласточкин работал в этой стране. Видать, власти жестко взялись за порядки на улицах. За десять с лишним лет его стало больше, надо признать.
— Пириехали, гаспадина, — оскалил прокуренные зубы водитель и щелкнул ногтем по счетчику, показывая сумму, набежавшую за трафик.
Шут заплатил юанями. Местную валюту в несколько купюр он на всякий случай держал в своем портмоне. Не все же принимают карты, особенно таксисты. Выбрался из машины и огляделся по сторонам.
Дом, который был указан в почте, стоял чуть поодаль от дороги, закрытый небольшим рядом зеленых насаждений вроде клена, вишневого и персиковых деревьев, а может и еще чего экзотического. Двухэтажный кирпичный дом оказался совсем не в стиле современной китайской архитектуры, а, скорее, относился к постройке девятнадцатого века, из массивного темно-красного кирпича с колоннами на входе. Надпись на большой бронзовой табличке гласила, что данное заведение является доходным домом купца Забегалова. Видно, один из тех, чьи предки без малейшего угрызения совести переходили через Амур в поисках золота и рынка сбыта своих товаров. Так и оседали здесь.
В большом фойе, освещенном десятком потолочных плафонов, его остановил консьерж и поинтересовался, к кому направляется господин. Причем, спрашивал по-русски, словно был уверен на тысячу процентов, что сюда англичане или французы вряд ли заявятся.
Ласточкин назвал фамилию, которая была указана в почте, и получив ответ, поднялся на второй этаж. Нашел нужную квартиру и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же распахнулась, словно Мотор стоял за ней и ждал, когда появится Шут.
— Здорово! — он держал в руках бутылку пива. На Моторе, кроме длинных цветастых шорт, ничего не было. — Долго же ты ехал! Ну, заходи. Или решил ночевать на площадке?
Накрывая на кухне стол, Мотор скупо пересказал, почему он решил поехать сюда, а не сразу в Цитайхэ.
— Из Харбина легче всего прорваться в лагерь международных сил. Именно отсюда чаще всего едут журналисты, фотокорреспонденты, перекидывают необходимые товары для международных наблюдателей. До границы с Россией далековато, а основная зона контроля проходит, начиная с города Илань. Так что нам придется сначала ехать туда, а уже потом, получив разрешение — в Цитайхэ.
— Э… Подожди, Мотор, — ошарашенно произнес Шут, наблюдая за тем, как хозяин быстро нарезает колбасу, сало и одновременно с этим присматривает за жарящейся картошкой в глубокой сковороде. — Я тебя правильно понял? Мы поедем в Цитайхэ?
— Конечно, — пожал плечами бандит, — а что тебя удивляет? Нам нужно проникнуть на базу международных наблюдателей под видом журналистов и выяснить, там ли находится нужный нам человек? Если он там, тихонечко уезжаем, предупреждаем Назарова, а дальше не наше дело.
— Хм, а если Хазарина там нет, и все наши расклады — сплошь фантазия дилетантов?
— Ну не расстреляет же нас хозяин? — усмехнулся Мотор, доставая из маленького холодильника запотевшую бутылку «Хлебной». — Наше дело не в шпионов играть, а найти супостата. Лично я не собираюсь с боевым волхвом в героя играть. Котлеты холодные будешь?
— Не откажусь. Водочка как слеза, а котлеты под закусочку, — Шут плотоядно потер руки. — Хоть расслабиться на денек. Не поверишь, Мотор, но китайцы меня в последние дни стали напрягать. И как результат: досрочное окончание контракта. Выпнули, как шелудивого пса. Заодно в квартире все вверх дном перевернули.
— А китайцы ли это были? Помнишь, ты мне рассказывал о встрече с британцем? — разумно спросил Мотор, наливая в рюмки водку. Поднял свою. — Будем!
