Матвей Курилкин - Будни имперской разведки

   Карлик, который до сих пор так и не произнес ни слова, неожиданно заговорил:

   - Мы никто даже не знали, как его зовут. Сам он себя Дядкой звал. И кем он был до того, как стать комедиантом - тоже. А ведь он нам помог, каждому. Меня вообще от смерти спас. - Голос у говорившего к концу короткой речи осип, и он так и не смог закончить, только досадливо махнул рукой. Темноволосая девушка, которую все звали Ринкой снова разрыдалась, светловолосый парень шмыгнул носом, и торопливо ушел в фургон. Нам тоже было невесело.

   - Вы куда едете-то? - спросил Ханыга у карлика.

   - Да теперь уж и не знаю. Ехали в Ристон, там ярмарка скоро, а только теперь цирк у нас какой-то куцый стал. Так-то еле концы с концами сводили, а теперь еще и без Дядки... Ну в любом случае, в Ристон.

   - По дороге, значит. Давайте, что ли, тогда пока что вместе поедем. Мы тоже в Ристон, на ярмарку. Все безопаснее. - Неловко предложил шеф.

   - Мы будем благодарны, - серьезно кивнул карлик. - Только отплатить вам нечем, если только представление показать, да без Дядьки оно совсем не то.

   - Лучше на привале новости расскажете. - Вставил я. - Вы путешествуете много, знаете, где что происходит, а мы только из плаванья вернулись, давно без новостей.

   - Это с удовольствием, - удовлетворенно кивнул циркач. - Новостей у нас всегда много.

   Путешествовать в компании с циркачами оказалось увлекательно и очень полезно. Переживания по поводу смерти своего товарища не помешали им всю дорогу развлекать нас рассказами о том, что происходит в королевствах. Они вполне целенаправленно собирали всевозможные новости, и пересказывали их с многочисленными и красочными подробностями, придуманными прямо по ходу рассказа - не очень удобно для сбора собственно информации, зато позволяет скрасить дорогу. Новые боги, повсеместно набирающие популярность занимали центральное место в рассказах.

   - Говорят, многоглазый владыка хоть и жесток, но никогда не бывает несправедлив, - увлеченно рассказывал парень. - За грехи наказывает строго, ну там, душу выпивает, обрекая на вечные муки, но праведников зато награждает стократно заслугам. А пуще всего порицает слабость и снисхождение к оступившимся. "Однажды согрешивший, согрешит еще!" - главная заповедь. Значит, грехи прощать нельзя. "Простивший грех ближнему - сам стократ грешник". Вот, говорят, в прошлом месяце явился владыка одному пастуху в небольшом селе. И повелел устроить капище и в жертву принести всех грешников - тех, кто богатство неправедно нажил, лжецов, прелюбодеев, совратителей малолетних и мужеложцев. И ведьму еще деревенскую. И пастух моментально смекнул - староста их и есть самый главный грешник. Оно, конечно, в прелюбодеянии он замечен не был, да только мало ли чем он там занимается за забором своим высоким? Явно есть, что скрывать. И богат, богаче всех в деревне! А что говорит, что богатство праведно нажито - так это потому, что лжец. Порассказал он народу о своих думках, да и распяли они старосту. И ведьму бы распяли, да только она сама померла уже как года три, от старости. А богатства старосты все по-братски разделили, глядь - сразу всем так радостно стало и благодать в душу сошла. Поняли, что богу новому угодили. Самого-то пастуха, правда, тут же навстречу с новым богом отправили, потому как он старостину дочку хотел укрыть - шибко она ему нравилась. Он как-то не подумал, что вслед за старостой надо будет всю семью его на деревья приколачивать, и решил втихаря с ней убежать. Только она с ним бежать отказалась, а попыталась придушить - за родных, значит, мстила. Ну, он, конечно, всю любовь свою разом растерял, да только поздно было - опозорился уже, слабость проявил. А позора этот новый бог тоже не прощает. В общем, по такому случаю там с полдюжины мужиков насмерть упились, меду-то у старосты было почитай тридцать бочонков, а мужики-то ведь как, пока есть что пить - они пить и будут. Так и померли, не перенесли благодати. Ну и народ остальной тоже долго своей праведностью наслаждался и под это дело они еще двоюродного старостиного брата тоже распяли, чтобы уж наверняка. Через месяц как в себя пришли от благодати, пришлось им призадуматься - как раз посевную пропустили, к зиме голод намечается... Подумали-подумали, да и подались всем селом в воины господни, готовиться, значит, к священному походу во славу великого многоглазого неназываемого бога. Против кого поход будет? А кто у нас главный рассадник скверны? Империя. Вот ее, наконец, и решили стереть с лица земли, дабы угодить богу-то. А земные имперские богатства все участники по-братски между собой поделят, и наступит тогда золотой век, всеобщий мир и процветание...

   В общем, выходило так, что случаи эти были повсеместны, и все человеческие государства в едином порыве собирают общую армию для великого очистительного похода против скверны. Кроме герцогства Брен - там упорно не хотят новую религию принимать, и бога нового не признают. Меня этот факт ужасно интересовал - сколько помню, ничем и никогда герцогство Брен не выделялось - не слишком бедное, не слишком богатое, не очень воинственное, но и отпор захватчикам всегда готовое дать. И к другим расам там отношение обычное, как у всех. Ладно бы, скажем, очень дружили с эльфами, орками или гномами, которые тоже в большинстве отказались присягать новому богу, но нет. Там вообще вышеупомянутых почти не было. Так что очень мне стало интересно, почему всеобщая истерика не затронула Брен. Даже какие-то смутные подозрения появились.

   Как и обещала Игульфрид, раненая девушка, Мавка, уже на следующий день пришла в себя и даже смогла, с трудом, правда, подняться на ноги. Остальные циркачи прониклись к нам еще более горячей благодарностью, (особенно, конечно, к нашей ведьме), и теперь пытались угодить ей во всем.

   - Мне как-то даже неловко, - шепотом жаловалась она нам с шефом и Ханыгой, когда удавалось сбежать от назойливой услужливости актеров. - Как будто я сама не могу себе похлебки налить! Этот Тренни готов меня с ложки кормить! Что я такого сделала?

   - А вот как раз в данном случае твои подвиги ни при чем, - хихикнул Ханыга. - Тренни всегда готов тебе услужить совсем не по этой причине!

   Игульфрид непонимающе уставилась на гоблина.

   - А по какой? Ах, ты в этом смысле! - она удивленным взглядом обвела наши лица, - Да ладно вам, ребята, что за ерунда?!

   - Может, и ерунда, - хмыкнул шеф. - Только он у меня уже интересовался, какие мужчины тебе нравятся, и не занято ли твое сердце.

   - Ужас какой! И что ты ответил? - ведьма залилась краской.

   - Сказал, что ты у нас в восторге от настойчивых блондинов, конечно, - заржал Огрунхай.

   - Зачем! Это же неправда! - она обхватила голову руками. - Он, конечно, очень милый, но он мне совсем не нравится! - возмутилась девушка.