Ладони Богдана с удвоенной силой заскользили по трубе, оставляя кровавые полосы, тело забилось в агонии.
— А помнишь?.. — добродушно шептало что-то.
— Мх… М-ха… Ха!.. Ха!.. — усмехнулся невообразимо низкий голос, наполненный ненавистью. — А помнишь?..
И Богдан вспомнил всё и ужаснулся. Его жизнь не такая какую он знал. Он вспомнил, кто такой отшельник, вспомнил кто они все есть и как они ошиблись: рано утром, когда ещё роса набухала на листьях, двое киллеров подходили к расстрелянному хэтчбеку «Инфинити», только-только выехавшему из ворот трёхэтажного дома. Ещё трое заседали в разных точках и наблюдали за обстановкой. Когда открылись двери автомобиля, убийцы увидели мальчика, его большие синие глаза — мёртвые глаза — смотрели на небо через лобовое стекло, его худенькое тело нашпиговано кровавыми пятнами. За рулём плевалась кровью беременная женщина. Её бледные ладони старались прикрыть девятимесячный живот, продырявленный пулями из двух «Калашниковых». Женщина приоткрывала губы, ловила воздух, но он, казалось, не поступал в лёгкие. Она снова отплёвывалась кровавыми брызгами и вновь хотела вздохнуть. Ничего не говорящие глаза смотрели то на одного убийцу, то на другого, пока не раздался контрольный выстрел в её голову.
Ладони Богдана почти затихли, левая рука свалилась, уткнулась кулаком между сиденьем и дверью. Хозяин грузовичка метался от одной дорогой машины к другой. Оба хозяина были мертвы. Указательный и средний пальцы правой руки будто вспомнили, что нужно жить, дрожа, поднялись как тараканьи усы, ладонь сжалась и очень слабо потянула трубу, заскользила и замерла навечно.
И главное — Богдан вспомнил кто такой утопленник, который приходил прошлой ночью во сне. Страшная печаль взметнулась в небо, безмолвный крик подхватило безмолвное эхо.
На заднее сиденье «мерседеса» с кончика трубы, торчавшей из затылка, шлёпнулся кровавый кусочек мозгов.
Конец первой книги