Выпили. Шут крякнул, почувствовав ледяной ком в пищеводе, который стал медленно разогреваться, принеся волну эйфории. Откусил чуть ли не половину котлеты с белесым жирком на поверхности.
— Если честно, на китайцев я и не думал, — признался Шут, активно жуя. — Но полиции нужно ведь что-то преподнести. Начни я болтать языком о каких-то волхвах, иностранных агентах — враз к местным спецам в гости поехал бы. А ты мне так и не сказал, что придумал.
— Да не я придумал, а Никита, — усмехнулся Мотор. — Предложил под видом русских военных журналистов пробраться на базу международников и сделать репортаж для своего издания. Все необходимые документы пришлют через курьера. Он уже летит из Петербурга. Удостоверения настоящие, не подкопаешься.
— А что именно нужно сделать? — в который раз Шут подивился пронырливости молодого волхва. С такими связями немудрено волшебство творить.
— На саму базу, скорее всего, не пустят, но в Цитайхэ будет конференция по вопросам безопасности, которую устраивает командование базы. Там, наверху, тоже не хотят, чтобы мы с китайцами сцепились из-за придурков-маньчжуров. Задание понятно?
— Понятнее некуда, — кивнул на бутылку Ласточкин. — Ты наливай, не морозь водку. Когда нам нужно быть в Цитайхэ?
— Через два дня. Как раз успеем получить документы и разрешение на проезд в закрытую зону.
Глава двадцать третья
Вологда, поместье Назаровых, апрель 2011 года
К Городецким все-таки пришлось выбираться, как бы Никита не старался отсрочить этот момент. Не до посиделок сейчас было. А как откажешься, если Патриарх пригласил, прислав посыльного с письмом, где лично изложил просьбу быть на приеме вместе с женой. У соседей намечалось то ли торжество семейное, то ли посиделки в узком круг. В общем, выбора старый лис не оставил. Недаром в конце письма намекнул, что негоже препятствовать встрече двух Берегинь. Такое событие случается очень редко.
— Дорогая! — окликнул Никита жену, крутившуюся возле ростового зеркала, и с помощью Алены наводящую последние штрихи к своей безупречной красоте. — Ты сможешь вычислить, какова вероятность встречи Берегинь на один квадратный километр?
— На один квадратный километр? — Тамара удивленно фыркнула и через зеркало пристально поглядела на Никиту, терпеливо ждущего в кресле, когда супруга соизволит сказать, что готова к выезду. — Ты весьма оптимистичен, милый! Вероятность такой встречи равна, ну…сто тысяч к одному. Мы очень редки в этом мире, и я поражена, что рядом с нами проживает еще одна статусная дама. Думаешь, я упущу момент?
— Судя по твоему желанию, ты его всячески оттягиваешь, — намекнул Никита на часовое ожидание в мягком удобном кресле. — Я уже посмотрел все свежие журналы, ребята подогнали машину к крыльцу…
— Не оттягиваю, а критически выискиваю недостатки, — повернулась боком Тамара и оглядела еще раз себя с ног до головы. Она сегодня впервые надела новое платье цвета вишни, темно-бордовое, насыщенное серебристыми переливами в области плеч, и теперь волновалась, как оно будет смотреться на ее фигуре. Алена уверенным и непререкаемым тоном сказала, что никаких дополнительных усилий не нужно. Хозяйка выглядит великолепно, и не нужно что-то еще придумывать.
Только после этого Тамара успокоилась (видно, ей не хватало мнения «эксперта»), и нацепила на себя колье, в котором умело спрятался защитный амулет долгосрочного действия. При малейшей опасности в виде повышения агрессивного магического фона артефакт срабатывал, закрывая носителя невидимой «сферой». Амулет разрабатывал лично Никита, не доверяя никому дело такой важности. Свою драгоценную супругу он бы вообще обвесил различными оберегами, но сошлись на ее фамильных кольцах, которые волхв впервые заметил еще в Албазине.
